Смертельные чары - Владимир Колычев

– А с Левой что?

– Нормально с ним все, дома он… Но с ним все что угодно может случиться, – не давая девушке передыха, стал нагнетать он ситуацию, – потому что он из Подречной. А там гибнут люди. Трое уже точно погибли. Миша Ольгин пропал, но его тоже могли убить. И моя бывшая жена пропала, ее тоже могут убить…

– Бывшая жена?.. Да, я слышала…

– Ты же видишь, я не делаю ничего плохого. Мне просто нужно найти Мишу Ольгина. А он встречался с Женей Зотовой… Ты знаешь Соньку?

– Кто ж ее не знает? – неприязненно скривила губы Ксюша.

– Я разговаривал с Сонькой. Зотова не в Москве, она здесь, у своего брата.

– А где брат живет?

– Не знаю. Поэтому и пришел к тебе.

– Если она не знает, почему я должна знать?

– Она знает, только не сказала. Белая горячка на нее напала, она там всех своих наркоманов на уши поставила, пришлось ноги уносить.

– Ну да, там еще тот гадюшник.

– Ксюша, ты должна мне помочь. Мне очень нужно найти Мишу Ольгина. А я точно знаю, что сейчас он там, где и Зотова. – Увы, Федор очень сомневался в том, что говорил. Не было никакой уверенности, что он шел по правильному пути. Но ему нужно было дотянуть ниточку, за которую он взялся. Хотя бы до тупика дотянуть. – Возможно, и жить совсем чуть-чуть осталось, – намеренно сгустил он краски.

А может, Ольгина уже и в живых-то нет. Но об этом не то что говорить, думать не хотелось… А может, Миша, напротив, живее всех живых. И радуется жизни в объятиях Валентины…

Столько версий, столько ниточек, и непонятно, какая из них правильная. Да еще и не дотянуться до них. Не в том сейчас положении Федор, чтобы действовать свободно. Ни машины, ни полномочий, да еще и перед глазами все плывет.

– Но я ничего не знаю про брата… А вы у Женькиной матери спросите, она должна знать.

– Если бы она была дома, то я бы к тебе не заходил, – развел руками Федор.

Очень ему хотелось поговорить с Лазаревой, но, увы, не смог он до нее достучаться. Не было ее дома. Может, она сама куда-то уехала, а возможно, кто-то нарочно убрал ее со сцены…

– Ну, я не знаю, – задумалась Ксюша.

– А кто может знать?

– Верка может знать. Она когда-то с Женькой сильно дружила. Пока Женька с Сонькой не спуталась, дружили…

– Далеко она живет?

– Да не очень… Только я к ней не пойду.

– Понимаю. Ночь, поздно. Да и я непонятно кто…

– Да нет, дело не в том. А то, что поздно, это да… Я ей позвоню.

– Ну, это, конечно, вариант, – выразительно посмотрел на девушку Федор.

– Не бойтесь, я в милицию звонить не стану, – правильно поняла она.

– А вчера звонила?

– Ну-у…

Все-таки Ксюша вчера позвонила в милицию. Но ведь ее можно понять, она за парня своего переживала.

– Да ты не оправдывайся, не надо. Я тебя понимаю. И если ты снова позвонишь в милицию, тоже пойму. Но ты не звони. Ты сделаешь ошибку, и она может стоить человеческой жизни.

Ксюша ошибку не сделала. И за телефоном сходила, и подруге своей позвонила.

Оказывается, у Жени Зотовой действительно был двоюродный брат Костя. И жил он в Замятске на другом конце города. Путь неблизкий, если нет машины, но Федор мог его осилить. Только вот есть ли в этом смысл? Возможно, что нет, но все равно нужно идти. Отсутствие результата – это, в общем, тоже результат…

Ночью человек должен спать, но делать это лучше всего в постели. Хотя можно смотреть сны и на скамейке у забора. А что, погода хорошая, тепло – не замерзнешь. Тем более внутренний подогрев еще не сошел на нет. Крепко мужик выпил, потому и обосновался на лавочке. То ли до дому чуток не дошел, то ли жена его не пустила.

Дом небольшой, одноэтажный, но не деревянный. Из шлакоблоков выложен, но не оштукатурен и тем более не покрашен. Забор справный, стоит крепко, и во дворе вроде бы порядок. В окнах свет не горит. Зато хозяин дома сам себя на обозрение выставил.

Человек на скамейке, скорее всего, и был хозяином дома. Федор уловил в нем внешнее сходство с Юрой Зотовым. Правда, этот был значительно старше. Как минимум пятьдесят лет, а как максимум – все шестьдесят. Потрепала его жизнь, да и дружба с водкой годков прибавила. Может, ему и пятидесяти нет, а выглядел он на все шестьдесят.

Федор оторвал мужика от скамейки, придал ему сидячее положение. И сам сел, подставив ему свое плечо, чтобы тело не упало. Раз его толкнул, другой… Наконец мужик проснулся, выпрямился и, продирая глаза, мутно посмотрел на него:

– Ты кто такой?

– Что, Юра, не узнаешь?

