Ночь страсти - Элизабет Бойл

Пимм снова остановил его.

— Вам не приходило в голову, капитан, что на этом корабле может находиться агент Мандевилла?

— На «Сибарисе»? — Колин засмеялся. — Я сам отбирал каждого человека на борту. Я доверяю им свою жизнь и не колеблясь доверю благополучие Нельсона.

— Я не говорю об экипаже, я имел в виду ваших пассажиров.

— У меня нет пассажиров на борту. Во всяком случае, не было до сегодняшней ночи, когда мы подобрали вас. Вас и… — Колин неожиданно умолк, та как все его прежние догадки и вопросы сложились в не мыслимый ответ. Джорджи.

— Вы меня поняли. — Пимм отпустил его руку.

— Невозможно. Агент Мандевилла — женщина? Этого не может быть.

Только не Джорджи. Это не может быть она. Неожиданно и не только от промокшей насквозь одежды Коли-на бросило в дрожь.

— Вы хотите сказать, что подозреваете молодую женщину, девушку и младенца?

— Женщины не хуже мужчин способны на грязные делишки. — Пимм вздохнул. — В моем деле я никогда не доверяю мифу 6 женской деликатности. Особенно когда они находятся без надзора. Когда за ними нет должного контроля, они становятся непредсказуемыми. — Он кивнул в сторону каюты Колина: — Что касается вдовы и ее ребенка, младенец может быть подкидышем, взятым специально, чтобы дополнить ее образ. А если говорить о сестре миссис Бридвик, то когда-то жил голландский агент, который любил использовать карликов для…

— Бридвик? — переспросил Колин. — Вы сказали — Бридвик?

— Да, миссис Бридвик. — Пимм не спускал с него глаз. — Вы знаете ее, не так ли?

Колин кивнул:

— Да. Мы встретились год назад в Лондоне.

— А мистер Бридвик?

На это Колин коротко засмеялся. По крайней мере он получил ответ на один из своих вопросов: Джорджи не была замужем. Своим именем она выбрала имя его дома.

— Мистера Бридвика не существует.

— Вы сказали, что встретили ее в Лондоне? Каким образом? Кто вас представил?

Колин сделал несколько шагов назад под градом вопросов мистера Пимма.

— Никто не представлял нас друг другу. Мы встретились случайно… на балу.

— Случайно? Так не бывает, — заявил Пимм. — Она должна быть связующим звеном. Ее послали в Лондон, чтобы выведать ваши планы, затем она вернулась в Неаполь, чтобы втереться в окружение Нельсона. — Мужчина потер руки. — Теперь все, что осталось, — это допросить, я имею в виду, опросить леди и установить, кто она на самом деле.

Пимм двинулся было к двери, но на этот раз Колин остановил его.

— Не будет ни допроса, ни опроса леди, пока вы не представите мне веских доказательств.

— Доказательства? — взвился Пимм. — Конечно, у меня нет веских доказательств. Именно допрос предоставит их.

Колин покачал головой.

Пимм вскинул руки и зашагал по своей крошечной каюте.

— Прекрасно. Тогда примите во внимание следующее. — Он загнул один палец. — Она появилась в Волтур-но в тот же день, когда там побывал курьер Мандевилла. — Он улыбнулся и загнул второй палец. — Я услышал, как она говорила одному из обитателей гостиницы, что приехала сюда по предложению леди Гамильтон, которая считала, что это великолепное место для зарисовок с натуры. Очевидно, миссис Бридвик провела последние несколько месяцев в Неаполе, где подружилась с леди Гамильтон. Они стали близкими подругами. — Пимм помедлил. — Думаю, мне не надо говорить вам, что все окружение леди Гамильтон имеет доступ к лорду Нельсону.

Колин сделал все возможное, чтобы сохранить безразличное выражение лица. Так это Джорджи он видел тогда в Неаполе с леди Гамильтон! Но он не собирался сообщать об этом Пимму и давать тому повод начинать охоту на ведьм, к тому же он не верил, что Джорджи могла быть тем самым предателем, которого они искали.

Только не она. И все же… он встретил Джорджи сразу после трибунала и прежде чем отплыл из Лондона. Неожиданно его воображение разыгралось — как насчет ее настойчивого желания добиться доступа в его апартаменты, интереса к его рундуку и к тому, куда он отправляется. Ее почти рассчитанное обольщение — в ту ночь у него точно возникли вопросы относительно нее, потому что в ней не было ничего правдоподобного, и теперь…

— Так на чем еще вы основываете свои подозрения? — спросил Колин. Он не собирался ничего рассказывать Пимму, пока не сумеет добиться правды от самой леди.

— Предположения. Неопровержимые предположения, — возразил Пимм. Он поджал губы и наконец загнул третий палеи. — Она знала достаточно, если последовала за мной на побережье.

— Боже милостивый, Пимм, она уже объяснила это. С теми проклятыми фонарями, на которых вы настаивали, и вашей руганью вы словно сами взяли ее за руку и привели сюда.

— Что же, было слишком темно, а я ненавижу полевые задания, — проворчал он в свою защиту. Незадачливый агент поскреб подбородок, пока его хитрый, изворотливый ум выуживал и сортировал факты, и наконец его осенило. — Доказательство — на вашем лице.

— На моем лице?

— Да, капитан. Вы смотрелись в зеркало? Она подбила вам глаз, как профессиональный боксер. — Глаза Пимма расширились. — Она, может быть, вовсе и не женщина, а переодетый мужчина. О, это в духе французов посылать мужчину…

Колин рассмеялся, остановив поток фантастических измышлений Пимма:

— Уверяю вас, миссис Бридвик — женщина. Относительно этого у меня нет никаких сомнений.

Мистер Пимм вытаращил на него глаза. Если бы Колин не знал его, он решил бы, что Пимм был поражен.

— О, это безнравственно, — наконец пробормотал тот. — В высшей степени безнравственно.

— Ну что же, — не обращая внимания на его слова, сказал Колин. — Отставив это в сторону, не вижу у вас никаких доказательств ее вины. — И когда Пимм открыл было рот, готовый возразить, Колин поднял руку, чтобы остановить его: — И пока вы не предоставите мне доказательств, веских доказательств, не будет никаких допросов… — он готов был сказать «Джорджи», но спохватился, — этой миссис Бридвик.

— Вот что выходит от общения с женщинами, — раздраженно заметил мистер Пимм. — Леди определенно что-то скрывает, и я не вижу причин миндальничать с ней.

— Хотя я допускаю, что у леди могут быть свои секреты, — улыбнулся Колин, — не думаю, что она — французская шпионка. И готов доказать, что вы заблуждаетесь в своих предположениях.

Принимая во внимание репутацию мистера Пимма как агента, отвергающего общепринятые приемы добывания разведданных, часто действовавшего за пределами установленных норм и любившего «дать прикурить», как говаривал его отец, своим вышестоящим коллегам по министерству иностранных дел, Колин не собирался рисковать, позволив мистеру Пимму взять инициативу в свои руки.