Апелляция - Гришэм Джон

— У меня есть деньги, — наконец сказал Марлин.

— Сколько?

— Как и договаривались, Клит. Ничего не изменилось. Мы просто ждем, пока вы скажете «да» или «нет».

— А я снова задам тот же вопрос: кто это — «мы»?

— Скажем так, не один я. Я всего лишь независимый исполнитель, который получает деньги за хорошо сделанную работу. В ничьей платежной ведомости я не числюсь. Меня наняли, чтобы завербовать вас для кампании, и если вы откажетесь, то, возможно, наймут для вербовки кого-нибудь еще.

— Кто вам платит?

— Это конфиденциально, Клит. Я объяснял это тысячу раз на прошлой неделе.

— Объяснял. Возможно, я немного туповат. Или, возможно, немного нервничаю. А еще, быть может, просто хочу услышать ответ. Иначе я не буду принимать в этом участия.

По итогам их первой встречи Марлин полагал, что Клит Коули вряд ли откажется от 100 тысяч долларов наличными, выданными непомеченными купюрами. Марлин практически выложил их на стол. Сто тысяч, чтобы влезть в предвыборную гонку и сбить всех столку. Из Коули получался великолепный кандидат — энергичный, дерзкий, яркий, который может сказать все, что угодно, не боясь вылететь. Антиполитик, за которым пресса будет ходить по пятам.

— Вот что я могу рассказать, — произнес Марлин, пристально глядя на Клита, что он делал весьма редко. — Пятнадцать лет назад, в одном округе, далеко отсюда, молодой мужчина со своей семьей как-то вечером возвращался домой из церкви. Они и не знали, что два черных преступника хозяйничают у них в доме, в их чудесном доме, и выносят оттуда все, что попадет под руку. Преступники находились под кайфом и были вооружены до зубов — по пистолету в каждом кармане, отвратные типы. Когда молодая семья вернулась домой и застала их врасплох, все вышло из-под контроля. Девушек изнасиловали, все получили по пуле в лоб, а потом негодяи подожгли дом. Полицейские поймали их на следующий день. Признания, тесты ДНК, расследование. С тех пор они ждут смертной казни в тюрьме Парчмана. Выясняется, что у семьи молодого человека есть кое-какие деньги. С его отцом случился нервный срыв, и бедняга тронулся умом. Но теперь он вернулся к нормальной жизни и пришел в ярость. Он рвет и мечет из-за того, что преступники живы. Он бесится от того, что в его любимом штате никогда никого не казнят. Он ненавидит судебную систему, а в особенности девять почтенных членов Верховного суда. И именно от него поступают деньги, Клит.

Марлин солгал, но ложь была частью его работы.

— Мне нравится эта история, — сказал Клит, кивая.

— Эти деньги для него гроши. Но они могут стать вашими, если вы вступите в гонки и будете говорить только о смертной казни — ни о чем больше. Черт возьми, это же естественно. Местным жителям нравится идея смертной казни. Мы получили результаты опросов, которые показывают, что семьдесят процентов верят в нее и более чем разочарованы тем, что мы не применяем ее в Миссисипи. Можно обвинить в этом Верховный суд. Это было бы просто великолепно.

Клит все еще кивал. Он уже неделю не думал ни о чем другом. Это действительно была животрепещущая проблема, а суд являлся великолепной мишенью для нападок. Предвыборные гонки окажутся чертовски забавными.

— Вы упоминали еще несколько групп, — сказал он, потягивая двойной ром.

— Да, есть еще несколько, но остановиться следует на двух. Первая — «Надзор жертв»: сплоченная группа людей, которые потеряли любимых и были раздавлены системой. У них немного членов, но они преданы своему делу. Между нами, мистер Икс втайне финансирует и эту группу. Другая — это «Коалиция по правоприменению», легитимная группа, действующая в целях проведения в жизнь принципов закона и порядка, которая имеет некое влияние. И обе эти группы набросятся на суд со свирепой критикой.

Клит кивал, ухмылялся и наблюдал за тем, как официантка проскальзывает мимо с подносом, уставленным напитками.

— Какое равновесие, — заметил он достаточно громко, чтобы его услышали.

— Мне и в самом деле больше нечего добавить, — сказал Марлин без особой настойчивости.

