Без Веры... - Василий Сергеевич Панфилов

быстро, а уж они как никто понимают, насколько хорошо и чисто я знаю европейские языки.

В общем, всё очень мутно и смутно, и я вообще не уверен, что мне стоит заниматься репетиторством. Если что-то и развиднеется в этом педагогическом тумане, то похоже, не раньше Рождества.

… и знаете? Чёрт с ним! Не выйдет, так и не очень огорчусь! Есть букинистика, переводы и понемножечку появляются знакомства с серьёзными коллекционерами!

Если я вообще возьмусь за репетиторство, то либо за хорошие деньги, либо за отменнейшие связи! А так, ради приятного общения за завтраком — пошло оно всё!

В квартире стыло. Дом старый и щелястый, вследствие чего сквозняки и тараканы гуляют по помещениям более чем свободно. С этими двумя напастями борются, но без особого успеха.

Глафира та ещё чистотка, но жильцы полуподвалов, живущие в большой скученности и подчас в свинстве, вносят свою лепту в биоразнообразие живых организмов нашего дома. Отдельно стоит упомянуть живность, которую жильцы полуподвалов держат в сарайчиках по соседству. Куры, несколько козы, милые поросята…

… и крысы. Не слишком милая, но вполне привычная часть биосферы.

Со сквозняками здесь борются, без особого успеха затыкая щели, протапливая печи и одеваясь потеплее. Подбитые мехом домашние туфли — не роскошь, а суровая необходимость. От пола тянет холодом, босые ноги поутру, когда я нащупываю тапочки, сев на кровати, облизывает ледяным языком сквозняк.

В квартире одновременно может быть слишком жарко и холодно. Ноги стынут, а верх потный, от кухни пышет душным жаром, а в моей комнатёнке зябко. Самое то для туберкулёзов, пневмоний и ангин!

Разумеется, не везде так скверно, есть более чем комфортные квартиры, где домовладельцы, сдирая с жильцов огромные деньги, заботятся более или менее сообразно собираемым деньгам. Но в нашем случае всё иначе — начиная от некоторой ветхости и давно не деланного ремонта, заканчивая тем фактом, что хозяев у дома несколько, и всё это очень запутанно с юридической точки зрения.

Дом в небрежении, владельцы его вечно сварятся меж собой, а жильцы страдают. Зато дёшево! Насколько вообще может быть дешёвым жильё в относительно приличном районе.

С наступлением холодов пришлось озаботиться спортивной одеждой, купив гимнастическое трико и высокие холщовые ботинки на резиновой подошве от фирмы «Кедс». С утра разминка у себя в комнате, а всерьёз занимаюсь после ухода сестёр, в гостиной. Здесь достаточно места и относительно сносный микроклимат.

С помощью Глафиры сдвигаю стол к стене, и размявшись, начинаю упражняться. Эволюция моя в «человека спортивного» продолжается. Хотя я не планирую выступать на Олимпиадах, но помню о надвигающемся хаосе Гражданской, в которой хорошая физическая форма может стать козырем, спасающим если не жизнь, то здоровье.

Памятуя о том, что мне к тому времени будет всего семнадцать, и сложение у меня самое астеническое, делаю ставку на ловкость и подвижность. Самое то, чтобы скакать под вагонами и прыгать из окон…

А если вдруг придётся драться, то к чёрту правила! Нож и кастет уравнивают весовые категории, давая преимущество ловким, быстрым и что немаловажно — отмороженным.

Насчёт последнего не уверен… Несмотря на весёлую юность, в драках я полагался прежде всего на рукопашный опыт, а не на раскручиваемую над головой арматурину и мухоморную храбрость берсерка. Дрался не то чтобы по спортивным правилам, но всегда держал в голове уголовный кодекс и все возможные последствия драки. Осторожно.

Но как бы то ни было, готовлюсь! Надеюсь, вся эта подготовка не понадобится в принципе, но если вдруг что — я буду готов хотя бы физически.

Глафира иногда выглядывает из кухни и смотрит на «это непотребство», качая головой, после чего удаляется обратно. По её экспертному суждению, отработка ударов по воздуху, это «приманивание бесов». Или провоцирование? Не разобрался… Но думаю, она и сама толком не понимает, а просто знает, что непотребство!

Мостик и хождение на руках вгоняет её панический в трепет и заставляет креститься. Вгоняло.

Побывав в цирке на представлении (мой подарок «за хорошую работу») и увидев гимнастов, служанка несколько успокоилась и больше не считает, что в меня вселились бесы, и что «Вам, Алексей Юрьевич, в храме надо чаще бывать!» Теперь она считает, что я хочу сбежать из дома и стать в цирке акробатом, регулярно зудя на тему, что «порядочные господа такими вещами не занимаются!»

— Алексей Юрьевич! — прервала она мою гимнастику появившись из кухни с полотенцем в руках, — Вы напомнить велели, когда десять будет!

— Спасибо, — киваю ей благодарно и обтираю лицо полотенцем. На часах…

— Глафира, — в очередной раз объясняю ей, — десять часов, это когда стрелки вот в таком положении!

Женщина кивает с напряжённым лицом, а в глазах — мука мученическая! Какие там стрелки и циферки… отстаньте, барин! Пирожки подходят!

Наскоро обтеревшись в ванной влажным полотенцем, переодеваюсь и спешу покинуть дом. Сегодня, десятого октября, на Красной площади будет торжественный патриотический молебен.

Я не христианин, хотя и крещён в обеих жизнях по православному обряду, и пожалуй, вовсе неверующий, но с исторической точки зрения — это событие, которое не хочется пропустить! Шикарный, интереснейший срез патриотического общества в его дистиллированном виде!

* * *

Народ к Красной площади шествует с хоругвями, иконами и портретами, и колода эта тасуется порой весьма причудливо, хотя никого это, очевидно, не смущает. Можно увидеть портрет Самодержца в череде икон, хоругвь посреди портретов полководцев и неожиданно — лубок, исполненный в псевдонародном стиле, на котором Кайзер представал в весьма неприглядном виде.

Но большинство всё-таки идёт с пустыми руками, пустыми головами и одухотворёнными взглядами баранов. Вопреки моему ожиданию, много народа не лапотного, исконно-посконного, как подсознательно ожидалось. Всё больше мещане, разночинцы, прислуга и разумеется — чиновный люд, которому на таких демонстрациях быть полагается по должности.

А разговоры — те самые…

— … исконная мечта русского человека! — втолковывает соседу шагающий рядом немолодой мужчина с перхотными редеющими волосами, расчёсанными на пробор и такой же редкой бородкой клинышком, по виду конторский служащий в фирме средней руки, — Проливы…

Ускоряю шаг, вовсю глазея по сторонам и собирая типажи.

«Проливы… ха! Османская империя ещё в войну