Новгород, открытый археологами - Петр Иванович Засурцев

они располагались. У перекрестка Великой и Кузьмодемьянской частокол, ограждавший усадьбу Е со стороны Великой, был смещен таким образом, что оставался свободный клин, размером (в основании) около 1 м и высотой около 6 м, опиравшийся основанием на мостовую Кузьмодемьянской улицы. И здесь, у перекрестка мостовых, в самом широком месте клина, вкопан был толстый столб. На противоположной стороне мостовой Великой, у самого ее края, тоже стоял столб, но там не было никакого сноса частокола. Нам представляется, что эти столбы - остатки ночного заграждения. На столбе, что стоял у частокола усадьбы Е, были укреплены ворота, которые днем бывали открытыми (они примыкали к частоколу усадьбы), не мешая проезду, а на ночь запирались. Возможно, что такая стража стояла не на всех перекрестках, а только в наиболее важных местах. Нет никакого сомнения, что перекресток у боярских усадеб принадлежал к числу важнейших мест.

На усадьбе Б в первой половине XIV в. картина застройки сохранялась в основном та же, что и в XIII в., поэтому мы не будем на ней останавливаться. Обратимся непосредственно к социальной характеристике усадьбы, которую позволяют сделать найденные здесь берестяные грамоты.

Грамота № 142 (перевод): «От Есифа к Онфиму. Если пришлет от Марка к тебе людей Олекса или к жене моей, отвечай ему так: как ты, Марк, договорился со мною, я выеду к тебе на Петров день (29 июня ст. ст. - П. 3.) и осмотрю свое село, а ты снимешь свою рожь, а я отдам тебе проценты, а основной капитал отдан. А если я пришлю сошники, тогда вы им дайте моих голубых коней, с людьми дайте, не запрягая в сохи. А если он не возьмет, пустите их в стадо перед людьми. Пусть он начинает тяжбу, а не я. А я сам с ним сговорюсь». Имя Есифа встречалось и в других грамотах. У него есть свои села, люди, кони. В этой грамоте речь идет о его тяжбе с другим феодалом. Круг его хозяйственных интересов очень обширен. На его усадьбе живут и работают ремесленники, о которых мы можем знать лишь по остаткам построек.

Из грамоты № 286 явствует, что на этой усадьбе жили данники новгородские, т. е. сборщики дани в северных новгородских землях.

Во второй половине XIV в. на усадьбе Б уже не было той тесноты в застройке, какая была здесь в первой половине столетия и какая сохранилась на других усадьбах. Хоромы владельца усадьбы, также состоявшие из трех срубов, стояли на обычном месте, в юго-восточном углу усадьбы. Хоромы примерно таких же размеров, как и в предыдущих ярусах. Об их конструкции можно судить по рисунку (рис. 35).

Выше мы рассказывали об устройстве заградительной решетки на перекрестке Великой и Кузьмодемьянской улиц.

По-видимому, такого же назначения устройство было и на перекрестке Великой и Холопьей. Вот, что оно представляло собой.

В северо-западном углу усадьбы, у самого перекрестка мостовых от территории усадьбы была выгорожена частоколом небольшая площадка размером 7X5 м. Со стороны мостовой она не была огорожена частоколом - этим как бы подчеркивалось общественное назначение территории. В начале XV в. здесь сооружена постройка размером 3 X 4,6 м. Стены ее срублены из толстых бревен, но признаков печи не было. Бытовые находки также отсутствовали. По-видимому, эта постройка предназначалась для уличной стражи (решетников), охранявшей в ночное время улицы.

Как уже говорилось в начале этой книги, в культурном слое Новгорода дерево сохраняется не во всей его толще, а включая лишь наслоения XV в. Хорошая же сохранность дерева начинается лишь в первой половине XV в. По этой причине мы не будем совершать отдельного путешествия в XV в., тем более, что на ряде усадеб застройка в первой половине XV в. практически ничем не отличается от застройки XIV в. Но на тех усадьбах, где в XV в. было что-либо интересное, мы выйдем за рамки XIV столетия и заглянем в XV в.

Застройка этого времени на усадьбе Б очень скромная и не вызывает особого интереса, но берестяные грамоты по-прежнему многочисленны и позволяют рассматривать владельца этой усадьбы как представителя феодального сословия. В этих грамотах чаще других фигурируют три имени: Грикша (т. е. Григорий), Фома и Есиф. Вот грамота № 122: «Слово добро от Есифа брату Фоме. Не забудь вызвать Льва насчет ржи. А вызвал Родион Падиногин. А иное все добро здорово. А ты то помни».

Но в другой грамоте (№ 124) уже несколько иной тон. Грамота сохранилась целиком, но в ней нет ни имени адресата, ни отправителя. Написана она очень коряво и не была закончена (и, следовательно, не была отослана). Вот ее текст: «Пришлите мне парубка Б оран а или Уду (очевидно, прозвища парубков. - П. 3.). Мне неможется. А лодку дай Павлу Соболецеву». И дальше начало непонятного слова.

В грамоте № 124 некая Марина просит своего сына Григория купить ей хорошей хлопчатобумажной ткани.

И вот еще грамота (№ 129): «Челобитье от Есифа брату своему Фоме, чтоб ты прислал воска, да меда, да овчины добросошье. По шубе сошьем… Да следи за Таней, чтоб она не блудила чего зря. Только начнет продавать… и ты у нее купи. А иное все добро здорово здесь».

Рис. 35. Вид перекрестка Холопьей и Великой улиц в XIV в. Реконструкция Ц. И. Засурцева и И. В. Маковецкого

Здесь же были найдены два письма от старост. В одном письме староста просит у господина каких-то распоряжений относительно села Пытарева. Вторая грамота (№ 242) содержит более конкретный текст: «Челобитье от Кащея и от половников. У кого кони, те плохи, а у иных нет. Как, господин, жалуешь крестьян? А рожь, господин, велишь мне молотить, как укажешь». Кащей, очевидно, ключник. Половники - крестьяне, работающие в барщинном хозяйстве на определенных условиях. Половники ждут, что вотчинник пришлет им коней.

Все эти грамоты убедительно показывают, что владелец имел свои вотчины, но ни облик усадьбы, ни приведенные здесь грамоты не говорят о зажиточности этого владельца. К концу XV в. усадьба окончательно захирела.

На усадьбе А, раскопанной лишь наполовину, нам трудно говорить об изменениях в планировке, и вообще о застройке ее мы судим по раскопанной стороне. В первой половине XIV в. эта сторона была по-прежнему застроена тесно, но застройка выглядела здесь значительно скромнее, чем в предшествующем периоде. Основной комплекс состоял из трех срубов - два площадью по 4С м2 и