Противотанкист. Книга 2 (СИ) - Дягилев Алексей

— Ну что, всё нормально?

— Пока да. Если ты мне на смену, то я отдыхать. Да и взводный просил его разбудить в полночь. Сменщики часовых в ровиках возле орудий, сегодня пока ездовые дежурят, да и наводчики там же спят.

Мишка уходит, а я, разбудив лейтенанта, сваливаю на него свои обязанности и, отпросившись, иду к пехотинцам. Пройдя ходами сообщения в тыл, по развалинам станции пробираюсь к будке обходчика, где у нас расположен личный состав липового караула. Нет, караул выглядит как настоящий, всё по уставу, «фас, профиль, прОтокол, отпечатки пальцев», но служит он для «пускания пыли в глаза», двое часовых просто стоят с той и другой стороны моста и меняются через пару часов. А вот настоящие секреты меняем только в тёмное время суток, утром и вечером. Успел я как раз вовремя и, переговорив с начкаром, вместо разводящего иду вместе с ним, проводить смену. На первом посту всё нормально, а вот перейдя через реку, создаётся впечатление, что кто-то смотрит на тебя сквозь прорезь прицела, и часовой тут какой-то дёрганый. Ночь сегодня лунная, но проплывающие по небу тучи, постоянно закрывают «волчье солнце», и становится темно, как у негра-трансвестита в прямой кишке. Правда ненадолго, так что подобраться к посту и тихо снять часового всё-таки можно, если раздолбаи в секретах уснут, поэтому отдаю красноармейцу свой наган, со словами.

— Смотри в оба, боец, и на месте не стой, постоянно перемещайся, если что случится, щучкой ныряй на ту сторону насыпи, — показываю я рукой направление, — а мы прикроем. Руки можешь держать в карманах шинели, вроде как замёрз, лейтенант я думаю, тебя за это не накажет.

— Понял, товарищ сержант, и спасибо. — Уходим так же, как и пришли и, пройдя вдоль путей, поворачиваем за угол ближайшего строения.

— Как голый на площади, — матюгнувшись, произносит «офицер», когда мы оказались в безопасности.

— И не говорите, товарищ лейтенант, я чуть не обделался, пока на той стороне караулил.

— То-то ты всё к моей стороне моста жался, как цыплёнок к наседке, — отвечает второй.

— И как давно у тебя ощущение обделанности появилось, товарищ красноармеец? — спрашиваю я.

— Да вот почти сразу, как только на пост заступил, будто кто-то из леса на тебя смотрит и сожрать хочет.

— Товарищ лейтенант, а когда перед этим часовых меняли, также было, как сейчас?

— Да нет, вроде всё в порядке, так же как днём.

— Значит часа два уже, в лесу кто-то есть, и явно ничего хорошего с той стороны нам не светит. — Размышляю я вслух.

— Думаешь, скоро начнётся, сержант?

— Думаю да.

— Тогда пошли к ротному. — Забрав по пути липовый караул, пробираемся на КП, где нас уже встречает командир роты.

— Докладывай, лейтенант. Что случилось?

— Немцы на той стороне. В лесу, возле деревни Половцево.

— Сам видел, или сказал кто?

— Не видел, но по ощущениям догадался.

— А ты что скажешь? Сержант. — Обращается ко мне ротный.

— Тоже самое и скажу. Товарищ капитан. Когда на ту сторону ходили, как будто под прицелом пулемёта стояли.

— Ну что лейтенант, поднимай роту в ружьё. Только тихо и без спешки, пусть все занимают позиции. Ну а ты артиллерист, буди своих. Только тоже тихо. А то ваших, говорят и из пушки не разбудишь.

— Врут всё. — Отвечаю я на подколку.

— Ну, раз врут, тогда ладно. — Идите, готовьтесь к бою.

По ходу сообщения я пришёл к себе на батарею и, передав приказ взводному, занимаю свое место возле орудия и пытаюсь разглядеть что-нибудь в бинокль. В неярком лунном свете, видно немного, но все ориентиры различить можно, а они у нас пристреляны, да и никакого движения пока не наблюдается. Как я не ждал, но первый выстрел прозвучал как всегда неожиданно, а за ним второй, третий, очередь из пулемёта, а потом в небо взвились осветительные ракеты и началось.

