До ее смерти осталось сто дней (СИ) - "Mia_Levis"

- Ты про меня? Лестно, ничего не скажешь, - хмыкнул Малфой. - Ладно, ты застала меня врасплох, но что дальше, Грейнджер? Испробуешь на мне Круцио? Или будем стоять так и дальше?

- Просто отпусти меня, Малфой, и уйди. Две минуты давно прошли, у меня совершенно нет желания слушать тебя. Да и тебе сказать нечего, будь честен. Просто Паркинсон уехала, стало скучно, не так ли? - поджав губы, прошипела Гермиона.

- Я не уйду, - проигнорировав вопрос, заявил Драко. На самом деле Грейнджер была права, но лишь отчасти: после отъезда Пэнси он как-то особенно остро осознал, насколько неистово ему хочется увидеть Грейнджер. Как же Драко презирал себя за это желание! Ведь так стремился напугать ее, разрушить то хрупкое доверие, которое зародилось у этой глупой девчонки, по отношению к нему, а сам… - Грейнджер, разве тебя не гнетет одиночество? Сомневаюсь, что Поттер или Уизли пишут тебе длинные письма. Они хотя бы рассказывают тебе о родителях? Помнят, где ты оказалась отрезанной от мира? Они делают хоть что-то, чтобы узнать, почему ты оказалась пленницей? Или они заняты, а, Грейнджер? Поттер спасает мир, Уизли… Чем он занят, Гермиона?

- Заткнись! - прошептала Грейнджер. Мерлин, как ей хотелось сейчас закрыть уши, не слышать слов, которые так больно и метко били в цель, но для этого нужно было опустить палочку. И даже тогда она бы осталась пленницей Драко - ее запястье все также было в стальной хватке его пальцев.

- Пэнси рассказывала мне, что за Уизли постоянно таскается Лаванда Браун. А он и не против, поверь. Я его понимаю: Браун красивая, с ней легко, целуется она, наверное, хорошо… - издевательски протянул Драко. Пульс Грейнджер под его пальцами бился так отчаянно, что на мгновение стало противно. Дурочка… Неужто и правда она так любила этого нелепого Уизли?

- Прекрати! - тем временем крикнула Гермиона. Волшебная палочка в ее руке дрогнула, на коже Малфоя проступил ярко-розовый след. - Прекрати, иначе я…

- Что? - перебил ее Драко. - Проклянешь меня? Нет, ты этого не сделаешь. А знаешь почему? Потому что иначе ты останешься совсем одна. Потому что это я вытаскиваю тебя из передряг, потому что это я вижу твои слезы и твою боль.

Гермиона тяжело сглотнула, переводя взгляд на окно. На улице было ветрено, деревья клонились из стороны в сторону, словно исполняя какой-то неуклюжий танец. Холодно, наверное… Так же, как было сейчас у Гермионы внутри, будто кровь застыла в жилах.

- Ты болен, Малфой, - в конце концов, произнесла Грейнджер. - Сначала ты делаешь все, чтобы я боялась тебя, избегала, а теперь стоишь в моей комнате и говоришь, что ты - единственный, кто у меня есть, да? Или ты страдаешь раздвоением личности, или просто издеваешься. Но, смею тебя заверить, тебя у меня нет. И, слава Мерлину, никогда не будет. Я бы не знала, что делать с таким богатством, - нервный смешок сорвался с губ Гермионы. Она стиснула зубы и опустила волшебную палочку. Усталость накатила так резко… Не осталось сил ни на войну, ни даже на короткую битву. - Все, ты победил. Делай, что хочешь: оставайся здесь, уходи, говори или молчи, но только отпусти. Отпусти меня, пожалуйста…

Драко выиграл. Сделал больно. Доказал превосходство. Мерлин, да девчонка перед ним была сломлена! Можно было праздновать, ликовать! Ведь он и правда пришел сюда, чтобы развеять скуку, чтобы вывести Грейнджер на эмоции…

Драко почти разжал пальцы. Почти… Но за мгновение до того, как Гермиона отдернула руку, он притянул ее к себе. Сжал, напряженную и дрожащую, в крепких объятиях, срывая всхлип с ее пересохших губ. Она что-то бормотала - тихо и нервно - ему в плечо. Он не слышал, - не слушал - гладил худую спину с выступающими позвонками и осознавал, что пропал.

- Тихо, Грейнджер, тихо, - зашептал он, касаясь губами ее виска. - Да, я определенно болен. Что ты сделала со мной?

- Я просто пыталась понять тебя, Малфой. Просто верила в тебя, - глухо пробормотала Грейнджер, обмякая в его объятиях.

