Великое Нечто - Дмитрий Емец

— К кому приехали? — повторил он.

— В отпуск, — сказал Корсаков. — Хотим пожить на природе.

— На природе-то? — Кургузый пиджачок посмотрел влево, вправо, вверх, вниз, словно в надежде увидеть природу, но не обнаружил таковой и сплюнул. — Знакомиться будем? Я Андрей Сократыч, завклубом, — продолжал пиджачок с непередаваемым достоинством.

— Вашего отца звали Сократом? — вдруг спросил Корсаков.

— Ну, так! — Кургузый слегка смутился. — Дед у меня был чеканутый. Старшего сына Гомером назвал, младший Сократ, дочка… блин… Кассандра.

— А как вашего деда звали? Случайно не Еврипид? — Завклубом ощутимо напрягся.

— Ну, допустим, Еврипид… — признал он. — А вы-то откуда знаете? Дед до войны еще умер.

— Случайно угадал, — пожал плечами Никита. — Где Гомер с Сократом, там, думаю, и Еврипид.

Пообщавшись с внуком Еврипида и сыном Сократа и кое-как усыпив его подозрения, приятели выяснили, что дом или, вернее, часть дома можно будет снять у бабы Паши.

— Вон там, в низине… Она в прошлом году сдавала летом, — неохотно буркнул кургузый пиджачок, кивнув в конец улицы.

Дом у колодца, приземистый и покосившийся, сложенный из толстых темных бревен, был, пожалуй, самым старым во всей деревне. К дому была пристроена застекленная веранда со множеством форточек, открывавшихся то внутрь, то наружу. Форточки были самых разных форм и размеров: от маленьких треугольных до больших квадратных и каких-то невиданных многоугольных, не освоенных еще и учебником геометрии. Видно было, что сооружал веранду строитель неопытный, зато с душой и фантазией. От некоторых форточек, чтобы удобнее было их закрывать, в глубь веранды шли веревочки.

Они толкнули незапертую калитку и вошли во двор, заросший сиренью и опутанный вьюном. От калитки к крыльцу вела тропинка.

— Есть тут кто? Баба Паша! Гости пришли! — окликнул Никита.

Из-за дома послышался лай, и выскочили два кобеля. Один старый, похожий на скамейку, тявкал так натужно и хрипло, будто его вот-вот должен был хватить удар, а второй, желтый с подпалом, почти щенок, лаял так голосисто и увлеченно, что все звуки сличались в один и от лая его даже подбрасывало на задние лапы.

— А ну цыц! Пришел разве кто? — Из дома выглянула согнутая старушка с тем ласковым, немного удивленным выражением лица, какое бывает у людей, для которых жизнь состоит из чудес и открытий: сорока в дом залетела, а потом вылетела — чудо, сосед всех котят перетопил, а одного кошка у нее на участке спрятала — тоже чудо; старость наступила, а она за хлопотами и не заметила — открытие.

— Здравствуйте. Вы бабушка Паша? — прогудел Бурьин. — Не пустите нас на постой? За городом хотим пожить, за грибами походить.

— Надолго?

— Недельки на две.

Баба Паша задумчиво посмотрела на них. Чингиз Тамерланович закивал с приветливостью китайского болванчика. Приветливость эта объяснялась отчасти тем, что излучение Великого Нечто здесь было особенно сильно.

— Прямо и не знаю… — растерялась баба Паша. — Был у меня на огороде летний домик, да я его картошкой завалила. Скоро надо для новой освобождать, а у меня еще с прошлого года не продана. Разве что ее в сарай перенести?

— Отчего не перенести, мы перенесем, — поддержал Алексей.

— А тебя-то, молодка, как звать? Чья ты жена будешь? — вдруг спросила баба Паша у Лирды.

— Вон его. — Лирда показала на Корсакова. — Да только он говорит, что вроде не жена еще, а так, невеста…

— И хорошо, что покуда невеста! Не торопись бабиться-то! — одобрила старуха. — Мужики, они какие… Кажись, все бы отдала, чтоб снова невестой стать. Пока ты невеста, он тебя и приласкает, и доброе слово скажет, а как станешь женой, так держись. И куда все денется? Сама не заметишь, как постылая станешь, твоим же куском и попрекнет… Ну что, невестушка, станешь мне помогать, если пущу я вас? Одной-то мне троих не потянуть. Захиреют они на старушечьих хлебах.

— Стану, — пообещала Лирда. — А разве так трудно за ними ухаживать?

— А то просто? За мужиком ухода, как за поросенком. Покорми его, засранки обстирай, спать уложи, а как напьется и начнет на стену лезть — не ругай, пойми. Ну что, гости дорогие, коли не испугались, идите картошку перетаскивать. Мешки я вам дам…

Собаки, притихшие было, увидев, что Никита и Алексей направились к флигельку, с лаем побежали за ними, примеряясь к штанинам.

