Катастрофы в Черном море - Евгений Шнюков

Судно погибло в результате прямого попадания торпеды. Погибли раненые, эвакуированные и экипаж судна, в том числе капитан Плаушевский Владимир Яковлевич.”

Как обратит внимание читатель, в приведенных документах не названо число погибших, даже хотя бы приближенное. Думаю, что это не из-за незнания, а из-за укоренившейся десятилетиями привычки скрывать горькую правду. Об этом же свидетельствует и еще одно упоминание о гибели «Армении» — в книге генерала П.А. Моргунова «Героический Севастополь», изданной в 1979 г. П.А. Моргунов до самых последних дней обороны Севастополя был комендантом береговой обороны и, конечно, знал обстановку. А при работе над книгой (очень объективной и интересной!) он использовал, разумеется, и архивные материалы. Тем не менее, когда он рассказывает об «Армении», то не решается назвать количество погибших, дипломатично применив слово «много»:

«6 ноября из Севастополя вышел санитарный транспорт — теплоход «Армения» с ранеными бойцами, работниками главного госпиталя и эвакуированными гражданами. Он зашел в Ялту, где также забрал часть эвакуированных из Севастополя и утром 7 ноября вышел курсом на Кавказ. В 11.25 недалеко от Ялты транспорт, хотя он имел отличительные знаки санитарного судна, был торпедирован фашистским самолетом и через четыре минуты затонул. Погибло много жителей, врачей и раненых».{201}

Только в 1991 г. была впервые открыто названа эта огромная цифра погибших — «около 5 тысяч человек»: на запрос известного севастопольского историка и публициста Е. Веникеева директор Музея Морфлота в Одессе П.П. Клишевский ответил — «Сообщаем, что Музей Морского флота СССР располагает следующими данными о числе погибших на теплоходе «Армения»: около 5 тысяч человек, спаслось 8 человек»… Конечно, количество взятых на борт раненых и других пассажиров, особенно при погрузке в Севастополе, было известно, пусть с точностью хотя бы до десятка, даже до сотни — после окончания погрузки наверняка поступали доклады как от береговых служб, так и от капитана теплохода о количестве взятых на борт. Запутаннее была обстановка в Ялте, такой доклад мог и не пройти до Севастополя. Но все же приближенное количество принятых на теплоход пассажиров всех категорий было известно достаточно достоверно. Об этом свидетельствует выписка из одного официального, бывшего совсекретного флотского документа, которая имеется в материалах Музея Медицинской службы Черноморского флота (полагаю, что она сделана в самом недавнем прошлом, когда открылись — точнее, начинают приоткрываться — некоторые секретные архивы):

«7 ноября 1941 г. в 11.25 транспорт «Армения», шедший в охранении двух сторожевых катеров из Ялты в Туапсе с ранеными и пассажирами, был атакован самолетом-торпедоносцем противника. Одна из двух сброшенных торпед попала в носовую часть корабля и в 11.29 он затонул в точке широта 44°15'5, долгота 34°17’. Спасено 8 человек, погибло около 5 тысяч человек».

Гибель даже одного человека — трагедия, а гибель такого огромного числа людей — это пять тысяч трагедий, а не какая-то там статистика… Говорят, что многое познается в сравнении. Так вот, для этого сравнения можно упомянуть, что на «Титанике» в 1912 г. погибло 1503 человека, на «Лузитании», торпедированной в 1915 г. немецкой подводной лодкой, — 1198 человек, на филиппинском пароме «Донья Пас» при столкновении с танкером в 1987 г. — 3132 человека… Предположительно, большее число жертв оказалось на лайнере «Вильгельм Густлофф», потопленном в 1944 г. на Балтике подводной лодкой «С-13» под командованием А. И. Маринеско и на транспорте «Гойя», потопленном в 1945 г. подводной лодкой «Л-3» тоже на Балтийском море. По данным советской стороны, на первом теплоходе погибло от 5 до 7 тысяч матросов, солдат и офицеров германского флота и армии, на втором — около 5400. Подтверждающих немецких данных нет, поэтому употреблено слово «предположительно».

Такого же масштаба катастрофы постигли немецко-румынские войска при эвакуации из Севастополя, в мае 1944 г., когда авиацией были потоплены крупные румынские транспорты «Тейя» и «Тотила» с немецкими и румынскими солдатами на борту.

