История русской бюрократии - Дмитрий Витальевич Калюжный

отношении Дёмкину во время заседания трибунала заявить, что ему подсудимый известен как контрреволюционер, чтобы трибунал, не имея никаких других данных, приговаривал человека к расстрелу.

В наши дни все привыкли, что сразу после того, когда люди попадают под воздействие сильного стресса, им оказывают психологическую помощь. Как же иначе! Ведь человек пережил катастрофу самолёта! Или дом взорвали! Или повоевал в горячей точке!.. А вот ситуация: несколько лет шла война мировая; происходили революционные пертурбации; началась война Гражданская — миллионы людей видели убийства, убивали сами — не случайно, а систематически. И нет им никакой «психологической помощи». В Советах и судах первых лет Советской власти было немало людей неадекватных, потерявших моральные ориентиры, жестоких, да и попросту неграмотных. Короче, демократия на местах оказалась ничем иным, как охлократией.

«Лозунг „Вся власть Советам“ на местах поняли буквально. Центральная власть в 1918 году была номинальной, реальной силы за пределами столиц она не имела. Вскоре по всей стране стали появляться республики — губернские, уездные, даже волостные, со своими миниатюрными совнаркомчиками, которые делали, что хотели, вплоть до выпуска собственных денег и установления дипотношений с пограничными государствами. Сами большевики не делали секрета из того, что под видом революционеров какая только сволочь не захватывала власть в городах и сёлах»[51].

В верхах тоже было немало людей то ли не вполне адекватных, то ли ушибленных догмами марксизма. Например, один из первых наркомов юстиции РСФСР (затем он был председателем Верховного суда) П. Стучка писал:

«Слово „преступность“ не что иное, как вредная отрыжка буржуазной науки… Возьмем… крестьянина, который напился „вдрызг“ и в драке убил случайно того или другого… Если крестьянин совершил убийство по бытовым побуждениям, мы этого убийцу могли бы отпустить на свободу с предупреждением… И наоборот, кулак, эксплуататор, даже если он формально и не совершал никаких преступлений, уже самим фактом своего существования в социалистическом обществе является вредным элементом и подлежит изоляции».

А прокурор РСФСР, позже — нарком юстиции Крыленко полагал, что суд должен осуждать, а не оправдывать, что надо прижать защиту и дать больше прав судьям.

БЮРОКРАТИЗМ: ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ

…Несколько случаев лихоимства мне хотелось бы описать подробно. Взять хотя бы народного судью Черкезова. Был он, должно быть, бывший полковой писарь, по крайней мере не выше писаря штаба дивизии военного времени. Кабинет его помещался в одном дворе с его квартирой и с квартирой его секретаря. Это было подворье, отнятое у какого-то казака. Входит в его кабинет адвокат:

— Пётр Иванович, завтра слушается дело Костомарова. Как вы на это смотрите?

— А ты сколько взял за защиту?

— Ну, сколько бы я ни взял, а вы сколько возьмете?

Судья заламывает сумму, превышающую гонорар адвоката. Тот восклицает:

— Помилуйте, не могу же я свои доплачивать?

— Ну, как хочешь, тогда буду судить по закону.

…16 июня 1918-го своим Постановлением о трибуналах Наркомюст разрешил применять любые меры наказания, не оговаривая точно, какие именно — по сути, позволив применять смертную казнь. И началось!.. Надо было принимать срочные меры, чтобы такая низовая «законность» не вызвала у народа отторжения: ведь начались уже кое-где восстания. Требовалось перехватывать инициативу, внедряя законность сверху.

Так что ВЧК была просто необходима. Со второй половины декабря 1917 года местные Советы стали создавать свои местные ЧК, и к концу мая 1918 возникло 40 губернских и 365 уездных ЧК. В январе 1919-го эти уездные ЧК были упразднены.

Ведь это важный вопрос, кому в государстве доверено право на насилие: специально уполномоченным органам или удельным князькам, или вообще любому проходимцу. ВЧК — это орган, не зависимый ни от местной власти, ни от НКВД, ни от наркомата юстиции — он был создан прямо при Совнаркоме. И на местах работой низовых органов ЧК руководили не местные власти, а сама ВЧК. Лишь очень короткий период, с 5 сентября, когда было принято постановление о «красном терроре», и до 28 октября 1918 года, разрешение на расстрел имели низовые органы ЧК, вплоть до районных — правда, приговоры следовало утверждать в ВЧК. После 28 октября эти права сохранились «внизу» в местностях, объявленных на военном или осадном положении, но и в этом случае приговоры следовало утверждать на Коллегии ВЧК. С 1 декабря 1918 года право приговаривать во внесудебном порядке к расстрелу получили губернские, фронтовые, армейские и областные ЧК. Но и здесь — не бесконтрольно, а под надзором представителей райкомов РКП(б).

Бюрократизм и волокита в центре

В сентябре 1920 года ЦК РКП(б) вынужден был издать закрытое письмо:

«Центральный Комитет не мог не отметить того, что часть товарищей, претендующих на звание ответственных работников, далеко не выполняют указанные выше задачи и тем приносят непоправимый ущерб нашей партии. Эти товарищи, занимающие иногда высокие государственные посты, на деле совершенно отрываются от партийной работы, не встречаются с широкими кругами рабочих, замыкаются в себе, отрываются от масс. Большой частью случается так, что, оторвавшись от партийной работы, эти товарищи перестают хорошо исполнять и советскую работу. Постепенно они начинают относиться к своим обязанностям бюрократически и формально, вызывая тем самым справедливые нарекания со стороны рядовых рабочих. Громадное значение имеет также то материальное неравенство в среде самих коммунистов, которое создаётся сознательным или бессознательным злоупотреблением своей властью со стороны этой части ответственных работников, не брезгующих тем, чтобы установить для себя и для своих близких большие личные привилегии»[52].

Сам Ленин был вынужден говорить о бюрократизме в стране. «Всякий знает, — писал он в 1921 году, — что Октябрьская революция на деле выдвинула новые силы, новый класс, что лучшие представители пролетариата теперь управляют Россией, создали армию… создали местное управление и т. д., руководят промышленностью и пр. Если в этом управлении и есть бюрократические извращения, то мы этого зла не скрываем, а разоблачаем его, боремся с ним».

Полтора года спустя оптимизма у вождя поубавилось: бюрократизм оказался живучее, чем он полагал. Но Ленин продолжал считать это явление не более, чем «пережитком старого мира». «Дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, чтобы не сказать отвратительны, — писал он в 1923 году, — что мы должны сначала подумать вплотную, каким образом бороться с недостатками его, памятуя, что эти недостатки коренятся в прошлом, которое хотя перевёрнуто, но не изжито, не отошло в стадию ушедшей уже в далёкое прошлое культуры»[53].

Общественные структуры (социальные группы) — это формальные и неформальные объединения людей, образующие всю социальную систему той