Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. - Юрий Жуков

К той же цели, к унификации подконтрольных только Москве всех культурных процессов, должно было привести и другое начинание, на этот раз — в области народного просвещения. Узкое руководство настойчиво стремилось предельно ускорить создание стандартных школьных учебников, единых для всего СССР, чтобы раз и навсегда покончить с почти 20-летней практикой воспитания детей и юношества как будущих граждан не Советского Союза, а той или иной союзной республики. Вместе с тем свести к минимуму ту самую среду, которая питала, как показали последние годы, не только центробежные силы в кругах бюрократии, но и национализм, даже сепаратизм. А заодно новые, общие учебники, должны были способствовать и выравниванию культурных уровней, слишком уж различных у народов, населяющих Российскую Федерацию, Украину, Белоруссию, с одной стороны, а с другой — Закавказскую Федерацию, Среднюю Азию.

Важнейшая роль в этом, наряду с усиленным и длительным обязательным обучением в школах русскому языку, что уже удалось начать, отводилась принципиально новому учебнику истории СССР, который по первоначальным решениям должен был появиться еще летом 1935 г., но так и не был написан.

27 января 1936 г. «Правда» опубликовала составленные Сталиным, Ждановым и Кировым за полтора года перед тем «Замечания» по поводу конспектов учебников истории СССР и новой истории. Тех самых конспектов, которые были подготовлены по постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О преподавании гражданской истории». Их явные просчеты и заставили предать гласности частное мнение членов узкого руководства, которое могло бы помочь другим, более понятливым авторам.

Первая из двух записок начиналась ключевыми фразами: авторская группа «не выполнила задание и даже не поняла своего задания. Она составила конспект русской истории, а не истории СССР , то есть истории Руси, но без народов, которые вошли в состав СССР…»

А далее, чтобы усилить самое главное — требование уйти не только от прежней крайности — культурного национализма, но и не допустить новой — русского великодержавного шовинизма, следовало уточнение. Оказывается, в конспекте не были подчеркнуты «аннексионистско-колонизаторская роль русского царизма», «контрреволюционная роль русского царизма во внешней политике».

Предложение Сталина и Жданова опубликовать эти «Замечания», внесенные в ПБ 26 января, послужило основанием и для создания решением ПБ от того же дня комиссии «для пересмотра, улучшения, а в необходимых случаях и для переделок написанных уже учебников по истории». Ее председателем утвердили, разумеется, Жданова. Членами же сделали наркомов просвещения РСФСР - А.С. Бубнова и УССР - В.П. Затонского, председателя ЦИК и СНК УзССР Ф. Ходжаева; заведующих отделами ЦК ВКП(б): науки — К.Я. Баумана и сельскохозяйственного — Я.А. Яковлева; главного редактора «Известий» Н.И. Бухарина и сотрудника «Правды» и «Известий» К.Б. Радека; заместителя председателя правления Госбанка СССР и одновременно редактора журнала «Вестник древней истории» А.С. Сванидзе, историка, академика АН СССР Н.М. Лукина, а также В. Быстрянского и П. Горина.

Однако даже создание комиссии со столь значительными полномочиями являлось всего лишь паллиативом и никак не могло полностью компенсировать вопиющие неудачи. Потому-то уже 3 марта ПБ пришлось пойти на более простые и вместе с тем радикальные меры — объявить конкурс, но на этот раз открытый, на лучший учебник по истории СССР, пока только для начальной школы[11].

Реформирование, твердо сохраняя изначальную направленность, тем не ограничилось. Оно ширилось, охватывая все новые леворадикальные по целям структуры. Еще 10 декабря 1935 г. по записке Михаила Кольцова, направленной им в тот день лично Сталину, ПБ приняло изрядно запоздавшее, фактически лишь констатировавшее давно происшедшее, решение о ликвидации очередной творческой организации, на этот раз формально никак не связанной с СССР, — Международного объединения революционных писателей (МОРП), учрежденного в августе 1920 г. на II конгрессе Коминтерна. Не раз меняя свое название, от Международного бюро пролеткульта до Международного бюро революционной литературы, оно к концу 1930 г. достигло в своей деятельности апогея.

