Тень врага - Василий Анатольевич Криптонов

достижения современной науки… Да и, признаться, как-то не приходилось слышать о том, чтобы душевные расстройства излечивали с помощью магии. Разве что… — Врач замялся.

— Договаривайте, — потребовал я.

— Разве что недуг пациента имеет магическое свойство.

— То есть? — Я нахмурился.

— То есть, душевное расстройство произошло в результате магического вмешательства. Разум пациента был поврежден магически — как могли бы повредить его руку или ногу. Понимаете?

— Понимаю, — медленно проговорил я.

— Но, разумеется, ни о чём подобном в случае с госпожой Ивановой и речи не идёт, — торопливо продолжил врач.

— Почему?

— Н-ну… — Он развёл руками. — Даже мне, человеку несведущему, понятно, что это какое-то запредельное злодейство! Ужасающая жестокость. Я вообразить-то себе не могу человека, который желал бы такого — в отношении кого бы то ни было. А уж, что касается госпожи Ивановой…

— Ясно, — сказал я. — То есть, вы не предполагаете, что её могли лишить разума магически, просто потому, что в вашем понимании ничего подобного не сделал бы никто и никогда. Я верно понял?

— Верно. Но…

— Спасибо. Не провожайте. Выход найду сам.

Через полчаса я вошёл в клинику Клавдии.

— Костя! — Она поднялась мне навстречу из-за стола в своём кабинете. — Я не ждала тебя так рано. Думала, ты приедешь ближе к вечеру…

— Обстоятельства изменились. — Я подошёл к ней. — Мне снова до зарезу нужна твоя помощь.

* * *

— Но, Костя… — Клавдия казалась абсолютно обескураженной. — Врач, с которым ты разговаривал, прав. Я и представить себе не могу человека, который сотворил бы такое! Это очень серьёзная, запретная магия!

— А я и не прошу тебя представлять этого человека. Чем меньше ты знаешь о нём, тем лучше для тебя. Я прошу помочь госпоже Ивановой. Справишься?

Клавдия нахмурилась.

— Я попытаюсь помочь — при условии, что ты расскажешь, во что ввязался. Если ты прав, и безумие этой женщины — насланное, то… То это очень серьёзно, Костя.

— А я — сотрудник очень серьёзной организации, — напомнил я. То, что работаю под началом Витмана, после операции в Кронштадте перестало быть для Клавдии секретом. — И не имею права разглашать детали своей работы — даже если бы захотел. Ты ведь мне тоже не сказала бы, что лечишь цесаревича — если бы я сам об этом не узнал. Верно?

Клавдия отвела глаза. Пробормотала:

— Это вовсе не потому, что я тебе не доверяю!

— Знаю. С тебя просто взяли подписку о неразглашении. — Я взял её за руки. — Я сейчас — в точно такой же ситуации. И мне очень важно узнать, кто и для чего закрыл разум этой женщины. Помоги мне. Пожалуйста.

— Клавдия Тимофеевна! — Знакомый врач, увидев Клавдию, прямо-таки расцвел. — Слов нет, чтобы передать, как я счастлив вас видеть!

— Я тоже рада встрече, Аристарх Петрович, — Клавдия улыбнулась. — Что там с вашим новым оборудованием? Получили?

— Получили, в полном объеме! Премного благодарен вашей милости за содействие!

— Не стоит, право. Я не сделала ничего такого, чего не сделал бы любой другой на моем месте.

— Ох, Клавдия Тимофеевна. — Врач покачал головой. — Да если бы любые другие были хоть на сотую долю такими, как вы — мир наш давно обратился бы в райский сад. Вообразите только — новое оборудование, которое нам удалось раздобыть с вашей помощью, сократило очередь пациентов втрое! Люди, которые ожидали проведения обследований не раньше осени, поступили в стационар уже сейчас…

Не знаю, как долго он продолжал бы рассказывать о новом оборудовании, попутно осыпая Клавдию комплиментами, если бы не вмешался я.

