Модели культуры - Рут Бенедикт

Важнейшим событием в жизни на этих островах становится обмен между племенами, который включает в себя дюжину островов, составляющих условный круг более двухсот километров в диаметре. Острова эти включены в круг кула, описанный доктором Малиновским при его изучении островов Тробриан – северного партнера Добу.

Круг кула простирается за пределы целостной конфигурации культуры добуанцев, и другие участвующие в нем культуры безусловно видят в данных процессах иные мотивы и удовлетворение иных потребностей. Добуанцы весьма гармонично вплели своеобразные обычаи круга кула в свою модель культуры, однако они вовсе не обязательно зародились в рамках данной модели или выросли из тех побуждений, с которыми они сейчас связаны на Добу. Мы рассмотрим только то, как обмен осуществляется на Добу. Помимо островов Тробриан, об обычае кула на других островах нам ничего не известно.

Круг кула есть обмен между кольцом островов, в рамках которого на протяжении полугода в одном направлении передается один ценный предмет, а в противоположном – второй. Мужчины с каждого острова преодолевают по морю большие расстояния, передавая по часовой стрелке ожерелье из раковин, а против часовой – браслет. У каждого на островах, с которыми совершается обмен, в обоих направлениях есть партнер, и они всеми возможными способами пытаются выторговать себе преимущество. В конечном итоге эти предметы совершают полный круг, и к ним, конечно, порой добавляются новые. Каждому браслету и ожерелью дается свое собственное имя, а некоторые традиционно обладают особой ценностью, равной их славе.

Все это не так уж, в сущности, и странно, как кажется при расмотрении формальной стороны этого процесса. По своей структуре бóльшая часть Меланезии и Папуа делится на небольшие области по принципу производства. Среди народов круга кула один полирует зеленые камни, другой изготавливает лодки, третий – керамику, четвертый занимается резьбой по дереву, пятый смешивает краски. Обмен этими товарами происходит под видом обрядового торга за главные ритуальные ценности. Там, где склонность к двухстороннему обмену получила особое развитие, учрежденная в круге кула система обмена ритуального не кажется такой радикальной, какой ее непременно видят представители культуры, в которой оснований для понимания данного процесса нет. Даже направление, в котором движутся браслеты и ожерелья и которое кажется на первый взгляд произвольным, на самом деле имеет под собой основание, обусловленное требованиями обстоятельств. Браслеты изготавливаются из ракушек-трохусов, которые можно найти только на севере круга кула, а ожерелья делают из раковин спондилус, которые поставляются с юга. Поэтому в торговом обмене на западных островах, которые превосходят восточные, ценные предметы с севера переправляются на юг, а южные – на север. В настоящее время ценятся только предметы старинные, традиционные, а новые товары значимостью не обладают. Но схема остается прежней.

Каждый год, после того как ямс уже посажен и его пока нет необходимости прикреплять магией к земле, в садоводстве происходит затишье, и с Добу на север и на юг отходят лодки, чтобы принять участие в круге кула. У каждого мужчины есть предметы кула, которые пришли к нему с юга и которые он должен пообещать в обмен на ценности, ожидаемые им с севера.

Своеобразие обмена кула заключается в том, что жители любого острова могут получить ценный предмет, только посетив остров их партнеров. Приезжие просьбами вымаливают дары, обещая отдать имеющиеся у них на руках ценности, когда хозяева острова приплывут к ним с ответным визитом. Поэтому кула никогда не представляет собой рыночную сделку, при которой каждый раскладывает свой товар и договаривается о приемлемых условиях обмена. Человек получает столь желанную ценность, поскольку он выпросил этот дар и пообещал уже имеющийся у него ценный предмет, который он оставил дома и готов отдать в подходящий момент.

Обмен кула происходит не между группами. Каждый совершает его лично со своим собственным партнером, прибегая ко всем формам обольщения. В обрядах кула чары успеха сродни любовным чарам. Они магическим образом располагают партнера в пользу просящего. Перед просящим становится невозможно устоять из-за его красоты, чары разглаживают его кожу, убирают шрамы от лишая, делают его губы алее, придают ему аромат благовоний и бальзамов. В склонной к крайностям идеологии жителей острова Добу только нечто тождественное физической страсти может придать картине мирного и взаимовыгодного обмена ценностями правдоподобие.

В каждой лодке мужчины собирают вместе еду и изделия, которые они будут дарить, чтобы выпросить ценный предмет. Перед отплытием магическими заклинаниями воспользовались только владелец лодки и его жена. Всю остальную магию берегут на момент свершения обряда кула. Владелец лодки встает на рассвете, чтобы наложить чары на циновку, которой на обратном пути будут укрыты ценности, и при помощи магии обеспечить, чтобы она покрывала целую кучу богатств. Его жена также обязана исполнить заклинание, чтобы придать экспедиции ее мужа возвышенности, чтобы он явился, как буря в море, чтобы он вызывал трепет не только у его партнера, но и у его жены, его детей, чтобы сны их были наполнены им, ее мужем. Когда все приготовления завершены, независимо от того, насколько благоприятен ветер, необходимо сделать ритуальный привал на весь оставшийся день. Совершить его нужно на пустынном и необитаемом берегу, лежащем вдали от опасности быть оскверненным женщинами, детьми, собаками или повседневными заботами. Но когда лодки отправляются на юг, подходящего острова нет, и привал делают на берегу Добу. Мужчины возвращаются на ночь в деревню, рассказывая (неважно, насколько правдиво), что ветер не дал возможности отплыть. Так проявляется свойственная их обрядам подозрительность, которой никогда не дают ослабнуть. На следующее утро владелец лодки загружает ее и использует свое второе – и последнее – заклинание, действующее на всю группу. Даже в нем, как и в предыдущем заклинании жены, он прежде всего упоминает себя. Взятую для задабривания еду он магией превращает в сами предметы кула, а партнеров, для которых она предназначена, он описывает, будто бы они ждут его появления, как ждут новолуния, высматривая их со своих свайных жилищ и следя за появлением самого владельца лодки.

Добуанцы – плохие моряки, они держатся поближе к рифу и каждую ночь высаживаются на берег. Для плаваний кула выбирают сезоны длительных штилей. В ход идут чары ветра, призывающие желанный северо-восточный ветер вступить в брак с парусом из прекрасного листа пандана, схватить этого непослушного ребенка, прийти поскорее, чтобы не дать никому увести своего супруга. Они верят, что ветер, как и все другие явления в жизни, проистекают исключительно из магии.

Когда лодки наконец приплывают к островам своего места назначения, путешественники выбирают голый коралловый риф и высаживаются для проведения важнейших обрядов подготовления к кула. При помощи магии и украшений каждый пытается сделать себя как можно более красивым.