Как немцы незамеченными пробрались от леса до деревушки, и никто их не увидел? Это вопрос. Хотя чему удивляться, ночь всё-таки. Поэтому когда раздались выстрелы, фрицы, поняв, что их обнаружили, рванули к мосту. А вот эти-то двести метров от деревушки до моста, не смог бы пробежать, даже чемпион мира по бегу. Как говорил товарищ Маяковский.

— … Тише ораторы. Ваше слово, товарищ Маузер. — Так и тут, ваше слово, товарищ Максим, ну и товарищи Дегтярёвы, все, вместе взятые. Под дулами пяти пулемётов, с дистанции триста метров, особо не побегаешь, немцы закончились быстрее, чем лента в максиме, точнее бегущие немцы, а вот лежащие и орущие остались, так что остаток ленты станкопулемётчики добили, ну и ручники от них не отстали, израсходовав по два диска. В общем, дискотека удалась на славу. И какой чудак сказал, что дегтярь это дерьмо, очень даже неплохая немцекоска, особенно в умелых руках, а когда ещё и не одна, да во фланг наступающему противнику… Максим стрелял из дзота, расположенного на нашем берегу, слева от моста, второй дзот был устроен прямо в насыпи железной дороги, которая отворачивая вправо от главной магистрали, проходила вдоль берега реки, и там стоял нештатный МГ-34 на станке, но он пока молчал. Стрельба велась только с позиций нашего первого взвода, находящегося в предполье возле реки, и то работали только пулемёты, самозарядки и карабины пока даже не стреляли. С нашей высотки, где разместились основные силы (второй стрелковый, наш противотанковый взвод и резерв), не раздалось ни одного выстрела, так что пока ждём-с, что же предпримут немцы, и много ли их ещё осталось. Третий взвод занимал круговую оборону в опорном пункте справа, сразу за железкой. У командира роты была налажена телефонная связь как с нами, так и со всеми взводами, так что начало боя он разыграл как по нотам, и дебют был за нами.

Пока шёл бой, я пытался рассмотреть фигурки часовых на переправе, но в свете подвешенных люстр, никого ни рядом, ни на самом мосту не увидел. Теперь уже в районе переправы было светло, ракеты пускали как наши, так и гансы. Один из дегтярей, постреливал по лежащему на земле противнику, пресекая все попытки пошевелиться, но позицию он менял после нескольких очередей, скорее всего, стреляли все ручники, но попеременно. Фрицы начали реагировать минут через десять, после устроенной им бойни, всё-таки они установили свои «пятаки» в деревне, и стали засыпать наш первый взвод минами. Ответка последовала через несколько минут, со стороны развалин станционных построек заработали три наших «хрюнделя» (все миномёты объединили, создав нештатную батарею), гася фрицев своим огнём, стреляя из-за укрытия, с максимальной дистанции.

Такой наглости от нас фрицы не ожидали, и попытались нащупать позиции наших пятидесяток, своими батальонными миномётами. А вот это оказалось не так просто. И если немецкие пукалки, прятались в трёх сотнях метров от нашего переднего края, за немногочисленными препятствиями, и наши пехотинцы подсвечивали их осветительными, и давали целеуказания сигнальными ракетами. То фрицевские канониры такой возможности не имели, развалин было много (юнкерсы постарались), да и заметить хлопок выстрела, ночью, с расстояния семи сотен метров или с километра, практически невозможно, тем более если цель, после пары десятков выстрелов, меняет позицию. Корректировщики больше надеялись на слух, стреляя куда-то туда. В конце концов, игра в кошки мышки немцам надоела, и они, произведя десятиминутный огневой налёт по позициям первого взвода, заткнулись. Наших там кроме станкача в дзоте, и тройки красноармейцев с винтовками, уже не было. Опорник был рассчитан на роту, а оборонялся взвод, поэтому засветившись в одном месте, бойцы сместились левее, да и для блиндажей в три-четыре наката, 80-мм мины, срабатывающие от попадая даже в ветки деревьев, никакой угрозы не представляли. Наши миномётчики свою задачу выполнили на 100%, можно сказать на двести; подавили немецкую батарею и отвлекли на себя внимание, ну а боекомплект у фрицев тоже не бесконечный, так что их удар по пустому месту не мог нас не радовать.