– Я не Юра, – заторможенно мотнул головой мужик.

– Да ладно, не Юра, Зотов Юра ты.

– Зотов. Но не Юра. Егор я. Егор Зотов… А ты кто такой?

– Да вот, мимо проходил, смотрю, Юрка спит…

– Да не Юрка я!

– Не Юрка, – кивнул Федор, – но похож… Слушай, может, ты брат его?

– Нет, не брат.

– Вот и я думаю, что не брат. У Юрки нет брата.

– Племянник он мой.

– А-а, тогда понятно!

– У тебя на пиво нет? – хлопнув себя по карманам, спросил Зотов.

– Нет, – сокрушенно развел руками Федор.

– Совсем ничего?

– Не парься, нормально все. Вон уже светать скоро будет, жена на ферму уйдет, и можно ко мне пойти. Там у меня заначка…

– Слушай, а ты кто такой? – возбужденно встрепенулся Зотов. – Я тебя никогда здесь не видел!

– Так я недавно сюда переехал, из Подречной я. На Герцена сейчас живу… Мы с женой хозяйство в деревне продали, сюда переехали. Вот, хожу, с людьми знакомлюсь! – Федор выразительно щелкнул себя пальцем по горлу.

– Это дело, – улыбнулся Зотов, обнажая гнилые резцы. – С людьми надо знакомиться. Люди у нас хорошие…

– Погоди немного, сейчас Глашка моя уйдет, ко мне пойдем. Посмотрим, какой ты хороший…

– Да я!.. Да ты у любого спроси, кто такой Егор Зотов! – Мужик с такой силой ударил себя в грудь, что закашлялся.

– Уверен, что любой за тебя скажет. Вон Юрку у нас как уважают!

– Да как не уважать, он у нас мужик крутой…

– Круче не бывает. Образцовый семьянин, в Москве работает, деньги в семью привозит…

– В Москве работает? – усмехнулся в кулак Зотов.

– А разве нет?

– Ну, для жены в Москве… И деньги ей как бы из Москвы привозит…

– А на самом деле где работает?

– Да здесь и работает… Шабашка у него такая, что тебе и не снилось…

– Что за шабашка?

– А ты чего такой любопытный?

– Я любопытный?.. Да нет, не любопытный. Просто обида у меня, – нашелся Федор.

– Обида? Какая обида?

– Так я ж в Антонину когда-то влюблен был…

– В Антонину?

– Ну, в жену его…

– В шлюшку эту? – презрительно скривился Зотов.

– Почему в шлюшку?

– Да потому что блядует…

– Ну, я не знаю.

– А я знаю.

– И чего ж Юрка ее терпит?

– Да он и не терпит…

– Неужели прибил?

– Да нет, не прибил. Но забил. На нее забил. У него сейчас такая краля, что тебе и не снилось…

– Что за краля?

– Ну, тебе скажи, и тебе захочется!

– Что, красивая?

– Да там все в полном ажуре!

Зотов хотел еще что-то сказать, но в это время открылась калитка, на улицу вышла здоровенная баба с горящими глазами и набросилась на него:

– Вот ты где, скотина!

– Заткнись, дура! – возмущенно огрызнулся Егор.

Баба подскочила к нему, влепила пощечину, затем схватила его за шкирку и уволокла в дом. И еще умудрилась показать кулак Старостину, которого приняла за собутыльника.

Жаль, что так вышло. У Федора еще столько было вопросов к Зотову. Но ничего, сейчас семейный скандал уляжется, жена Егора уйдет, и Федор напросится на разговор о его племяннике. Заодно и про Костю спросит, а то до него черед так и не дошел.

Уходить далеко Федор не стал. Он поудобнее устроился на скамейке и обнял себя руками, согреваясь. Спать он не собирался, но сон и не спрашивал о его желаниях – просто навалился и подмял под себя.

Только проспал Старостин недолго. Кто-то толкнул его в плечо. Зотов, наверное, вернулся, сонно подумал он. Но нет, открыв глаза, в утреннем свете Федор увидел сержанта патрульно-постовой службы.

Глава 29

Отказ от лечения, побег – все это повод для досрочной выписки. С последующим заключением под стражу.

В камере изолятора не было медсестры, и завтрак подал надзиратель. Жареная куриная ножка, вареный рис – похоже, кто-то из служивых своим пайком поделился. Если так, то не смог Прямыхов настроить против Федора весь коллектив.

А после завтрака в камеру пожаловал Снегов.

– Валерий Павлович! – Федор встретил его как родного.

– Ну, здравствуй, Федор Григорьевич! – улыбнулся следователь.

– Почему в больницу не заходил?

– Твой начальник сказал, что сам во всем разберется.

– Разобрался?

– Не думаю.

– Ты же не веришь во всю галиматью?

– Да как-то не очень… Я с Яремчуком разговаривал.

– И что?

– Не грабил ты его.

– Так это и ежу понятно.

– Не всякому ежу, – усмехнулся Снегов. – Есть ежи особо колючие.

– Это ты о ком?

– Сам знаешь, о ком… Яремчук забрал заявление.