Принцесса на измене - Варвара Мадоши

из плетеных кресел, откинувшись на спинку, и потягивала из высокого бокала какой-то голубой напиток. Знаменитый мандариновый ликер, что ли? Или пресловутая амброзия?

— Привет, Андрей! — сказала она. — Ну, садись, коли пришел.

Я послушно уселся во второе ротанговое кресло.

— Будешь? — передо мной появился второй стакан с голубой жидкостью. — А то муж опять скажет, что я гостей не угощаю!

— Спасибо.

Я послушно пригубил. В бокале оказалась обычная газировка с кокосовым вкусом. Надо же. Богиня Любви, оказывается, трезвенница? Или просто во сне напиться нельзя?

— Ты ко мне по поводу твоего друга паладина? — тем временем спросила богиня этаким терпеливым тоном, по которому я сразу понял: она намерена отказать. — Сразу скажу: не вижу причин расширять их брачный союз! Они взрослые люди. Пусть даже брак заключен через меня, если жена не против, я никогда еще ни над кем с плеткой не стояла!

— В том-то и дело, — я отпил еще газировки. Приятно, однако! Семь лет не пил ничего с газом. Да и кокосы не пробовал. Не знаю даже, растут ли они тут где-нибудь на юге. — Они не хотят вариант «терпимая жена и постоянная любовница». Они хотят полноценный брак на троих. И, думаю, они вдохновляются именно тем фактом, что ты разрешила мне такое… Да не просто разрешила — сама предложила!

— У тебя — особые обстоятельства, — покачала головой богиня. — Во-первых, сильное проклятье, которое превратилось в равной силы благословение. Если бы я попыталась ограничить его одной женой… — Богиня Любви поморщилась. — Скажем так, там был бы вероятен целый веер непредсказуемых последствий! Вплоть до укрепления психоэмоциональной связи до такого порога, что вы бы слились в одну личность в двух телах! За это меня Творец по головке бы точно не погладил. Так что я сделала вывод: мы имеем дело с Его волей, исключение из правил допустимо. Плюс это своеобразная компенсация тебе: ты пострадал из-за бреши в границе между мирами, через которую проклятье и попало в твой мир, хотя не должно было. Подробности спросишь у Кузнеца, я не уверена, что можно рассказывать, а что нет.

— Понятно, — кивнул я. — При случае спрошу обязательно, мне и самому очень интересно. Но у Мишеля ведь тоже особые обстоятельства!

— Какие же? Помимо его чрезмерной принципиальности, разумеется. — Богиня приподняла брови. — Если он боится, что за измену жене бог Света выгонит его из Посвященных — то нет, даже этот хмырь не настолько напыщенный придурок! Максимум, не так охотно будет откликаться на призывы, но без помощи точно не оставит. Думаешь, из высокоранговых адептов Света никто женам не изменяет? Ха! Держи карман шире.

— Мишель сам так не может, — покачал головой я. — Но дело даже не в этом. Ты сама сказала — бог Света не так охотно будет откликаться на его призывы. А мы сейчас находимся на пороге деликатнейшей операции. Фактически, происходит попытка захвата королевства Хемпстедов синдикатом «Ивовая ветвь»! Тут каждая унция магической поддержки на счету — а Мишель может лишиться части своего благословения! Да и отвлекаться будет на мысли о своей семейной ситуации — тоже никуда не годится.

— Постой-постой! — Любовь села в кресле ровнее. — Что значит, захвата королевства? Ты о чем?

— Сама подумай, — терпеливо сказал я. — «Ивовая ветвь» создала плацдарм в королевстве. Угрожает монополией Хемпстедов на разработку недр Даринского хребта — а именно на этом, насколько я понимаю, держится их власть над этим миром! По крайней мере, над его человеческим населением. Плюс синдикат явно готовит дворцовый переворот. По-моему, это попытка захвата всего мира… Скажи, если им удастся их план, кто будет здесь командовать — ты, или богиня Любви из мира Синдикатов?

Кажется, мой удар попал в цель. Выражение лица Любви из расслабленно-холодноватого сделалось уязвленным, взгляд — цепким.

— Я… но мне придется прислушиваться к ее «рекомендациям», — выплюнула Любовь. — Плюс это огромный урон для репутации! Это свежая мысль, мне нужно ее обдумать.

Она напряженно постучала длинным указательным пальцем по подлокотнику кресла, лицо сделалось отрешенно-расчетливым.

— Кэзир Фирион, человек, сделавший Мириэль рабыней, был адептом своей богини Любви, — подлил я масла в огонь. — Возможно, она поддерживает эту попытку захвата?

— Не напрямую, это запрещено, — сухо откликнулась Любовь. — Хотя от этой сучки крашеной всего можно ожидать, конечно… Так. Если это попытка захвата мира, а твой Мишель — ключевая фигура… Тогда, конечно… Но… скажем так, если факт этого брака всплывет…

— Брак должен быть тайным, разумеется, — тут же согласился я. — Я — это курьез, человек из другого мира, да и жёны мои… скажем так, очень нестандартные. А вот Мишель — свой парень для местной элиты. И если окажется, что ему тоже боги разрешили двойной брак, вы не отобьетесь от попыток переписать местный моногамный культурный код.

— Да нет, не все так страшно, — махнула рукой Любовь. — У моногамии с точки зрения элит есть ряд колоссальных преимуществ перед полигамией. Главная — предсказуемость наследования, а следовательно, политических коалиций… Так-то фактические гаремы у многих высокопоставленных мужчин есть, это данность. Поэтому особых попыток изменить статус кво не будет. Просто признание многоженства «сверху» вызовет ряд социальных подвижек, которых нам с богиней Раздора хотелось бы избежать. Свободная любовь и все дела. При текущем экономическом укладе этот мир пока не может себе такое позволить. Кроме того, Хелена все-таки урожденная Хемпстед! Если узнают, что она делит мужа с простой капитаншей пограничников или собственной телохранительницей — когда они реализуют свой план — это колоссальная потеря лица для правящей династии. Тоже куча проблем на ровном месте. Так что им придется не афишировать свои отношения. Или хотя бы не афишировать, что все это — с благословения богов.

— Принято, — кивнул я. — Это разумное условие, думаю, они и сами об этом подумали. По крайней мере, Хелена точно.

— Да, умная девочка, — усмехнулась Любовь. — Вдвое младше этих двоих — и вдвое разумнее! Ладно… — она закусила губу и хлопнула в ладоши. — Что ж, пойдем!

— Куда? — слегка удивился я. Ни разу богиня Любви еще никуда меня не звала в наших сновидениях.

— К богу Света, конечно! Сам мне сейчас все уши прожужжал, как важно, чтобы он не оставил своего Посвященного милостью! Так что будешь