— Аристарх Петрович. Мы с Клавдией Тимофеевной хотели бы ещё раз посетить госпожу Иванову.

— Конечно. — Врач не удивился. — Больные уже закончили обед, готовятся ко сну. Госпожа Иванова должна быть у себя в палате… Идёмте, я провожу.

Он сделал приглашающий жест. Мы с Клавдией пошли за ним.

Палата госпожи Ивановой находилась на первом этаже. Врач, постучав в дверь и не дожидаясь ответа, вошёл.

Госпожа Иванова сидела на кровати — всё так же с ромашкой в руках. Рядом с ней сидела нянька и расчёсывала госпоже Ивановой волосы. При виде нас она удивленно опустила руку с гребнем. А госпожа Иванова даже не заметила, что мы пришли.

— Любит — не любит, — донеслось до меня. — Любит — не любит…

Оторванные лепестки падали на пол.

Я повернулся к врачу.

— Мы должны остаться тут втроём. Госпожа Иванова, Клавдия Тимофеевна и я.

— Но… — начал врач.

— Дело государственной важности. — Я вынул из-под рубашки медальон тайной канцелярии, показал врачу. — Прошу вас покинуть помещение и не впускать сюда никого — до тех пор, пока я не разрешу.

— Понял, — пробормотал врач. Приказал няньке: — Выйди.

— Тихий час ведь, Аристарх Петрович, — удивилась та. Она медальон не видела, а если бы и увидела — не уверен, что поняла бы, что это за штука такая. — Ихнему сиятельству отдыхать надо…

— Выйди, — другим тоном, с нажимом повторил врач.

Больше нянька не возражала. Поспешно пложила гребень на стоящую рядом с кроватью тумбочку, поправила на плечах госпожи Ивановой шаль и вышла.

— Полагаю, нет смысла вас предупреждать, что о нашем с Клавдией Тимофеевной визите не стоит сообщать никому? — спросил я у врача.

— Д-да, — пробормотал он. — Безусловно. Я понимаю.

— В таком случае… — Я выразительно посмотрел на дверь.

— Не волнуйтесь, Аристарх Петрович. — Клавдия тронула врача за рукав. — Мы не причиним госпоже Ивановой вреда.

Врач грустно улыбнулся.

— По чести говоря, плохо себе представляю больший вред, который можно ей причинить. Не в её состоянии привередничать, уж простите мой профессиональный цинизм… — С этими словами он удалился.

Я плотно закрыл за врачом дверь.

— Любит — не любит, — мелодично пропела госпожа Иванова, бросая на пол лепестки. — Любит — не любит…

Клавдия подошла к ней. Окликнула. Женщина ожидаемо не шевельнулась.

— И вот так она — с Рождества, — сказал я.

— Да, я поняла.

Клавдия придвинула к кровати Ивановой стул, села на него. Коснулась висков женщины ладонями, заставляя её поднять лицо. Голубые бездонные глаза смотрели куда-то мимо нас. Руки продолжали отрывать лепестки. Губы шевелились, бормоча своё «Любит — не любит».

— Мне, возможно, понадобится твоя помощь, — сказала Клавдия.

— Готов. — Я встал рядом с ней.

— Придержи её голову. Важно, чтобы она не отводила взгляд.

Я положил ладони на затылок женщины. Клавдия убрала свои. Я почувствовал, что помещение наполнила знакомая магия. Почувствовал даже направление её потока.

Я действительно стал намного сильнее; для того, чтобы влить в этот поток свою магию, уже не нужно было прикосновение — это вдруг отчетливо понял. Достаточно будет одного лишь моего желания.

Клавдия сосредоточилась. Лицо её стало напряженным, брови нахмурились. На лбу обозначилась морщинка.

Энергетическое тело, появившееся под ладонями Клавдии, по форме напоминало человеческий мозг, мне доводилось видеть его на рисунках в учебниках. И