К середине 30-х годов деятельность МОРПа практически замерла. Это произошло по многим причинам: из-за прихода Гитлера к власти, что вынудило всех членов германской секции эмигрировать, присоединившись в СССР к находившимся там полтора десятилетия венгерским собратьям по перу; из-за раскола международного революционного движения на сторонников Троцкого и тех, кто остался верным политике Москвы. Именно последнее обстоятельство привело к отходу от МОРПа большинства французских сюрреалистов. Но особенно повлияли на судьбу объединения более широкий и по составу, и по взглядам участников международный Конгресс писателей в защиту культуры, проведенный в Париже в июне 1935 г., а также VII конгресс Коминтерна. Только потому фактический руководитель МОРПа как глава иностранной комиссии ССП Михаил Кольцов и вынужден был констатировать: «Международная ассоциация писателей (так он назвал в записке объединение — Ю.Ж.) находится в очень трудном положении — ей угрожает тихий развал». Не дожидаясь неизбежного конца, он предложил ликвидировать МОРП, выразив готовность возглавляемого им Журнально-газетного объединения регулярно издавать на русском языке новинки иностранной литературы[12].

Столь же принципиальным, весьма важным, но уже для развития науки Советского Союза, стало схожее по результату решение ПБ, которое далось нелегко, потребовало неоднократного обсуждения — 16 декабря 1935 г., 23 января и 7 февраля 1936 г., — о прекращении деятельности Коммунистической академии. Лишь в третий раз удача сопутствовала узкому руководству. Оно все же добилось утверждения внесенного А.А. Андреевым по инициативе Сталина проекта: «Ликвидировать Комакадемию ввиду нецелесообразности параллельного существования двух академий»[13]. Так сошла со сцены структура, образованная еще в 1918 г. и существовавшая первые пять лет как Социалистическая академия, стремившаяся любым путем вытеснить, а затем и ликвидировать старую Академию наук, не претендовавшую на политическую роль.

Комакадемия на всем протяжении своего существования в лице своих институтов — философии, истории советского строительства, мировой политики; секций — аграрной, права и государства, экономики, литературы и искусства; обществ — историков-марксистов, биологов-материалистов и других структур, безосновательно, опираясь лишь на членство в партии своих сотрудников, навязывала населению страны свои взгляды с помощью выходивших только при их авторстве школьных и вузовских учебников, издававшихся под их официальным контролем энциклопедий — Малой и Большой советских, Литературной. Те взгляды, которые вскоре объявят вульгарно-социологическими, антимарксистскими. И вот теперь безраздельному монопольному господству Комакадемии пришел конец. Правда, сами члены ее не пострадали. Их в том же ученом звании переводили в АН СССР, однако там играть прежнюю роль они уже не могли.

…Тем временем работа над проектом новой конституции, которая и призвана была юридически закрепить политические перемены, практически завершилась. Обобщив материалы всех подкомиссий, но, разумеется, лишь те, которые отвечали задуманной реформе, Я.А. Яковлев, А.И. Стецкий и Б.М. Таль в феврале представили в секретариат Конституционной комиссии, по сути же Сталину и Молотову, документ, получивший название «Черновой набросок». В нем уже было четко прописано очень многое из задуманного. Высшим законодательным органом власти в стране должен был стать Верховный Совет СССР, состоящий из двух палат — Совета Союза и Совета Национальностей, но работающий не постоянно, а только во время регулярно созываемых сессий. В промежутках же предстояло действовать Президиуму Верховного Совета. Совнарком СССР становился подчеркнуто исполнительным и распорядительным органом власти, образуемым Верховным Советом. В разделе о суде и прокуратуре указывалось, что Верховный суд страны назначается Верховным Советом СССР, суды союзных и автономных республик, краев и областей формируются соответствующими республиканскими Верховными Советами, краевыми и областными Советами Лишь народные суды избираются населением. Наконец, раздел, посвященный избирательной системе, провозглашал всеобщие, равные, прямые и тайные выборы[14].

Возможно, ободренный успешным ходом дел, Сталин внезапно довел до всеобщего сведения важное, даже решающее дополнение к проекту новой избирательной системы. Более того, сделал это весьма оригинально. 1 марта 1936 г. он принял одного из руководителей американского газетного объединения «Скриппс-Говард ньюспейперс», Роя Уилсона Говарда, и дал ему интервью. В конце беседы речь пошла о готовившейся конституции.