— А ну пошли отсюдова! Шарри! Бобби! Хозяина на вас нету! — закричала баба Паша.

— А почему их так странно зовут? — спросила Лирда.

— Чего ж тут странного? Самые собачьи имена: Шарик и Бобик. Внучка приезжала, дразнила их, я и привыкла: Шарри да Бобби. И ничего — отзываются. Да их, пустобрехов, хоть как зови, только чтоб в миске всегда было.

Выгружая картошку, Корсаков увидел в сараюшке рядом со ржавой косой, топором и граблями несколько лопат, из которых пользовались, похоже, лишь двумя. Он был уверен, что баба Паша не хватится, если завтра на рассвете они унесут парочку самых старых в лес и спрячут их где-нибудь у Черного камня. В том, что такой камень существует, он уже не сомневался.

Створка скрипнула. Алексей, держа в руках лопату, обернулся. В дверях стояла Лида и смотрела на него с любопытством.

— Что ты тут делаешь?

— Да ничего. Просто заглянул посмотреть.

— А лопата зачем? — Просто так…

— А-а… Ну идите, там вас есть зовут, — протянула девушка.

Когда Корсаков с Бурьиным ушли, лист большого лопуха рядом с деревянным туалетом отогнулся и выглянула физиономияакадемика-спортсмена Чингиза Тамерлановича Батыева. Потомок двух ханов и одного эмира перекатился к сараю и, воровато озираясь, нырнул в него. Почти сразу же оттуда донесся грохот и истошный вопль. А затем сведром на ноге, весь в пыли и куриных перьях, выскочил аксакал и кувыркнулся в спасительные лопухи.

— Ужасная планета! Непредсказуемые, мерзкие формы! — пробормотал он, потирая на лбу шишку от граблей.

Хотя импульсы были сильными, Великого Нечто в сарае не оказалось.

Глава XX

МИНУС ДВА

У лестницы Бнург ощутил близость майстрюка. По меньшей мере один из его шаров притаился где-то совсем рядом. Теперь и полированный стол, и лифт, и потертая ковровая дорожка, и блестящая, странной формы плевательница, похожая на те, что стоят в кабинетах у зубных врачей, — все таило в себе угрозу.

— Он здесь! Беги! — Пес схватил Настю зубами за платье и потянул назад.

Настя попятилась и, не оглядываясь, помчалась по коридору прочь от опасного места. Пес бежал за ней.

— Девушка, стойте! Куда с собаками? — Подрагивающая, как холодец, дежурная, мирно дремавшая у телефона, начала привставать со стула, но тотчас ей едва не стало дурно. Она замерла и, как рыба, принялась заглатывать ртом воздух.

Дежурная увидела, как ведущая на лестницу толстая стеклянная дверь с бронзовой окантовкой, из-за которой она уже неоднократно грызлась с уборщицей, что та плохо ее моет и видны следы ладоней, — так вот прямо на глазах у дежурной эта самая дверь вдруг сделалась зыбкого беловатого цвета. В стекле образовались трещины, и дверь обрушилась бесшумным градом осколков. На полу осколки пришли в движение, притянулись друг к другу и собрались в шар грязноватого цвета, который быстро покатился по коридору вслед за только что убежавшей девушкой.

В сознании у дежурной мелькнуло, что кто-то разбил дверь и теперь этого кого-то надо записать, чтобы заставить платить. Она хотела закричать, но не смогла — вышло какое-то шипение. В глазах замельтешило от подскочившего давления, и толстуха почти на ощупь поплелась к лестнице, чтобы добраться к дежурной по третьему этажу. Но неожиданно ее ладонь, а потом и лоб уперлись в холодное гладкое стекло — перед ней была невредимая дверь с бронзовой окантовкой…

Спасаясь от майстрюка, Настя решила добежать до служебной лестницы, спуститься в холл и выскользнуть на улицу через один из многочисленных выходов из гостиницы. Пес мчался чуть впереди, причем иногда Насте казалось, что его лапы не достают до пола и отталкиваются прямо от воздуха. Правда, это никак не помешало псу задеть и опрокинуть столик, на котором стоял графин с кипяченой водой.

Неожиданно пес загородил Насте дорогу. Шерсть у него на загривке встала дыбом. Дверь одного из номеров впереди распахнулась, и оттуда на инвалидной коляске выкатился маленький грузный мужчина, с ногами, прикрытыми пледом. Он развернул коляску и, управляя ею с помощью рычажков, быстро поехал Насте навстречу.

Настя механически шагнула в сторону, пропуская его, но колеса напомнили ей о детском велосипеде, она резко повернулась и бросилась назад. Сзади слышался гул приближающейся коляски. В памяти у Насти почему-то всплыли электрические машинки в аттракционе «Автодром» — звук коляски был такой же.