Уорхол - Мишель Нюридсани

у вас и после этого остались сомнения, он словно пригвождает вас последним аргументом: «Американская идея замечательна, потому что, чем больше вещь общеупотребима, тем более она американская».

Тому, кто «сожалеет» о предполагаемой аполитичности Уорхола или подозревает его в правом уклоне, можно посоветовать внимательно прочитать исполненные юмора ответы Уорхола в одном из первых интервью с Джином Свенсоном, художественном критиком, который с искренней симпатией относился к молодому художнику: «Кто-то сказал, что Брехт хотел, чтобы весь мир мыслил одинаково. Я тоже хочу, чтобы весь мир думал одинаково, но Брехт рассчитывал добиться этого с помощью коммунизма, который установится так или иначе. Именно по этому пути идет Россия с ее правительством. Здесь это проявляется спонтанно, без необходимости жесткого участия правительства. Если этот процесс происходит сам собой, почему бы ему не существовать без коммунизма? Все люди мира похожи друг на друга и совершают похожие поступки, и мы становимся все больше и больше похожими друг на друга. Я думаю, что весь мир должен превратиться в одну машину и все должны любить всех.

– В этом заключается стиль “поп”? – задает вопрос Джин Свенсон.

– Да, его смысл – любить вещи».

В эпоху переизбытка эйфории, замалчивания всего, что касалось войны во Вьетнаме, омрачившей конец этого десятилетия, художники отвернулись от романтической культуры, оглянулись вокруг себя, всмотрелись в свой внутренний мир. «Простая эмоция», что является абстрактным экспрессионизмом, направляется во внешний мир, чтобы соблазниться и увлечься популярной культурой своего времени. Это то, о чем они мечтали? Принять активное участие в движении, которое родилось в Англии и завершилось возникновением популярного искусства, предназначенного для самой широкой аудитории. Искусство сексуальное, стремительное, забавное, позитивное, создаваемое целой серией произведений, простое в употреблении.

Публика приходила в восторг, видя в галереях или в музеях гамбургеры, яблочные пироги, супы Кэмпбелл, бутылки кока-колы, комиксы, одним словом, все то, что формирует нашу повседневную жизнь: портреты актрис, певцов, популярных людей, обретших известность благодаря публикациям их фотографий в иллюстрированных журналах и телевизионным передачам.

Поп-арт – это Лихтенштейн и Уорхол. В этот же ряд можно поставить Олденбурга, Розенквиста и Вессельмана[302].

Человек поп-искусства живет в городской среде, в водовороте медийной информации, печатной продукции, проектов, знаков, символов, указателей разного порядка, которые встречаются на улице буквально на каждом шагу, в хаосе звуков, приказов, советов, он окружен соблазнами и объектами вожделения.

«Поп» – это объект, который становится сюжетом искусства именно в тот момент, когда он врывается в повседневную жизнь. Он символизирует изобилие, разнообразие, но при этом и единообразие. Объект – фетиш, объект – король. Объект – в самом центре картины.

«Поп» – это отказ от плоскостного изображения, это выбор чистых красок, фронтальных и центрированных композиций, осознанное предпочтение невыразительным техническим и механизированным способам воспроизведения, предполагающим невмешательство кисти художника в свое творение. «Поп» – это желание следовать вкусам общества, вплоть до создания китча; это интерес к настоящему и его отображение любыми способами и в любых формах.

Все это частично напоминает тактику Фернана Леже. Современники рассматривали объект как элемент единого целого. Леже же его изолировал, как делали это и поп-художники. «Яблоко, – говорил он, – исчезает со стола и из фруктовой вазы. Оно очерчено в необычном для него пространстве, на ярко выкрашенном фоне». Вот другое мнение: «Предмет – это действительно “сюжет” для моей картины. Я беру любой предмет, делаю его набросок на полотне и окунаю этот предмет в беспредельный воздух, без перспективы, без опоры».

Вспоминая фильм Леже 1924 года «Механический балет», предвосхитивший первые фильмы и картины Уорхола, он говорил: «Чтобы изолировать весь предмет или какую-то его часть и показать его или ее на экране крупным планом, в насколько возможно большем приближении. Огромное увеличение предмета или фрагмента выявляет в нем индивидуальность, которой до этого никто никогда не замечал, и таким образом он становится проводником совершенно новой лирической силы». Фильм «Механический балет» представляет собой попытку дать оценку предмету как таковому. Произведение антиромантическое. Свежо. Предвестие «поп».

В другой раз Леже помещал предмет на светлый фон, таким образом он исключает проблемы и вопросы, которые может создать фон, и целиком концентрируется на предмете.

Все, чье творчество относится к стилю поп-арт, охотно признают Леже своим предшественником, одобряя его манеру избавляться от давления культуры, умение выбирать сюжеты в повседневной реальности и в собственном мире, способность смотреть прямо в лицо настоящей жизни. Все это я слышал и от Лихтенштейна, и от Раушенберга, и от Уорхола.

«Поп-художники создают образы, которые любой человек, идущий по Бродвею, может встретить на своем пути буквально через несколько секунд. Это могут быть комиксы, столики для пикника, мужские брюки, знаменитости, душевые занавески, холодильники, бутылки кока-колы – все современные вещи, ими вдохновлялись абстрактные экспрессионисты, даже не отдавая себе в этом отчета», – писал Уорхол в книге «ПОПизм».

«Основой, гвоздем картины должны быть интерес и необычный взгляд. Часто посещая музеи, мы за красоту принимаем устаревшие концепции, – отмечал Леже в “Тетради по искусству”, а четыре года спустя, по возвращении с фронта в 1917 году, написал: – Сверкающий на солнце затвор винтовки 75-го калибра гораздо больше повысил мою эрудицию, чем большинство музеев мира. Именно здесь я по-настоящему схватил чувство предмета».

С этого момента Леже ставит своей задачей воспроизводить с помощью живописи образы нашей цивилизации и промышленности. «Таким образом, – отмечает Андре Верде[303] в брошюре, опубликованной в 1955 году, – складывается впечатление, будто Леже прямиком сошел со страниц книги энциклопедиста Ламерти[304] “Человек-машина”». Человек-машина! Уже в то время!

«Современные машины созданы из простых красивых частей, без украшательства, – говорил Леже. – Они предназначены для того, чтобы ими пользовались». Ими пользуются.

Лихтенштейн признавался: «Мои работы немного похожи на работы Леже»… Он говорил: «Каждый день промышленность производит предметы, которые имеют бесспорную ценность, обладая красивой пластичной формой. Дух этих предметов доминирует в настоящем веке». Вот так. Он дает искусству направление, это удивляет его самого.

Увидев предмет в качестве объекта изображения, наименее сведущий зритель констатирует, что «поп» способствует активному возвращению в живопись фигуративности и даже образности после стольких лет абстракционистского засилья. Точно, но это только внешняя сторона. Не стоит пренебрегать размахом этого начинания. В поп-арте она подчиняет себе все.

Молодые, жаждущие перемен Роберт Раушенберг и Джаспер Джонс навели мост между абстрактными экспрессионистами и поп-артом, заняли место или полагали, что его заняли, под знаменами того дадаизма, которое они открыли как течение, наряду с Джоном Кейджем. Их называли «неодадаисты». Последователи поп-арта ссылались на Дюшана.

Во всяком случае, американские последователи поп-культуры, согласно блестящей формулировке