Библия-Миллениум. Книга 1 - Лилия Курпатова-Ким

— Мы пришли, — констатировала Лилит.

Дверь открылась в темную прихожую, настолько маленькую, что ботинки, стоящие у одной стенки, совсем чуть-чуть не доставали своими носами до противоположной. Нельзя совершить ни единого движения, не зацепив, не опрокинув и не разбив чего-нибудь. Адам и Лилит были вынуждены снимать друг с друга одежду, чтобы не произвести никаких разрушений.

Она повела его на кухню.

О чем говорить?

Можно о погоде или о жизни.

Адам и Лилит выпили кофе. Съели приготовленный на скорую руку ужин, состоявший из подгоревшего минтая, вчерашней разогретой картошки и плохого вина.

Плохое вино — тоже алкоголь, и оба почувствовали себя свободнее. Вернее, Адам свободнее, а Лилит развязнее.

— Адам, я тебе нравлюсь? Скажи честно, я не толстая? — спросила Лилит, выпячивая грудь.

— Нет, что ты… Ты очень…

— Что очень? — игриво спросила Лилит. — Очень толстая?

— Нет, совсем нет… Ты очень… — Адам мялся, он не знал, что Лилит «очень». «Очень» она ничего не была. Это он даже спьяну понимал.

Лилит приняла смущение в его глазах за неприличные мысли, придвинулась ближе и поцеловала, широко лизнув его губы.

Адам не совсем хорошо понимал, что он делает и зачем, но принялся послушно целовать Лилит и мять агрессивно вздымающуюся навстречу ему грудь. Он делал это не слишком нежно, а она не слишком его хотела. Оба играли роль, как будто снимаются в кино, усиленно изображая страсть. Она повела его в комнату. Адам не чувствовал достаточно сильного возбуждения, но не мог ей об этом сказать. Она тоже не ощущала почти ничего, оставаясь сухой, но старалась прикрыть отсутствие физиологических признаков страсти актерской игрой. Для кого они старались? Словно кто-то третий смотрел и строго судил. Хорошая иллюстрация к выражению «Бог всегда с нами».

Уже через десять минут бесплодных усилий Адам устал как никогда в жизни. Ноги и руки затекли, спина замерзла, самая нежная часть его тела, трущаяся о совершенно сухие стенки влагалища Лилит, испытывала крайне болезненные ощущения.

— Я больше не могу… Прости… — сказал он и перевернулся на спину, ему не было стыдно. Больше всего он боялся, что ему будет стыдно, но этого не произошло, и Адам почувствовал облегчение.

— Импотент! — победно произнесла Лилит и отвернулась, выгнув спину так, что можно было посчитать все ее позвонки. «Неудача» Адама — как раз то, чего она так ждала. Лилит опытная женщина.

Адам проснулся около семи (будильник должен был вот-вот зазвонить), тихонько собрал свои вещи, вышел в коридор, наспех, как попало, оделся и побежал к метро — нужно еще успеть забежать домой, помыться и переодеться.

Лилит проснулась совершенно разбитая — тяжесть в желудке, боль в голове, на всем теле чувствуется грязь. Повернувшись, увидела, что Адама уже нет, — ей стало и радостно, и грустно. Радостно, что не надо ничего изображать, объяснять с утра пораньше, дескать, «то, что между нами было, ничего еще не значит…» А грустно, что даже такой не остался.

«Стыдно, наверное, — подумала Лилит, лежа в холодной постели. — Еще один несостоятельный! Нормальных мужиков в природе больше нет».

Она ежилась, не могла согреться. Встала, пошла в ванную принять горячий душ. Струи воды очищали ее, согревая. «Вот бы кто-то обладал такими же руками, — подумала она, — в таких руках можно жить вечность». Почему большинство мужчин считает, что объем получаемого женщиной удовольствия прямо пропорционален размерам их члена? Идеальный любовник, практически несбыточная мечта, — это не гигантский фаллос. Вот бы нашелся мужчина с нежными руками, такими же нежными, как легкие струйки воды, ласкающие утомленное их ожиданием тело…

Забавно, но Адам подумал о Лилит то же, что и она о нем, — теперь ей будет стыдно, она будет чувствовать себя неловко, сталкиваясь с ним на работе.

«Зачем все это было нужно?» — размышлял он, глядя на проплывающий за окном трамвая утренний пейзаж. Замерзшие граждане, не обращая внимания на великое солнце, миллионами лучей отражавшееся в каждом стекле, толкались возле автоматических дверей с единственным желанием попасть куда-то и побыстрее. Адам вспомнил, как однажды в электричке он прочитал у соседа в сборнике афоризмов: «Каждый твой шаг приближает тебя к смерти» — и подумал, что зря эти люди так нетерпеливо топчутся возле трамвая.

