Альдана Последняя королева эпохи - Надежда Кархалёва

— Да, ты прав, — парень сложил карту и вернул.

— Ты сомневался? — Бруно ощутил укол.

— После того, как ты активнее других убеждал компанию, что у нас готово всё и можно начинать продвижение хоть сейчас — да, мне трудно принимать твои слова на веру.

— Мне это не нравится! — вдруг громко сказала Теона.

— А мы все просто в восторге от того, что стоим здесь, любуемся лавовой рекой — зачем нам идти дальше, там ведь страшно! — съязвила Кларисса.

— Мне не нравится, что мы начинаем ссориться! — с явным укором в голосе пояснила Теона. — Двигаемся ещё по безопасной территории, а когда мы доберёмся до мест, кишащих всякими тварями? Там вместе надо будет держаться, а мы все разбредёмся по сторонам и вспомним о том, что были командой только тогда, когда на кого-то нападут.

Все, конечно, осознавали правоту Теоны, но показывать это первым не желал никто. Каждый вызывающе смотрел на других: ну, скажи, что больше не будешь умничать! Джессика нахально уставилась на Клариссу, ответный взгляд был насмешливым. Наконец, колдунья, стоявшая у самого берега, отошла с мыслью о том, что на Джессику намёки не действуют и пытаться вызвать в ней раскаяние взглядом бесполезно, и перестала заслонять собой вид на ту часть реки, которая, как увидела Джессика, забурлила.

Звуки закипающей лавы стал устрашающе усиливаться, все повернулись к реке, проклиная растерянность, которая, не затрагивая мышцы, парализовала разум. Народ приблизился к лаве, хотя следовало бы отступать. Из бурлившей реки вынырнула девушка. Она остановилась, повиснув в воздухе в полуметре от кипящей поверхности.

— Зря госпожа опасалась, что вы прорвётесь к источнику, — раздался жуткий голос Меланси. — Вы все так раздражаете друг друга, что если переберётесь на тот берег, пойдёте разными путями, а верная дорога к источнику одна, да и ту можно пройти только всем вместе, потому что кем-то надо будет жертвовать. Только однажды три человека ступили на неё — и один из них достиг цели. А больше никто не смог. Группами и по пятнадцать, и по двадцать человек ходили, и по тридцать, и целыми поселениями! Не возвращались.

— Меланси? — Дашка узнала девицу.

— Дарья, госпожа вас ждёт, — прислужница Эвиланы поклонилась ей.

— Ты её знаешь?! — выпалила Джессика.

— Во сне с ней встречалась. Это она посоветовала мне пообщаться с Эвиланой, — процедила колдунья, в руке её вспыхнуло пламя.

— И не только, — Меланси превратилась… в Лэйрену, дочь Найорды.

Очевидно, молодая мать, которую Дашка обучала магии, была самой Эвиланой.

— Найорда была твоей госпожой?

— Да, леди Дарья, и она осталась очень довольна вашей силой.

— Найорда? — произнесла Джессика, обнажая меч. — Женщина с дочкой, ехавшая с тобой в одном купе?

— Да. Собственно, дочка перед тобой, — Дашка встряхнула руку, но пламя не погасло, а стало ярче, и в нём появились зелёные языки.

— Иди сюда! — Кларисса взмахнула жезлом, с наконечника сорвался синий сгусток магии, переливающийся голубым и серебряным цветом, вызывающий паралич.

Снова ставшая собой девчонка отбила сгусток, как мяч, в сторону Дашки, та пригнулась, он чуть было не угодил в Тину, но Томас своей магией сбил её с ног, и отражённые чары попали в стену, по которой от места удара разбежались трещины.

Следующую атаку, пламя Дашки, Меланси поймала, не обжегшись. В её руках из пламени показался змий, становившийся всё длиннее и длиннее. Он мог бы дотянуться до любого из стоящих на берегу, но девица не собиралась давать ему команду.

Этим решила воспользоваться Тина, выстрелившая в сердце Меланси, но стрела в воздухе загорелась и рассыпалась в пепел.

— Я выбираю, с кого начать! — сказала, глядя на лучницу, девица. — Так, Дмитрия трогать нельзя, госпожа запретила…

— Эвилана? Ах ты… — следующий сгусток магии Клариссы полетел в Диму, парень растянулся на земле. — Что тебя с ней связывает, говори!

— Ничего! — заорал он, испугавшись, что колдунья может сделать с ним что-то и похуже, да он и не знал ещё, что несчастная красавица Альдебарга и жестокая ведьма Эвилана — одна и та же женщина.

— Леди, не сердитесь на него, — прощебетала Меланси. — Госпожа представилась ему Альдебаргой, а настоящего имени не сказала.

— Альдебарга? Так ты её предпочёл моей сестре? — Джессика направила остриё клинка меча на Диму.

— Её, — признал парень и, уронив голову, оставил попытки подняться на ноги — магия Томаса его удерживала.

Теона молча смотрела на своего возлюбленного… по-прежнему возлюбленного. Не могла она сказать, почему её чувства до сих пор сильны. Так уж Теона была устроена — для неё любовь была вечной.

Все тоже не в силах были из себя хоть слово вымучить. Глядеть на то, как Теона ещё пытается сопротивляться правде, было невыносимо.

Оцепенение спало, когда змий Меланси кинулся на целительницу. В тот момент, когда он вцепился ей в горло, меч Джессики отсёк ему голову, которая, однако, зубов не разжала — волшебница упала, теряя сознание. На обрубленном конце туловища змия выросла новая голова, другая, со страшными сверкающими красными глазами и более длинными клыками, с них капала жёлтая жидкость, разъедающая всё, на что попадала.

Змий потянулся к Томасу. Призванное существо само не собиралось и дотрагиваться до жертвы, оно намеревалось залить мага кислотой, но парень отскочил. Ему даже не требовалось ловкости: змий был неторопливым. Друзья не понимали, в чём подвох, что это за тактика. И внезапно всё стало ясно — гад, молниеносно развернувшись, набросился на Джессику.

Воительница увернулась, оступившись и чуть было не свалившись в реку лавы. Змий не стал тратить время на неё и атаковал Дашку, защитившуюся огненной стеной. Разъярённый неудачами, он метался от стены к стене, стремясь схватить хоть кого-нибудь, но у него не получалось ничего… первые две минуты.

Слетавшие с его зубов брызги кислоты попадали точнее, спасаться от них было гораздо труднее, чем от змия. Они летели во все стороны, заметить их было сложно, и уж совсем невозможно было сдержать бешеный крик, когда кислота оказывалась на теле. Вопли оглушали, ослабляя сопротивление, а Меланси звонко смеялась.

После того, как последняя жертва, Джессика, пала, девчонка отозвала змия. Она сжала руку в кулак, и оранжевый с зелёным огонь потух. Меланси нырнула в лаву.

Первой очнулась Алина, её магия боролась с повреждениями, позволив волшебнице только прийти в себя, но не встать. У Алины было полностью обожжено левое бедро, и нельзя было не только опереться на ногу, но и вообще пошевелить ей. Слабость не давала колдунье убрать ожог даже со своего тела, но при помощи посоха молодая женщина могла бы исцелить и себя, и других. А магическое оружие валялось на расстоянии, недосягаемом в таком плачевном положении.