Артефакт Равновесия (СИ) - Николай Иванович Липницкий

волос. Только, уцелевшие глаза без век с ненавистью глядели на меня, да остатки губ шевелились, словно лейтенант шептал какие-то ругательства. Такое впечатление, что этот человек когда-то сунул голову в огонь и стоял так, пока она почти полностью не обуглилась. Да и человек ли он? С такими ожогами не выживают. Мой взгляд опустился ниже, и в разрезе грудной брони я рассмотрел гниющую плоть.

Дальше разглядывать противника времени не было, потому, что со всех сторон с саблями наголо на меня бросились подчинённые Черста. Хорошо, ещё, что их всего шестеро осталось. Мы с Эланой неплохо поработали, пока они до холма добрались. Тут, уж, мне совсем не до схватки стало. Меч бы удержать. Он летал с такой яростью, что, казалось, вот-вот из рук выскочит. Двое погибли сразу, а остальные, поняв, что меня так просто не возьмёшь, разорвали дистанцию и принялись кружить вокруг, пытаясь поймать меня врасплох. А за ними, скрестив руки на груди, скалился своими кошмарными зубами Черст.

Ещё один попытался напасть со спины и покатился по траве с разрубленной грудной клеткой. Следующий, лишился головы, а остальные отскочили назад и в нерешительности застыли на месте. И тут сверху раздался истошный крик Эланы. Я посмотрел на вершину холма и увидел, как двое чёрных тащат вниз извивающуюся и отчаянно бьющуюся в их руках девушку. От досады захотелось завыть и расшибить голову о ближайший камень. Развели, как младенца. Оттянули меня, вызвав на поединок, дождались, когда Элана увлечётся зрелищем, азартно болея, взобрались по обратному склону и напали на неё.

Обидно, что не учёл такой уловки. Теперь, будут шантажировать меня девушкой и склонять к тому, чтобы я ехал к этому Чёрному князю. Не хватало мне, ещё, в игры с заложниками играть. Меч завибрировал и налился малиновым. Даже мне передалась его ярость. Но, что он хочет? Ещё бы мне в мозг свои хотелки транслировал. Не кидать же его, как нож метательный! Тем более, что Луч один, а противников, удерживающих девушку — двое.

— Ну, что? — расхохотался Черст. — Теперь, поговорим?

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать.

— Тогда, не будем терять время? Или, я прикажу своему солдату отрубить леди голову.

Один из чёрных, удерживающих девушку, действительно, вытащил из ножен саблю и выразительно посмотрел на меня. Я в бессилии заскрежетал зубами, и в этот момент, похолодало так, что на траве проступил иней, а при дыхании изо рта стали вырываться облачка пара. Луч вернулся в своё прежнее состояние, а мои неприятели, вдруг, забились в судорогах, а из-под их доспехов потянулись вверх струйки дыма. Через несколько секунд опять потеплело, иней растаял, а на мокрой траве остались лежать девять обугленных до состояния головёшки трупов. Даже, Черст, которому, вроде, и обугливаться не надо, ещё больше закоптился и успокоился. Точнее, упокоился.

Сказать, что я обалдел, это, ничего не сказать. Ничего не понимая, я переводил взгляд с меча на обугленные трупы и обратно и чисто механически бормотал «Ничего себе!». Элана, впрочем, находилась в таком же состоянии, сидела на мокрой траве между двумя обгорелыми неудавшимися похитителями и смотрела на меня круглыми от удивления глазами.

— И, что вы так глазами хлопаете? — раздалось сверху. — Магии, что ли, никогда не видели?

Я поднял голову и увидел Астромия, сидящего на склоне холма и ехидно улыбающегося.

— Вы? — удивлённо вскрикнула Элана.

— Да, я. А, кого вы хотели увидеть?

— Как-то, неожиданно.

— Это ваша работа? — девушка обвела рукой место боя.

— Да. Моя. Внутренний огонь. Сгорели изнутри. Вот, пришёл на помощь.

— А, как же, ваше «не вмешиваться»? — удивился я.

— Я бы и не вмешивался. Только, если на помощь зовёт Луч солнца, ни один маг не имеет права это игнорировать.

— А Луч позвал?

— Да. Ты ничего не заметил странного?

— Он стал малинового цвета и вибрировал.

— Ну, вот!

— А я-то думаю, чего это он от меня хочет?

— Не от тебя. Он кричал, что было сил. Взывал ко всем, кто услышит. И я услышал.

— Это, что, сейчас сюда все маги слетятся?

— Нет. Когда появился я, Луч успокоился и перестал звать. Для остальных это сигнал, что уже всё в порядке.

— Сколько, ещё, я не знаю про свой меч?

— Много. До конца про него никто не знает. Одно время на Дэйе существовало две философские школы. Одна утверждала, что Луч солнца живое существо, а другая — что это магический артефакт высшего порядка.

— И, кто победил?

— Никто. Споры зашли в тупик, а, потом, интерес к проблеме угас, и школы сами собой ушли в небытиё. Ладно, заболтался я, что-то. Пора мне. Да и вы, тут, не задерживайтесь. Мало ли что.

Астромий, неожиданно, пропал, оставив вместо себя лёгкий дымок с запахом шоколада. Никак не могу привыкнуть к этим их магическим штучкам. Всегда вздрагиваю.

— Маг прав, — бросил я Элане. — Надо ехать.

— Да, — она посмотрела на небо. — Предвестник пропал. Наверное, улетел к Чёрному князю. Как бы, ещё, его слуги не понаехали.

Мы поднялись на холм и, оседлав лошадей, съехали вниз. И, опять, потянулись километры степи по волнующемуся морю травы под жарким солнцем.

— Тут, вообще, дороги есть? — возмутился я. — Это же издевательство какое-то!

— Есть дороги. Только, они все в той стороне. В этих краях мало, кто бывает.

— У меня всё этот Черст из головы не выходит. С такими травмами не живут.

— Ты про этого лейтенанта? Ничего особенного. Обычный полуморт.

— Кто?

— Полуморт. Это, что-то, вроде, ходячего трупа. Он должен был умереть, но тёмная сила поддерживает в его теле жизнь взамен на полное послушание и безупречную службу.

— А, если, я не хочу жить вот так, трупом ходячим?

— Значит, не будешь. Это добровольное рабство. Заключается договор, и, как только полуморт выходит из повиновения, чары тьмы исчезают, и он, сразу, умирает.

— Значит, Черст не погиб? Тогда, он может преследовать нас.

— Нет. В этот раз он погиб. Внутренний огонь — очень сильное заклинание. Даже, тьма бессильна. Представь: огонь вспыхивает у тебя в животе, распространяется по всему телу и, когда сжигает все внутренности, вырывается наружу.

— Не хотел бы я под такое заклинание попасть.

— Да, приятного мало.

— А, остальные, хоть, нормальными были?

— Вполне. Сам же их порубил.

— Не я. Луч солнца. Я, только, слегка его придерживал. А собаки?

— Какие собаки?

— Ну, которые первыми напали.

— Кинцуны? Ну, вообще-то, они не совсем собаки. Жуткая помесь обезьяны, гиены и дикобраза.

— Бред! Как можно такое выдумать?

— Тьма, ещё, и не такое выкидывает.

— Я догадываюсь. Всякие умры, полуморты, кинцуны эти… Нет, чтобы,