Свидетельница - Алина Знаменская

– А Вадик? Ты с ним осталась?

– С Вадиком? – расхохоталась Катя. – Я что, с дуба рухнула? Сразу видно, что ты не знаешь Вадика! Он же чокнутый. И Рома прекрасно знал, что я с Вадиком не останусь! Вадик – контуженный на всю голову…

Катя отставила чашку с кофе, уставилась мне в глаза. Зрачки ее вытянулись, как у кошки.

– Знаешь, я подозреваю, что Рома нарочно это все подстроил.

– Что? – не поняла я.

– Путешествие это, Вадика. Все! Мне теперь уже кажется, что они даже договорились, что Вадик со мной переспит, чтобы Рома чистеньким остался и как бы ни при чем. Он понял, что я ему слишком дорого обхожусь и такую девушку, как я, ему не потянуть.

Она победно откинулась на спинку кресла и посмотрела на меня новым взглядом. Снова смерила меня от и до.

– Вот такую, как ты, в самый раз. Сколько тебе лет? Двадцать пять? Двадцать семь?

Я сделала вид, что обиделась. Неуверенно пожала плечами.

– Нет, это я не с целью обидеть говорю, а просто как факт. У тебя, сразу видно, притязаний поменьше. Со мной надо уровень держать.

– У Ромы дочка на машине разбилась, – зачем-то сказала я.

– Дочку жалко, – поднимаясь, сказала Катя. – А Рому – нет. Удачи!

Высадив меня у той же лавочки, Катя отчалила. Ее машина растворилась в уличном потоке.

Я стояла теперь как оплеванная или как будто меня окатил грязью проехавший мимо автобус. В голове со скрипом работали мысли.

Конечно, Рома не убивал Вадика из-за Кати. Глупости. Он от нее едва избавился. Такая Катя любого Рому с потрохами сожрет и не подавится.

Я шла и думала и незаметно для себя оказалась на площади перед универмагом. На стоянке пестрели машины, у входа толпился народ.

Я сразу увидела Марину. Она выделялась из всех своей графичностью. На ней были короткая красная курточка и высокие черные сапоги. Она садилась в машину. А с другой стороны в машину садился… Игорь.

Игоря я увидела со спины. Куртка, кепка… Я не могла видеть лицо, но в этом и не было необходимости.

Чтобы вдруг вспыхнула ревность, мне было достаточно видеть его спину. Уснувшая и успокоившаяся было ревность вскинула голову, обожгла меня изнутри жуткой смесью горечи и хмеля. Бросилась в голову.

Я вытащила из сумочки сотовый. Набрала номер телефона мужа. Недоступен. Сейчас он доступен только для Марины.

Противно и мощно завыло внутри, а вокруг все заплясало каруселью. «Стоп. Ты не уверена, что это он», – попыталась утихомирить я сама себя. «У тебя остались сомнения? – усмехнулась другая часть моего существа. – Ну и дура же ты!»

В руках молчал телефон. Я машинально стала листать номера. Вот и номер Жени. Я чувствовала – он не будет недоступен. Стоит только нажать на зеленую клавишу…

– Света? Ты где? Стой там, где стоишь. Я еду!

Голос Жени, неожиданно хриплый, прозвучал так близко, будто он где-то рядом стоял и дожидался моего звонка.

Мне стало настолько плохо, что я прислонилась к фонарному столбу. Все вокруг неожиданно изменилось. Солнце успело спрятаться. Народ растворился в недрах универмага, весна дунула холодом, ноги промокли.

Женя подъехал к самым моим ногам, невзирая на знак «Проезд запрещен».

– Замерзла? Садись в машину.

– Я разговаривала с Катей, – с ходу заявила я.

– Да? – Он внимательно на меня посмотрел. – Ну и что?

– А то. У Ромы не было причин убивать Вадика.

– Знаю, – кивнул Женя, глядя на дорогу. Как только дверца за мной захлопнулась, машина поползла назад и выехала на проезжую часть. – Ты мне поэтому позвонила?

«Авторадио» подкидывало сюжеты. «Мы, как птицы, садимся на разные ветки…»

– Я сейчас видела Игоря с Мариной, – сказала я, смотря прямо перед собой.

– Понятно, – хрипло отозвался Женя. – Забудь. Плюнь на них.

– Куда мы едем?

– Какая разница?..

«Действительно, – подумала я. – Могу я плюнуть на всех? Могу я раз в жизни отпустить все тормоза, поплыть по течению, не думая ни о чем?»

Мы выехали за город. Наша машина мчалась, пытаясь взлететь. «Авторадио» подтверждало – все правильно, так и надо. И мы так живем. Садимся на разные ветки. Все так живут. Так и надо.

На душе у меня было больно и отчаянно.

Мы приехали в какой-то ресторанчик у трассы. Во дворе, тесно прижавшись друг к другу, дремали машины. В накуренной утробе полуподвального бара стоял полумрак. Играла музыка.

Женя заказал мне какой-то коктейль, себе – кофе. Здесь было довольно людно. Посетители сидели за столиками парами, компаниями. Никто ни на кого не обращал внимания. Кто-то смеялся, кто-то плакал, кто-то флиртовал.

Я выпила коктейль залпом. Не разобрав вкуса.

– Еще? – спросил мой спутник.

– Мне здесь не нравится, – призналась я.

Женя молча встал, взял меня за руку, мы вынырнули из клубов дыма и вплыли в боковой коридорчик. Он вел меня за руку по узкому полутемному коридору, как по тоннелю, – дальше и дальше. По стенам тускло светили редкие желтые бра. Почти у каждого бра Женя останавливался и впивался губами в мой рот. Мы целовались до боли в губах и шли куда-то дальше. Он тащил меня за руку по бесконечному коридору, а после вел по крутой винтовой лестнице куда-то наверх. На лестнице мы тоже останавливались. Мой рот впитывал вкус кофе и сигарет. Голова кружилась от бесконечных зигзагов лестницы.

Я казалась себе совершенно трезвой, а мой спутник, напротив, выглядел пьяным. У него были пьяные глаза, грубоватые руки и решимость во всем облике. И мне это нравилось.

На втором этаже Женя толкнул плечом ближайшую дверь и потянул меня за собой. Я не успела ничего рассмотреть. Там, где мы оказались, окна были плотно зашторены. Кровать занимала почти все помещение. Я оказалась прижатой к двери спиной. Женины руки появились сразу везде. Я закрыла глаза. Мне казалось, что я стою все там же, у фонарного столба на площади перед универмагом. И все, что со мной происходит, происходит на виду у всех. С меня стягивают водолазку, юбку. Чужой мужчина трогает мое тело. Я для него – неосвоенный механизм. Не зная, на какие кнопки стоит нажать, нажимает на все подряд.

Мой испуг, вдруг проснувшийся, только воодушевляет его. Мои руки, стремящиеся помешать, ничему не мешают. Женя гудит как пчелиный улей. Как рельсы, по которым промчался грузовой состав.

В Жениных глазах – тучи перед грозой. Я безвольно подчиняюсь, ничего не успевая ощутить. Только краем сознания отмечаю: все не так, как должно быть. Все не так, как с Игорем. Женя не знает меня и не стремится узнать, ему нужно лишь мое тело.

Неожиданно я обнаруживаю, что у Жени абсолютно голая грудь. Ни волоска. Она гладкая, как попа младенца. Никогда не думала, что у мужчин так бывает. У моего мужа растительность покрывает руки, грудь, ноги и даже отдельными волосками встречается на ягодицах.