Генезис - Владимир Геннадьевич Поселягин

того, я не военнослужащий. Финны – враги, вот и отношусь к ним как к врагам. Тем более капитан в плен не сдавался. В этом случае он действительно содержался бы как пленный. Я его захватил и пленным его не считаю. Скорее языком, что мне нужен был для обучения управления лодкой, и не более.

– Какой ты воинственный, однако. Где вещи?

– Я быстро.

Скатившись вниз лодки, я добежал до капитанского кубрика, или, правильнее сказать, ниши, которая закрывалась занавеской. Вещи и так собраны, забрал вещмешок и сумку и, поднявшись наверх, перепрыгнул на палубу С-10. Капитан меня уже ждал. Дальше лодки отцепились и на двигателях направились прочь от Швеции. Похоже, советским морякам помощь не нужна с трофеем, а мы спустились в жилой кубрик советской подлодки. Там меня устроили в кают-компании за столом, кок компоту принес, вкусный, и капитан поинтересовался:

– А теперь, Сережа Сыроежкин, скажи, ты зачем шведов утопил? Только не говори, что это не твоя работа.

– Почему же, моя. И я, между прочим, горжусь сделанным. Эти сволочи хоть и нейтралы, но помогают немцам и финнам, доставки важных грузов им обеспечивают, небо свое для полетов предоставили. Уверен, и тут груз в Германию шел. Наказал за это. Тем более я, как ни смотри, гражданский, а значит, неподсуден. И не надо на меня так смотреть, я как ребенок неподсуден.

– М-да, интересный ты парень. Кстати, орден за Севастополь?

– Ага. Вот.

Я достал из сумки экземпляр газеты с заметкой обо мне и фотографией, и корочки наградные, которые капитан внимательно изучил. Нас в кают-компании вообще трое было. Я, капитан и один из командиров в звании политрука, остальные кто наверху рубки, управляли лодкой, кто на своих постах. Тем более восемь человек и еще один командир трофей перегоняют. Капитан, изучив, что я ему дал, передал политруку, видимо, тот отвечал за политработу на подводном судне. Он прочитал, задумался и сказал:

– А я ведь слышал об этом случае. По нашей линии Политуправления проходил. Как раз за сутки перед нашим выходом в поход. Только не сообщали, что за мальчишка был.

– Вот и разобрались. Так вы меня высадите на финском берегу? Лодку, так и быть, дарю Балтийскому флоту. Та в полной комплектации, камбуз забит припасами.

– Да? – заинтересовался Бакунин. – Это хорошо, а то у нас с припасами плохо, пришлось сократить паек.

Он отправил политрука наверх, приказал, пока темно, поставить лодки рядом и перекидать часть припасов к ним, отправив в кладовую, так что политрук ушел.

– Расскажи, как ты лодку у финнов угнал? – попросил капитан.

– Уничтожил экипаж, ночью, ножом, спящих. Офицеров в плен взял и стал учиться ею управлять. Это оказалось не так и сложно. Вот пускать торпеду «от бедра», на глазок, намного сложнее.

– Уникум. Тут учишься несколько лет, а ему все просто, – вздохнул капитан-лейтенант. – Надеюсь, ты понимаешь, что отпустить мы тебя не можем?

– Вы слово командира дали. Или вы не хозяин своему слову? Обещали, так выполняйте.

– Ты меня на преступление, Сергей, не толкай. Ты знаешь, что со мной сделает командование, когда узнает, что я высадил тебя на вражеском берегу?

– Скажете, дал слово командира, не мог нарушить, посчитал уроном своей чести.

– Мне нужно подумать.

Бакунин все же не сдержал слово, отказался меня доставлять к финнам. День мы отлеживались на дне, изредка всплывая, чтобы собрать разведданные, тут был серьезный транспортный поток. А ночью направились в сторону Кронштадта. Бакунину пришла радиограмма идти туда. Обо мне тоже сообщили, как и о трофейной лодке, после этого приказ и поступил идти на Кронштадт. А газету со статьей обо мне капитан зажал, не вернул, пришлось сделать вид, что подарил ее команде «эски». Дальше все довольно просто. Пробежался и вырубил команду, сам всплыл на лодке и направился к финскому берегу. Команду связал. Подошел на складной лодке к финскому берегу между Турку и Хельсинки. Со мной два матроса были, которых я развязал, они и доставили меня к берегу, и заторопились обратно. Им еще своих развязать нужно. Через них я попросил передать капитану, что считаю его бесчестным человеком и не желаю больше с ним общаться. Упал тот в моих глазах глубоко как советский человек и командир.

После высадки я стал убегать в глубь территории. А они обратно погребли. Команде еще нужно до рассвета со своими встретиться, два тральщика и эсминец их выйдут встречать, а мне побегать придется. Конечно, не хорошо вышло, но сами виноваты, отпустили бы, и проблем не возникло. Кстати, трофейная лодка от нас оторвалась, ее еще найти придется, но это уже проблемы Бакунина. Пришлось побегать, и только на рассвете я наткнулся на дорогу, довольно оживленную трассу. На гул моторов вышел, тут с три десятка грузовиков с солдатами проезжали. Пять пушек противотанковых, на батальон не похоже, солдат маловато, но пару рот так перекидывать куда-то могли. Вот только куда? Да ладно, не важно. Я устроился рядом с дорогой, чтобы видеть ее, разложил снедь, которую прихватил с камбуза «эски», дня на три хватит, а если что, тут припасов наберу, трофеи никто не отменял. Так вот, мне жуть как понравилось использовать подлодку. Пусть в руках та у меня всего дня три была, но оценить преимущество такого передвижения я вполне успел. Нырнул и фиг достанешь, еще и от меня люлей торпедами получишь. Только финская подлодка мне действительно не особо понравилась. Мало того, что устаревшая, так и дальность хода мала. То ли дело германские подлодки. Финны мне их описывали, они им больше нравились.

Года два назад капитан в Англии был, а там в порт американская субмарина заходила, и им провели экскурсию. Так там такие удобства для экипажа, как будто не военный корабль, а круизное судно. Вот я сидел и размышлял, американка или немка? Какой сложный выбор. А вообще я изменил свои планы, спасу Олега, и на подлодке пойду к Филиппинам, добывая топливо по пути. А дальше уже по ситуации. Или лодку где-нибудь тут спрячу, на дно положу, а сам самолетом полечу.

Поедая ужин (я ночной образ жизни веду, утром у меня ужин), я задумчиво разглядывал открытый кузов очередной грузовой машины, где сидели девять девушек в финской военной форме. До меня донесся смех, веселились кобылки. Некоторые были вполне ничего, фигуристые и на лицо симпатичные. Парочка так и бюсты большие имели, так и хотелось зарыться в них лицом.

– Может, их в плен взять и развлечься? – задумчиво пробормотал я, провожая удаляющийся грузовик жадным взором. При