Алая нить - Франсин Риверс

Я уже успела забыть, какое это приятное ощущение спать в большой кровати с кружевным пологом и под крышей, которая не протекает, ветер не свищет сквозь оконные щели, стены выкрашены белым, на стене — картина с гречанкой, наливающей воду из кувшина. Бет спит со мной на пуховой перине, а Джошуа с малышом Хэнком спят в маленькой комнатушке рядом. Я скучаю по Джеймсу.

Довольно часто в дом тети Марты приходят разные люди. Дверь у нее открыта для всех. Вчера она пригласила на ужин бродягу.

Вид у него был усталый, одежда вся в дырах, сквозь которые просвечивало голое тело. Когда он уходил, выглядел несравненно лучше. Она дала ему денег оплатить комнату в гостинице. Тетя Марта и три ее приятельницы весь день шили лоскутное одеяло. Она пригласила меня присоединиться к ним, что я и сделала. Бетси приняла на себя заботы о Джошуа и малышах. Они себя расчудесно чувствовали под ее теплым крылышком. Бетси испекла для Джошуа бисквитный торт и приготовила яблочное пюре для маленького Хэнка. Дамы с умилением наблюдали за возней малышей. Их собственные уже давно выросли и разъехались кто куда.

Не думала, что можно получать такое удовольствие от женского общества, хотя мне всегда нравилось бывать с тетей Мартой. Но она не такая, как большинство из тех, кого я встречала.

Эти женщины такие же, как она. Они шутили, смеялись разным разностям, но ни одного недоброго слова в адрес кого бы то ни было ни одна из них ни разу не произнесла.

Жизнь тяжела и жестока.

Джеймс и папа оба болеют, и нам нужно поехать к ним и ухаживать за ними. Я не рискнула спросить, смягчилось ли сердце папы ко мне. Довольно скоро я узнаю это сама.

По правде говоря, я рада, что еду домой, хотя и буду скучать по тете Марте, Бетси и Кловису.

11

Наверху, в родительской спальне, тихо жужжал металлический кислородный баллон. Мерное тиканье сигнализировало о поступлении воздуха через прозрачную трубку в легкие матери. Сьерра часто проверяла трубку, чтобы убедиться, что она на месте, у носа, и чистый кислород поступит в отекшие легкие матери. Отек легких вызывает затруднение дыхания. В последние несколько дней отек спал, и дыхание матери стало более легким и не таким частым. Улучшение наступило и с поступлением урины из мочевого пузыря через выводную трубку в пакет, прикрепленный к кровати. Медсестра из хосписа предупредила, что цвет содержимого пакета изменится перед наступлением смерти.

Сьерра встала с кресла рядом с кроватью и снова проверила трубку. Дотронулась до волос матери. Когда-то мягкие и темно-рыжие, теперь тронутые сединой, они стали необычайно жесткими на ощупь. Кожа сухая, словно опавший лист. Мать не спала.

— Может, принести супу, мама? — Сьерра отчаянно пыталась сделать что-то, хоть что-нибудь для ее удобства, так хотелось продлить ее жизнь.

— Ты можешь подвинуть кровать ближе к окну?

Арендованная больничная кровать была снабжена колесиками, но Сьерра знала, что любое, даже незначительное движение вызывает толчок и, как следствие, мучительную боль. Она колебалась.

— Пожалуйста, — прошептала мать.

Сьерра подчинилась желанию матери, переместила кровать к окну, до скрежета стискивая зубы при каждом очередном толчке. Мать не издала ни звука.

— Так хорошо, мама?

— М-м-м, — произнесла мать, постепенно выпуская подушку, в которую вцепилась своими тонкими худыми пальцами. Ее тело снова медленно расслабилось. — Можешь открыть окно?

— Сегодня прохладно.

— Пожалуйста.

Сьерра выполнила просьбу, но ею овладело беспокойство. Что если мама простудится? Одна только мысль об этом показалась ей абсурдной. Вчера медсестра сказала, что маме осталось недолго жить.

— Брейди подстригает свою лужайку за домом, — тихо сказала Марианна, и Сьерра заметила, что речь матери стала невнятной. Морфий делал свою работу. Она замечала и другие мелочи. Глаза матери цвета лесного ореха потеряли свой неповторимый блеск. Загар, неотъемлемый признак долгих часов, проведенных на воздухе в заботах о чудесном саде, бесследно исчез. «Я всегда хотела иметь белую как алебастр кожу», — шутила мать несколько дней назад. У Сьерры не получилось выдавить из себя смех.

Белый. Цвет безупречной чистоты, непорочности. Цвет смерти.

— Я всегда любила запах свежескошенной травы, — тихо проговорила Марианна. Она взяла дочь за руку. Сьерра почувствовала легкую дрожь слабости в пальцах матери. — Мое самое любимое время года. Вишневые деревья только-только начинают зацветать, появляются желтые головки нарциссов. Все кругом такое зеленое и радостное. — Она вздохнула, но не отголосок печали послышался в этом вздохе, а удовлетворение. — Как можно не заметить руку Господню во всем этом?

У Сьерры сдавило горло. Она посмотрела в окно на медленно плывущие по небесной сини облака. Маме не понравится, если она заплачет. Она должна быть сильной. Она должна быть мужественной. Но где-то глубоко внутри она ощущала, что распадается на мелкие кусочки.

— Каждый год Иисус показывает нам Воскресение, — проговорила Марианна и слегка сжала руку Сьерры.

— Чудесный день, — машинально сказала Сьерра, решив, что мама ожидает услышать от нее именно эти слова. Она не могла говорить о своих истинных чувствах. Как мама могла думать сейчас об Иисусе? Ей хотелось проклинать Бога, а не благодарить Его!

Сколько она себя помнит, мама всегда служила Господу, и вот ее награда? Медленно умирать в страшных мучениях? Мама видит рожью руку во всем. Где же Он сейчас?

— Можешь приподнять кровать?

— Думаю, да, — ответила Сьерра и подошла к пульту управления. Она нажала на кнопку, и кровать подалась вперед. Когда изголовье поднялось, Марианна смогла любоваться садом за окном.

— Как красиво, — довольная, сказала она.

Сьерра проверила кислородную трубку и поправила эластичные скобы, продетые за уши. Одна из них оставила вмятину на щеке матери.

— Нарвешь мне букет гиацинтов?

— Гиацинтов? — растерянно переспросила Сьерра.

— Я вижу несколько у тропинки рядом с клумбой. — Рука ее подрагивала, когда она попыталась указать на них пальцем. — Садовые ножницы в ведре под лестницей.

Сьерра поспешила вниз к задней двери, вышла на крыльцо. Она нашла ножницы точно в том месте, о котором говорила мама. Марианна всегда верила в то, что всему есть свое место и все необходимое должно быть под рукой.

Пробегая по мощеной камнем дорожке, Сьерра ужаснулась состоянию сада. Даже зимой мама всегда очищала его от сорняков, аккуратно прочесывала граблями и все содержала в исключительном порядке. А сейчас он был откровенно запущен.