— Где деньги?

Марлин глубоко вдохнул и не смог скрыть улыбки.

— У меня в машине, в багажнике. Половина суммы — пятьдесят тысяч. Возьмите их сейчас, а в тот день, когда официально объявите об участии в предвыборной гонке, получите еще пятьдесят.

— Вполне справедливо.

Они пожали друг другу руки и схватили стаканы с выпивкой. Марлин достал из кармана ключи.

— Моя машина — зеленый «мустанг» с черным верхом — стоит слева от выхода. Возьмите ключи, возьмите машину, возьмите деньги. Не хочу их видеть. Я буду сидеть здесь и играть в блзкджек, пока вы не вернетесь.

Клит забрал ключи, с трудом встал на ноги и широким шагом прошел к двери казино.

Марлин подождал пятнадцать минут, а затем набрал мобильный номер Тони Закари.

— Похоже, один попался на удочку, — сказал он.

— Он взял деньги? — спросил Тони.

— Сделка еще не завершена, но да, вы больше не увидите этих денег. Я подозреваю, что «Лаки Джек» получит свою долю, но в любом случае он в деле.

— Отлично.

— Этот парень будет иметь успех, вы об этом знали? Камеры полюбят его.

— Будем надеяться. Увидимся завтра.

Марлин нашел место за столом в пять долларов и умудрился проиграть сотню за полчаса.

Клит вернулся, ухмыляясь, он был самым счастливым человеком в Натчезе. Марлин не сомневался, что его багажник опустел.

Они вернулись к бару и пили до полуночи.

Две недели спустя — Рон Фиск как раз уходил с занятия по бейсболу — зазвонил его мобильный телефон. Рон был главным тренером детской бейсбольной команды «Рейдеры», где играл его сын Джош, и первая игра ожидалась всего через неделю. Джош сидел на заднем сиденье машины с товарищем по команде, взмокший, грязный и очень счастливый.

Сначала Рон не обратил внимания на звонок, потом взглянул на экран, чтобы узнать, кто звонит. Это оказался Тони Закари. Они разговаривали как минимум дважды в день.

— Привет, Тони, — сказал он.

— Рон, у тебя есть минутка? — Тони всегда начинал так, будто хотел перезвонить позже. Но Рон уже усвоил, что Тони никогда не желал перезванивать. Каждый звонок был срочным.

— Конечно.

— Боюсь, у нас небольшая проблема. Похоже, предвыборными гонками озаботились не только мы одни. Ты меня слышишь?

— Да.

— Мы узнали из надежного источника, что один чокнутый по имени Клит Коули из Натчеза, как я слышал, завтра собирается объявить, что выдвинет свою кандидатуру против судьи Маккарти.

Рон глубоко вдохнул и выехал на улочку рядом с городским бейсбольным комплексом.

— Хорошо, я слушаю.

— Когда-нибудь слышал о таком?

— Нет. — Рон знал пару юристов в Натчезе, но не этого.

— Я тоже. Сейчас мы его проверяем. Предварительные данные не особенно впечатляют. Практикует сам, не имеет хорошей репутации, по крайней мере как юрист. Восемь лет назад действие его лицензии приостановили на шесть месяцев в связи с чем-то вроде небрежного отношения к клиентам. Два развода. Банкротств не зафиксировано. Когда-то задержан за управление автомобилем под воздействием алкоголя или наркотиков, других уголовных дел нет. Это все, что нам известно, но мы продолжаем копать дальше.

— И что с этим делать?

— Пока не знаю. Давай подождем и посмотрим. Я позвоню, когда узнаю больше.

Рон довез до дома приятеля Джоша, а затем бросился домой, чтобы рассказать все Дорин. Они поговорили об этом за ужином, а потом допоздна обсуждали различные варианты развития событий.

В десять утра следующего дня Клит Коули остановился на краю Мэйн-стрит прямо напротив Дома суда Кэрролла Гартина. Два арендованных микроавтобуса приехали за ним. Все три автомобиля припарковались в неположенном месте, но их водители в любом случае искали неприятностей. Полдюжины добровольцев высыпали из микроавтобусов с большими плакатами и заняли широкую бетонную террасу, которая окружала здание. Еще один доброволец сооружал временную трибуну для выступления.