Дневники казачьих офицеров - Михаил Фостиков

Началась работа днем и ночью, все было выдано к сроку, но недоставало обоза, лошадей для разведчиков, кухонь, телефонов, пулеметных и патронных двуколок. Командам разведчиков в полках не было выдано ни одной лошади, и это обещано было на фронте. С фронта же приходили неутешительные вести, которые еще больше раздувались паническими элементами в тылу. Секретные приказы, получаемые мной из Джанкоя, куда переведена ставка генерала Врангеля, свидетельствовали о приближении катастрофы.

15 октября я был спешно вызван в ставку (Джанкой) и в тот же день выехал из Феодосии, оставив своим заместителем старшего бригадного командира, генерала Венкова.[85]

Прибыв в Джанкой, я узнал, что противник, сосредоточив огромную конную группу у Каховки, начал дебушировать переправу через Днепр и это принудило генерала Врангеля созвать в ставке военный совет главного состава. На военном совете присутствовали: генералы Врангель, Шатилов, Кутепов, Абрамов,[86] начальник укрепленного Сивашского района генерал Коновалов[87] (генерал-квартирмейстер) и я.

Было доложено следующее: противник продолжает накопление сил к Каховке, а упорство наших частей, защищающих каховскую переправу, значительно слабеет и удержание за нами переправы при более интенсивных атаках противника невозможно. Главные наши силы сосредоточиваются, после отхода от Никополя, к югу от этого района.

Начальник укрепленного района доложил ставке, что Крым искусственно защищен прочно, перешеек под Армянским [Базаром] закрыт несколькими рядами прочной проволоки по дну Сиваша, с запада и до Чонгарского моста — три ряда проволочного заграждения, а южный берег Сиваша, кроме того, вооружен многими установками тяжелой артиллерии.

Генерал Врангель предложил на обсуждение вопрос: «Как поступить для разрешения создавшегося положения на фронте, дабы удержать Крым на зиму за нами?»

Предложений было много, но на двух остановились для разбора.

1. Генерал Коновалов предложил все части без замедления отвести в Крым, заняв пехотой и частью конницы фронт под. Армянским [Базаром] и по берегу (южному) Сиваша до Азовского моря, пополнить спешно части всеми, кто болтается в тыду, а главную группу конницы иметь в резерве. Основания к этому те, что наши части разбросанны от Каховки до Мелитополя, люди не одеты, конский состав измотан, при этом предлагалось теперь же начать работу по разгрузке Крыма от лишних ртов, а полевым судом принудить тыл пополнить ряды войсковых частей… Для выполнения этого предложения необходимо было немедленно усилить наши части под Каховкой, дабы задержать переправу противника, закрыться с севера заслонами, а главную массу войск форсированными маршами перебросить на позиции. Люди должны по очереди отдохнуть и одеться из-за наступающей зимы.

2. Генерал Шатилов предложил следующее: главные силы армии сосредоточить в Северной Таврии, закрыв подходы в Крым более слабыми частями, а противника, прорвавшегося у Каховки и устремившегося в Крым, разбить во фланг.

Несмотря на то что предложение генерала Коновалова разделяло большинство присутствующих на совете, предложение генерала Шатилова было принято к выполнению и сейчас же отданы соответствующие приказы и диспозиции. По окончании заседания военного совета было видно, что у большинства присутствующих на совете не было уверенности в успехе этой операции.

В тот же день отдан приказ о спешном выдвижении одной моей бригады из Феодосии на фронт, бригада должна выступить 16 октября.

На другой день я был назначен командиром Кубанского корпуса и было приказано спешно приступить к его формированию из частей, пришедших со мной и ранее находящихся в Крыму. Это были конная дивизия с ее резервом, части генерала Цыганка,[88] отдельный Запорожский дивизион и еще несколько мелких частей, штаб расформированного 3-го Кубанского конного корпуса.

Местом формирования назначено селение Курман-Кимельчи, где я и был к вечеру со своим штабом. К вечеру же этого дня Курман-Кимельчи и прилегающие поселки были забиты тылами «цветной дивизии».

17 октября. Мной отданы приказы и распоряжения о сосредоточении к штабу отдельных частей, не находящихся на фронте. Получено донесение от генерала Венкова, что он с бригадой, погрузившись в два поезда, двинулся в Джанкой. Как после выяснилось, бригада передвигалась по железной дороге от Феодосии до Джанкоя четыре дня (!). Бригада генерала Венкова получила мой приказ двигаться дальше к Армянскому Базару и там занять позицию уступом, позади и справа главной позиции.