Пускай… Там, в другом мире, они обязательно поправятся, заполнят пустоту внутри с помощью других - подходящих - людей, окунутся в череду каждодневных забот. Там, за стенами Мэнора, эта зависимость выветрится из крови, там время уже не будет длиться от встречи до встречи. Там они не будут одиноки и уязвимы. Там… А пока пускай.

За окном падал первый снег.

========== Часть 28.1 ==========

Комментарий к Часть 28.1

Первая часть главы. Вычитано слабо, прошу прощения.

“Рон, что у тебя с Лавандой Браун?”

Гермиона прикусила губу и решительно зачеркнула фразу.

“Рон, ты ничего не хочешь мне рассказать?”

Слишком тонкий намек, вряд ли он догадается.

“Рон, тебя тяготят наши отношения? Я буду рада подарить тебе свободу…”

Грейнджер стиснула зубы и, направив на письмо волшебную палочку, испепелила и эту версию. Третью, между прочим! Все это не то! Рон наверняка спросит, откуда она знает такие подробности его досуга в Хогвартсе, и что ему отвечать? Признаться, что пташку, которая принесла на хвосте эту новость, зовут Драко Малфой? Но ведь тогда Рон будет вправе спросить, с каких пор Гермиона обсуждает их личную жизнь с Малфоем. И что сказать? Признаться, что она сама не лучше, а может и хуже, рассказать об их с Драко странных отношениях? Но ведь у нее-то хотя бы повод был! Это она была одинока. Это она была заперта в доме врага. Она, Гермиона, а не Рон!

Грейнджер раздраженно отодвинула стул от стола, решив, что напишет это проклятое письмо позже. Она подошла к окну, опустилась на излюбленное место на подоконнике, прижалась разгоряченным лбом к холодному стеклу. Мэнор тонул в снегу; он сыпал непрерывно уже третьи сутки, превращая маячащий вдалеке “парк” во вполне себе симпатичную иллюстрацию из детской книжки. До Рождества оставалось меньше месяца… Гермиона обняла себя за плечи, прижала колени к груди - в последнее время ее часто беспричинно бросало в дрожь. Это не был холод, скорее неприятное предчувствие, ощущение надвигающейся беды. Грейнджер ненавидела себя за эту слабость: ведь раньше, во многих тяжелых ситуациях, ей удавалось сохранять хладнокровие, не опускаться к банальному суеверию. Что же случилось сейчас? Неужто эти несколько месяцев настолько сломали ее? Или дело в этом месте - одновременно и в таком величественном, и в пугающе мрачном? Или же причина крылась глубже, в стенах Хогвартса, где таился тот секрет, который и привел Гермиону сюда? Вопросы накапливались, будто снежный ком, но Грейнджер негде было получить ответы. Неудивительно, что в таком положении она постоянно находилась на грани нервного истощения.

В дверь постучали. Гермионе не нужно было спрашивать, чтобы понять, кто являлся ее визитером. Драко… Их отношения вновь изменились - этакие эмоциональные качели - то вверх, почти к дружбе и уважению, то вниз - к ненависти и испепеляющей злости. От таких перемен - неожиданных, необоснованных - Гермиона ужасно уставала, но в глубине души признавалась себе, что готова терпеть дурной характер Малфоя за те редкие минуты, когда он был другим - то ли настоящим, то ли наибольшим в мире лжецом.

- Входи, - крикнула Гермиона. Драко молча переступил порог, внимательным взглядом окинул комнату, выхватывая беспорядок на письменном столе. Гермиона вновь отвернулась к окну, кляня себя на чем свет стоит за то, что не убрала пергамент и чернила. Малфой, наверное, догадался, кому она пыталась написать, и теперь у него был очередной повод для сарказма, ранящего Грейнджер так глубоко.

Гермиона слышала его шаги. Один, второй, третий, четвертый…

- Подвигайся, - потребовал Драко, опускаясь напротив. Гермиона еще теснее прижала колени к груди, чтобы не касаться ненароком Малфоя. Но тот, кажется, даже не заметил ее неловкости. Он взглянул в окно, и на миг Гермионе показалось, что в его глазах мелькнула тоска - настолько мучительная и глубокая, что Драко просто-напросто не успел спрятать ее за очередной маской. Кто знает, что видел он сейчас, смотря на такой знакомый пейзаж… Гермиона никогда бы не решилась спросить. Какое-то время они так и сидели в абсолютной тишине, думая каждый о своем. Вскоре Гермиона и вовсе перестала замечать присутствие Драко. Стоило признать, что в его обществе бывало уютно и спокойно тогда, когда он сам это допускал.