ИЗГНАНИЕ В РАЙ

— Доброе утро, Ева, — привычно вяло сказал Адам.

Он говорил ей это в течение многих лет, даже если ее в этот момент не было в теплице.

— Адам! Какое это утро действительно доброе! — неожиданно ответил ему смеющийся голос.

Адам даже вздрогнул, чуть было не спросив: «Кто здесь?» Ева, улыбаясь, пыталась поднять бутон цветка, который увял, не успев распуститься, поливала его, стараясь оживить. Хотя было понятно, что это невозможно, — ничем другим ей заниматься не хотелось, оживлять увядший цветок было самым нужным в данный момент для Евы занятием.

— Адам, для чего нужны мужчины и женщины? — лукаво прищурив глаз, спросила Ева. Так спрашивают маленькие дети родителей с единственной целью — поставить их в тупик.

— Нужны для чего-то, раз есть, — буркнул в ответ Адам и задумался: а действительно, для чего? Ну не для того же, чтобы жрать минтай и противно трахаться, в самом деле! — А ты как думаешь? — переспросил он Еву, подвязывая стебли какого-то редкого растения-аристократа, которое само по себе не в силах удерживать свои тонкие, изящные побеги.

— Друг для друга! — немедленно выпалила заранее, видимо, обдуманный ответ Ева.

— Как это? — Адам интересовался не столько логикой ответа, сколько тем, с чего вдруг тихая старая дева-ботаник задумалась о существовании в природе двух полов.

— Ну, как… Мужчины для женщин, женщины для мужчин — друг для друга мы нужны.

— Тогда вообще получается, что все люди друг для друга, — саркастически заметил Адам, отрыгивая запах минтая, который мучительно долго переваривался в желудке.

— А все люди и есть или мужчины, или женщины, — продолжала настаивать Ева, пытаясь донести до коллеги открывшуюся ей тайну смысла человеческого бытия.

— Нет, — не согласился коллега с ее непонятной эйфорией. — Мне кажется, что мужчины для… — «Для чего же я?» — задал себе вопрос Адам, а вслух продолжил: — А женщины для… Для радости, что ли. Не знаю.

«Женщина для радости» — это он где-то читал, но весь его жизненный опыт нещадно опровергал данное утверждение. Тем не менее другого подходящего ответа не нашлось.

— Дa! Все для радости друг друга, — торжественно вывела формулу вселенского равновесия Ева.

— Радость-гадость… — сердито срифмовал Адам, заняв внутри себя позицию «Вот поживешь с мое!» по отношению к Евиным открытиям.

— Что у тебя случилось? — наконец-то Ева заметила, что Адам не в духе.

— Ничего!

— Когда ничего не случается, и ведут себя «ничего», а ты злой! — первый раз за много лет они разговорились и тут же поссорились. Как говорится, «первый блин».

— Я не злой! — рявкнул Адам, сам подивившись тому, что хамит женщине. Что-то было в этом новое и очень волнующее. Хотелось продолжать.

— Нет, ты злой! И не ори на меня! — Ева оставила сдохший цветок в покое и принялась ожесточенно вытаскивать из земли лишние росточки бессмертника. Те нагло вылезали меж посаженных в ряд экзотических растений, предназначенных для центральных залов сада.

— Я не ору!

— А что ты делаешь?!

— Разговариваю! Ясно?!! — Адам был почти счастлив, у него возникла эрекция.

— Если у тебя что-то случилось — это не значит, что можно вымещать злобу на мне! Я могу и ответить!

— Да что ты говоришь?! И что же ты ответишь?!

— Иди к черту, Адам!

— Ой-ой! Как страшно. А еще?!

— Отстань! — Ева расстроилась, ей была непонятна неожиданно обрушившаяся на нее лавина злости, она никогда не делала Адаму ничего плохого.

Но больше всего обижало четкое ощущение, что Адам намеренно пытается задеть ее сильнее. Она ушла в дальний угол теплицы и принялась складывать пустые горшки в столбики.

— Тогда чего же ты до сих пор не замужем, если все друг для друга?! — всадил ей в спину Адам.

Это было уже жестоко! А жестокости с его стороны Ева ожидала еще меньше, чем злости. Ее руки опустились, горшки в стопках закачались и рассыпались. Ева принялась их собирать, но слезы, навернувшиеся на глаза, мешали видеть. Она упрямо пыталась их составить обратно, чтобы Адам не заметил, как она заплакала, но сопли, быстро забившие нос, ее выдали. Раздалось громкое предательское шмыганье. Ева отчаянно пыталась сложить сыплющиеся горшки обратно в стопку, как будто это ее жизнь рассыпалась и катается в беспорядке.

— Ева… Прости!.. — Адам кинулся было к ней, неудача с Лилит разом показалась ему ерундой по сравнению с тем, что он натворил сейчас.