Немой Голос - Василий Минский

Лора смеялась вместе со всеми, курила, пила из горла дешевое пойло и просто радовалась жизни. У солдата обычно нет прошлого, оно погибает вместе с первым выстрелом, первой разорвавшейся бомбой. Именно тогда оно начинает тускнеть и меркнуть, когда сидя в сыром и вонючем окопе он не может думать ни о чем, кроме времени, когда он его покинет. Нет, он не думает о будущем, его как будто бы тоже не существует в такие моменты, оно эфемерно, незримо, оно растворяется в треске пулеметов, гуле артиллерийских орудий и свистков офицеров, поднимающих новобранцев на смерть. В таком случае, у солдата остается лишь настоящее, те немногие минуты, что отмерены ему богом и которые он волен тратить по своему разумению и желанию. И именно поэтому, Лора пила, курила и смеялась. И с каждым километром, на который она становилась дальше от фронта, она расцветала, оживала и сбрасывала с себя тяжесть прожитых дней.

Однако, передышка эта была лишь временной. Уже через несколько дней пришел новый приказ из штаба, предписывающий Лауре готовиться к новому заданию — проникновению за линию вражеский укреплений. После двухчасового совещания выяснилось, что в прифронтовой город Врана приезжает славитанский генерал-лейтенант по фамилии Веселовский, командующий одним из направлений на южном фронте. Цель миссии была предельно проста — найти и уничтожить.

На резонный вопрос Лауры о том, почему выбор пал именно на нее — был получен однозначный и прямолинейный ответ — «мы хотим испытать полезность твоих имплантов в деле».

Яркие столбы прожекторов освещали темное небо над городом. Плавно парили пузатые аэростаты, призванные защищать жилые дома от последнего слова техники — самолета — грозного оружия, способного нести до нескольких бомб и уничтожать целые здания. С их появлением за последние несколько месяцев не было и недели, чтобы асторцы не бомбили прифронтовые города — те, до которых только могли дотянуться. В городе был объявлен комендантский час, ходили редкие патрули. Зачастую это были даже не военные, а сформированные отряды самообороны. Их снабдили винтовками конца прошлого века и отправили на улицы блюсти правопорядок. У них это получалось с переменным успехом. Вот сейчас по одной из плохо освященных улиц от двух нерасторопных ополченцев убегал человек в гражданской одежде. Придерживая одной рукой серую кепку, он отстреливался из шестизарядного револьвера. Надо сказать, не самое практичное оружие для уличных боев, но с такой убойной мощью, что попади один раз — второго уже не потребуется. Однако, беглец постоянно мазал, было видно, что он не был военным. Неповоротливые стражи порядка лишь пригибались и инстинктивно вжимали голову в плечи при каждом его выстреле. Вести ответный огонь из длинных гладкоствольных ружей и одновременно преследовать нарушителя было непосильной для них задачей.

Лаура меланхолично наблюдала за происходящим из окна одного из деревянных домов. Она методично разбирала свою снайперскую винтовку, аккуратно протирая каждую ее часть, и складывала в стоящий подле нее сундук. Ее мало интересовали разборки местных бандитов, да и, откровенно говоря, у нее не было на это времени. Послезавтра в город должен был приехать один из высокопоставленных офицеров, генерал-лейтенант Веселовский, командующий восточным фронтом. Он-то и был ее целью на ближайшие сорок восемь часов. Все должно быть готово к его приезду — винтовка начищена, патроны подобраны, ее дислокация — нераскрыта. А потом — потом нужно будет в экстренном порядке покинуть город, пока еще не успели перекрыть все входы и выходы. Девушка уже простроила в голове маршрут для побега — винтовку придется бросить, чтобы не привлекать лишнего внимания, но да на той стороне с легкостью выдадут новую. За городом, на одной из паровозных станций ее должен был ждать связной.

Закончив приготовления, она вновь выглянула в открытое окно — троица уже успела добежать до середины проспекта. Она хотела было уже отвернуться, как убегавший человек выкрикнул на асторском фразу, мгновенно привлекшую к нему все внимание девушки:

— Тупые скоты! Я вам не дамся! Победа будет за нами! — злобно кинул он им через плечо, забегая в ближайший темный проулок.

«А вот это уже что-то интересное. Может это участник подполья или даже другой агент? Но мне не говорили, что кто-то еще работает в этом городе. Было бы неплохо с ним поговорить, возможно он мог бы помочь мне с отходом после убийства генерала» — эти мысли пролетали в ее голове, когда она уже сбегала вниз по лестнице, на ходу накидывая на плечи куртку.

Перебежав дорогу, она прошмыгнула на параллельную узкую улочку. Там царила полнейшая темнота, но Лауре, конечно, это мало мешало. Оказавшись во дворах, она потратила несколько секунд, чтобы понять, куда же ей двигаться дальше. Затем, услышав где-то слева крики солдат, продолжила бежать в ну1жном направлении. Становилось все темнее — фонарей не было совсем, а в окнах потрепанных жизнью домов не горел свет. Это, по всей видимости, и остановило двух ополченцев от дальнейшего преследования — им стало попросту страшно, а может, они побежали за подмогой. Девушка же наоборот чувствовала себя как рыба в воде, и разглядев забегающую внутрь одного из старых домов фигуру, бросилась за ней. Уже перед самой дверью девушка замедлилась, перешла сначала на шаг, затем стала красться. Быстро пришло осознание того, что ей никто не говорил о том, что все это может быть обыкновенной западней. Однако, любопытство взяло верх над осторожностью. Она остановилась у самой двери, прислушалась, медленно достала из-за голенища длинный нож — единственное оружие, которое у нее при себе было. Собравшись с духом, она медленно потянула латунную ручку ветхой двери на себя. Та оказалось незапертой. Аккуратно заглянув внутрь, она просунула свой острый нос в дверной проем и окинула взглядом помещение. На первый взгляд оно казалось абсолютно безлюдным — какая-то кожевенная мастерская, повсюду разбросаны инструменты, куски кожи и стоял резкий запах мочи. Аккуратный носик скривился, выразив свое «фи», а затем его владелица сделала шаг вперед, задевая натянутую перед самым порогом едва различимую леску. Грянул оружейный выстрел, поваливший Лауру навзничь. Боль была настолько велика, что девушка не смогла сдержать крика, как не пыталась она стиснуть зубы, из нее все равно вырывались гортанные звуки, переходящие в рык. Она судорожно пыталась ощупать свое лицо, тщетно пытаясь найти, куда попала пуля, а когда прошел шок первых нескольких секунд, она с ужасом поняла, что больше не видит правым глазом. Отбросив разбитые очки, Лаура начала ощупывать глазницу рядом с