Через два дня ко мне прибыли в Курман-Кимельчи части генерала Цыганка, конный Запорожский дивизион и некоторые части из тыла, но к вечеру этого же дня мне было приказано со штабом и находящимися при мне частями спешно передвинуться к селению Серагозы и продолжать формирование в этой немецкой колонии. Здесь я находился с 18 по 24 октября.

25 октября. Утром был получен приказ от генерала Врангеля выдвинуться со штабом и частями снова к Курман-Кимельчи, куда я подошел к вечеру. Тыл начал уже бежать, и паника распространялась.

Меня и раньше удивляла бесполезность моих передвижений, мои части все время находились на марше, не могли себя привести в порядок, а штаб не мог наладить связь с частями, ранее отданными мне в распоряжение. Я уже в Серагозах убедился, что в штабе генерала Врангеля царит хаос и что причиной этому был полный неуспех операции в Северной Таврии, предложенной «стратегом» генералом Шатиловым. Наши части в Северной Таврии вместо намеченного удара во фланг противнику, двигающемуся от Каховки, смогли лишь пробиться, а части, закрывавшие Каховку, отошли на позиции к Армянску.

Состояние частей было ужасно, а наступившие холода совершенно выбили из строя людей. Неимоверными усилиями удалось все же собрать и перебросить части вдоль Сиваша и у Чонгарского моста. Части, бывшие на направлении к Мелитополю и не успевшие пробиться через мост, были вынуждены уйти на юг по косе и без остановки докатились до Керчи (здесь были обрывки пехоты, расстроенные кубанцы и большинство терцев).

Начались ожесточенные бои с красными на Перекопском перешейке южнее Армянска и у Чонгарского моста. Кроме того, противник обозначил свое скопление на северном берегу Сиваша, красные бросили огромную массу людей, чтобы доконать нашу армию. Главный удар противник направил на Перекопскую позицию, которая, к стыду и преступности начальника укрепленного района, оказалась защищенной игрушечным проволочным заграждением, и позиция удерживалась лишь неимоверным мужеством и самоотверженностью наших измотанных и почти голых людей, при ужасном холоде и ветре.

На Перекопе несколько раз позиции переходили из рук в руки, красная пехота гналась на убой и трупами красноармейцев было усеяно все поле перед нашей позицией. На смену погибшим и отхлынувшим назад шли новые волны свежих частей красных!

Несколько раз Кубанская казачья дивизия атакой на красных восстанавливала позиции и возвращала нашу пехоту на ее место. Долго так продолжаться не могло, так как наши конные части вели упорную борьбу без всякой смены, а противник всякий раз пускал в бой свежие части. Красные курсанты и специальные части шли в атаку, не ложась, не больше трети их осталось в живых, наши потери тоже были огромные. Одновременно с боями на Перекопе шла упорная борьба за обладание Чонгарским мостом. Я, сидя в Курман-Кимельчи, знал обо всем происходящем на фронте, но оставался только «зрителем», так как мои только что сформированные части находились на бестолковом марше, ранее описанном.

Наших бойцов, убитых и замерзших, эвакуировали, набивая ими товарные вагоны. Кубанская бригада генерала Венкова, находясь уступом далеко за правым флангом Перекопской позиции, стояла совершенно не ориентированная в обстановке, не имела ни одного телефона (из обещания, данного интендатурой, ничего не вышло!), лошади совершенно отсутствовали, даже комбриг не имел собственной лошади. Бригада, учитывая, что, по данным нам сведениям, Сиваш глубок, а кроме того, по дну защищен тремя рядами проволочного заграждения, главное внимание обращала к фронту, имея по берегу Сиваша сторожевое охранение.

На рассвете 27 октября красные перешли вброд Сиваш и обошли с юга бригаду генерала Венкова. Не имея на всех винтовках штыков, казаки дрались львами; одна треть бригады погибла в этом неравном бою и, лишенная возможности принять открытый штыковой бой, начала отходить, неся на руках своих раненых. Нужно сказать, что бригада генерала Венкова несколько раз сбивала пехоту противника с южного берега Сиваша, но красные, усиливая свои позиции новыми частями, занимали южный берег.

Надо иметь в виду, что повсюду в этом районе глубина реки доходила лишь до колена человека среднего роста, а наших проволочных заграждений нигде не было!