Неизвестны какие-либо воспоминания хотя бы одного человека из тех восьми, что остались живы, да и вряд ли они могли что-нибудь дополнительно сообщить к тому, что уже известно. К воспоминаниям «косвенных» очевидцев относится рассказ об этом событии И.З. Вергасова, бывшего начальника штаба партизанского соединения в Крыму, опубликованный в его книге «Крымские тетради». Так совпало, что утром 7 ноября И.З. Вергасов вместе с товарищами уходил из Ялты в горы, и им довелось наблюдать гибель «Армении» с горной гряды над Гурзуфом. Приводим этот рассказ с сокращениями:

«…Теплоход шел на восток, оставляя за собой пенящийся след. Два крохотных сторожевика сопровождали корабль… Это последний транспорт из покинутого города, на нем 11 госпиталей, советский и партийный актив Большой Ялты, врачи, многие семьи партизан…

Сердца наши учащенно бьются, мы задираем головы и смотрим на открывшееся во всю ширь небо. Только бы не появились пикировщики.

И вдруг крик Захара Амелинова:

— Идут.

Они, гады, шли с треском, воем, пронеслись над нашими головами метрах в двухстах-трехстах. Мы видели лица летчиков.

Бомбардировщики мгновенно оказались над теплоходом, выстроились и началась безнаказанная карусель.

Со сторожевиков ударили зенитные пулеметы, но разве плетью обух перешибешь?

Фашисты пикировали, как на ученье.

Теплоход переломился пополам и буквально за считанные секунды исчез, оставив после себя черную яму, которая тут же сомкнулась под напором тысячетонных волн.

Сторожевики сиротливо бороздят воду, но подбирать, видимо, некого»{202}.

С высоты Крымских гор в хорошую видимость действительно можно было увидеть и даже опознать теплоход «Армения», несмотря на значительное, в несколько десятков километров, удаление его от очевидца-наблюдателя. Правда, «черную яму» на месте гибели теплохода, пулеметную стрельбу, да и сами самолеты с такого расстояния вряд ли разглядишь.

Объективную картину обстоятельств гибели «Армении» дают другие очевидцы — летчики-истребители прикрытия теплохода, которые были в момент трагедии в районе.

«…7 ноября 1941 г. в районе Ялты был торпедирован теплоход “Армения”. Теплоход прикрывался двумя самолетами И-153, которые ходили на высоте 500 м над облачностью 2-3 балла. Торпедоносец зашел со стороны берега и с бреющего полета с дистанции 600 м сбросил торпеду, после чего ушел в облака и скрылся. Корабль затонул. Истребители прикрытия допустили неосмотрительность, ходили за облаками далеко в стороне от охраняемого корабля и дали возможность самолету противника безнаказанно атаковать и потопить наш корабль…»{203}

Конечно, перед тем, как сделать такой самокритичный вывод о действиях истребителей прикрытия был проведен подробнейший анализ всех обстоятельств, предшествующих, сопутствующих, касающихся хоть в малой степени причин и факта этой трагедии, тем более что она произошла 7 ноября, буквально в те часы, когда на Красной площади шел знаменитый парад частей Красной Армии.

В заключение этой печальной, трагической истории привожу выдержку из дневника командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского:

«Когда мне стало известно, что транспорт собирается уходить из Ялты днем, я сам лично передал приказание командиру ни в коем случае из Ялты не выходить до 19.00, т.е. до темноты. Мы не имели средств обеспечить прикрытие транспорта с воздуха и моря. Связь работала надежно, командир приказание получил и, несмотря на это, вышел из Ялты в 8.00. В 11.00 он был атакован самолетами-торпедоносцами и потоплен. После попадания торпеды «Армения» находилась на плаву четыре минуты»{204} (рис. 28).

Какие чрезвычайные обстоятельства заставили командира «Армении» капитан-лейтенанта В. Плаушевского (с призывом на флот ему было присвоено это воинское звание) выйти утром? Вряд ли будет найден ответ на этот вопрос…

В том же месяце произошло загадочное исчезновение на Черном море ледокола «С. Макаров». Эта история излагается, в основном, по материалам П. Людина.{205}

«С. Макаров» — судно английской постройки, первоначально называлось «Князь Пожарский». Из Англии оно прибыло в Архангельск в феврале 1917 г. В мае 1920 г. судно было переименовано в «Лейтенанта Шмидта» и переоборудовано во вспомогательный крейсер, затем разоружено, переименовано в «С. Макаров» и в 1926 г. переведено в Мариуполь. В начале войны, 24 июня, ледокол буксировал плавдок водоизмещением 5 тыс. т из Николаева в Севастополь, 7-9 августа — буксировал 6000-тонный док с 26 паровозами из Одессы в Николаев, 23 августа — недостроенный крейсер «Куйбышев» из Николаева, 22 октября помогал завершить буксировку плавдока из Ейска в Керчь. И все это — под непрерывными ударами немецкой авиации.