Жрица из другого мира - Татиана

прокручивая в голове разговор с бабой Маней. А приехав домой — сразу легла. Я была выжата, как лимон. Разбудил меня звонок в дверь. Открыв дверь, с удивлением обнаружила Галю.

— Максим… — начала она со слезами на глазах, а у меня сердце закололо от предчувствия беды.

Глава 13. Баба Маня. Междумирье

Таня

Машина мчалась по трассе в сторону Звенигорода. Мои мысли метались между домом и больницей, куда мы направлялись.

Галя сказала, что машина, на которой Максим возвращался домой, попала в ужасную аварию. Помимо него, там находились еще два человека. Кто они — я не знала, но все они находились в ужасном состоянии. Больше всех пострадал молодой мужчина, что был за рулем. Кажется, он был старым другом Максима. У него была черепно-мозговая травма с переломом шейных позвонков. Врачи хороших прогнозов ему не давали. Он навсегда будет прикован к инвалидному креслу.

Максим пострадал менее, но впал в кому из-за того, что при столкновении вылетел в лобовое стекло, и также получил черепно-мозговую травму. И хотя переломов позвонка не было, но он не приходил в сознание больше суток.

С ними была ещё девушка, кажется, она была его бухгалтером. Так вот, она отделалась ушибами и ссадинами, но была немного обожжена. Машина после столкновения загорелась, и пока ее вытаскивали, она получила ожоги.

Все это мне рассказала Галя, пока ее отец сосредоточено смотрел на дорогу, везя нас в больницу в другой город, где сейчас находились пострадавшие.

— Тань, скажи, что сможешь ему помочь? — подняв на меня заплаканные глаза, прошептала Галя.

Она очень любила брата, и сильно переживала за его здоровье.

— Я постараюсь. Давай не будем оплакивать его раньше времени, — попросила я.

— Но остальные пришли в сознание практически сразу. Даже Костя, у которого сломан позвоночник. А он уже сутки не приходит в себя, — говорила плачущая девушка.

Я украдкой посмотрела на Владислава Игоревича, который сосредоточено смотрел на дорогу, не обращая на нас внимания. Его мысли были где-то далеко.

— Знаешь, когда мы приехали в село к бабе Мане, она сказала, что я нужна буду в другом месте через два дня. И свечей церковных тогда велела купить. Она предвидела все это, — сказала я Гале.

— Вот ведьма! — воскликнула она. — А предупредить нельзя было? Я могла позвонить брату, и он бы не пострадал.

— Некоторые вещи невозможно изменить, — качая головой, ответила я. — И она не хотела, чтобы меня что-то беспокоило. Я не должна была отвлекаться.

— От чего? — не поняла она.

— Она научила меня многому. Как помочь другим и не навредить себе. А если бы я переживала за Максима, то могла упустить что-то, — оправдывала я бабу Маню.

Я точно знала, что изменить предначертанное невозможно. Просто в этом мире этого не понимают. У каждого человека свой путь и свои испытания, которые он должен преодолеть. И как бы он не старался их избежать, боги все равно приведут его в исходную позицию.

Так говорил старый Сояр, и баба Маня это тоже знает.

— Девочки, подъезжаем, — сказал отец Максима, выруливая с главной дороги.

Больница была небольшой, всего два этажа. Мы зашли в фойе. За стойкой сидела молодая девушка, и Владислав Игоревич подошёл к ней.

— Здравствуйте! Вы мне звонили сегодня. Мой сын находится в вашей больнице. Его привезли после аварии.

— Одну минуточку, — она начала листать журнал. — Назовите имя вашего сына.

— Макаров Максим Владиславович, — ответил он.

— Да. Пациент с таким именем у нас есть, но он в реанимационном отделении. Вам нужно к главному врачу. Сейчас вас проводят, — ответила она, и позвала медсестру.

Нас попросили снять верхнюю одежду и дали белые халаты. Затем, девушка попросила пройти за ней. Мы переглянулись и, молча, пошли по коридору. Дойдя до нужной двери она постучала, а затем, заглянув в кабинет, сказала:

— Семён Маркович, тут родственники Макарова приехали.

Видимо он ей что-то ответил. И она, повернувшись к нам, произнесла:

— Заходите, вас ждут.

Затем развернулась и пошла обратно.

Мы вошли в кабинет врача.

За столом сидел грузный мужчина лет за пятьдесят. На его носу были очки в толстой оправе. Он поправил их пальцем и тяжело посмотрел на нас.

— Присаживайтесь, — предложил он, указав на стул.

Было видно, что разговор его тяготил.

— Что с мои сыном? Я могу его увидеть? — начал задавать вопросы Владислав Игоревич.

Было видно, что он очень волнуется. Он достал из кармана платок и вытер им лоб, на котором проступили капли пота.

Доктор встал из-за стола и налил воды из графина в стакан. Он протянул его отцу Максима со словами:

— Ваш сын жив, но у него сильнейшая черепно-мозговая травма и он сейчас без сознания. Вернее он не приходит в сознание. И я хотел поговорить с вами об этом. Дело в том, что у нас маленький городок и соответствующего оборудования нет. Мы не можем обследовать его мозговую деятельность. Он самостоятельно дышит, его внутренние органы не пострадали, есть лишь небольшие ушибы и синяки, которые не угрожают его жизни.

— Так это хорошо? — с надеждой спросила Галя.

— Не хочу вас пугать, но после таких травм мало кто полностью восстанавливается. Мы не знаем, какая область головного мозга затронута. Я бы советовал вам перевезти его в Москву, — ответил доктор.

— А можно забрать его домой? — спросила я.

Все удивленно на меня посмотрели.

— Да, но ему нужно обследование. Я бы мог договориться, созвониться с клиникой. Хотя, это может занять некоторое время. Все не так просто.

— Пока вы ищите подходящую клинику, мы можем его забрать домой? — включился в наш разговор Владислав Игоревич. — Вы поможете нам с перевозкой?

— Да, конечно. Но под вашу ответственность, — уточнил доктор.

— Конечно. И ещё: можно увидеть тех людей, что были вместе с ним в машине? Это близкие нам люди.

— Думаю да. Они в сознании, правда, молодой человек парализован. Его должны перевезти завтра в лучшую Московскую клинику. Мы уже созвонились с его родными. За ним приедут. А девушка в соседней палате, она ещё немного задержится у нас, там ожоги кожных покровов, с которыми мы здесь справимся сами.

Пока отец Максима заполнял соответствующие бумаги, нас проводили в палату.

Комната сразу напомнила мне ту, в которой я очнулась в этом мире. Белые стены, окно, дверь, только койки две. На одной лежал Максим, а вторую занимал его приятель, кажется, Константин.

— Привет, — поздоровалась с ним Галя,

— Привет, Галчонок! — хрипло ответил он.

У него вокруг шеи было что-то объемное. От чего он не мог повернуть голову.