Князь Тьмы и я. Книга вторая (СИ) - Звездная Елена

В детстве я хотела, когда состарюсь, стать вот такой бабкой. Реальная мечта была, часто поддерживала в любых жизненных трудностях.

— Слушай, а ты специально делаешь вид, что на тебя не влияет, или как? — поинтересовался коллега тигриной наружности.

— А? — переспросила я. — Прости, задумалась. Просто хорошая была бабка, мне ее иногда не хватает.

На этом заржали даже вампиры. Смех у них был гораздо более сдержанный, чем у оборотней, но расхохотались все, в то время как от фейри кажется, вполне отчетливо послышался скрежет. Надеюсь, у них тут есть стоматологи.

И тут шеф крикнул:

— Каи, руку!

Я, конечно, удивилась, почему «руку» а не «веревку», потому как у нас были заготовлены четыре штуки, привязанные к крепежам и столбам, но сказано-сделано.

Рванув вперед, я подхватила одну из веревок, на бегу обматывая руку, и поступила абсолютно правильно — сама шефа я бы не вытащила, а без меня Сайнхор выбраться бы не смог. Падальщик тащил два трупа и одно живое тело. И выглядел при этом шеф жутко до одури — серое покрытое словно пергаментной кожей тело, излишне длинные руки-крюки, шея по птичьи длинная, вместо рта снова пасть с сотнями острых зубов. И тело при этом мерзко-прохладное, как чешуя какая-то по ощущениям, но я ухватила Сайнхора за руку, он подтянул тело, зашвырнул трупы и доходягу наверх, на берег, а после этого с рычанием, обезумевший, кинулся на меня, обрастая тленом.

Не знаю, каким образом я не разжала руку.

Вероятно причина в том, что я все-таки человек, и я разумом понимала, что это шеф, пусть и местный, но все-таки коллега. Возможно потому, что чувствовала свою ответственность. А может у меня просто был шок, я не знаю, но хватку я не разжала. Зато поняла, почему он говорил, что никто никогда не подал бы руку падальщику.

Вторым рывком Сайнхор выпрыгнул на берег, и почти сразу утянул меня за собой, чтобы кинув на землю, нависнуть, рыча и едва не истекая слюной. А вот все остальное у него истекало – одежда, кожаная веревка которой был привязан шеф, когда начал спуск, обувь, перчатки… Оно все осыпалось тленом. И я так понимаю, если бы Сайнхор попытался воспользоваться веревкой, чтобы выбраться… веревка бы его не спасла, обратившись прахом.

— Совсем хреново? — спросила я у чудовища, нависающего надо мной, практически распятой на, между прочим, далеко не мягкой земле. Тут осколки каменные везде были, больно в спину впивались.

Шеф зарычал. Жутко так, аж до костей пробрало, а затем все же слез с меня. В смысле не то, чтобы он на мне валялся, но его конечности пришпилили как бабочку к стене, наверное, не пройди я весь тот ад, что пришлось пройти по вине Даркана, я бы заорала. Или испугалась. Или впала в панику. А так… Просто за шефа волновалась.

— Убивать умеешь? — все еще рыча, спросило чудовище.

— Естественно, — мрачно призналась я.

Кивок и Сайнхор кинулся на одного из трех — стремительно трансформирующегося фейри. Трансформировался фейри определенно в зомби, потому как покрывался зелеными пятнами, и ни один из сородичей к нему даже не приблизился. Сайнхор убивал сам. Грыз, терзал, разбирал на составные части.

Оборотень, единственный из живых, тут же оказался в распоряжении фейри, и они его, несмотря на всю свою надменность, принялись лечить одним групповым сеансом. Шестеро стояли, протянув руки и словно ловя на радары тепло солнечного света, а седьмой, тот что фотошопился тут, опустившись на одно колено, шептал что-то себе под нос, держа ладони над грудью оборотня, где груди видно было мало, а вот крови много.

Мне же достался вампир.

Его шеф закинул максимально далеко, и вампир повредился при падении, но все равно встал и теперь медленно, но верно, шел прямиком ко мне и Сайнхору. Вампиры держались в стороне, помрачнев разом, оборотни приготовили оружие, но стрелять никто не торопился. Я поняла, что придется мне.

Первый выстрел из арбалета — и болт застрял в глазу озомбивавшегося вампира. Но это зомбаку не помешало ничуть, он лишь пошатнулся и дальше пошел.

Пришлось спешно менять тактику.

Семью выстрелами я снесла зомбаку голову и монстр пошатнувшись, рухнул на колени.

— Голова! — рявкнул на меня Сайнхор. – Держи голову! Она не должна свалиться в пропасть!

Выстрел, и катившаяся к сломанной ограде башка была пришпилена к земле

Я, не двигаясь с места, перезарядила арбалет, приготовила второй колчан с болтами, и проверила на месте ли стреляющий браслет. И все это под охреневшими взглядами что вампиров, что оборотней. А фейри никуда не смотрели – они оборотня лечили самозабвенно.

Потом по словам шефа была «Бытовуха».

Групповуху фейри закончили и сдали оборотня его соплеменникам с рук на руки — живым, здоровым, но слегка так основательно потрепанным жизнью.

А шеф в гордом обнаженчестве, пока я скромно делала вид, что вообще ничего не видела и смотрю исключительно на мертвяков, сходил в экипаж, оделся. Потом вернулся. Что первый, что второй труп очертил белым мелом, поразительно рисовательных качеств, а затем сел и начал заунывно петь, аки шаман. Я думала молится, но как оказалось он таким макаром костер разжигал.

Первым в призванном белом пламени сгорел дотла фейри. Потом пришла очередь вампира.

Когда шеф закончил, вампиры спели свою песню — и их пепелообразный сородич исчез, словно его слизало языком мрака.

Фейри тоже с распевкой не затягивали и их единорассового сотоварища слизало языком света.

Потом было два церемонных поклона Сайнхору, и фейри с вампирами отчалили.

Потом оборотни ремонтировали ограду, а шеф сжигал спущенные в океан мрачного дыма веревки. Вид у Сайнхора был… жуткий. Такой словно из него всю душу высосали и силы высосали тоже.

Когда с веревками было покончено, он перемахнул через отремонтированную уже ограду подошел ко мне и не глядя, сказал:

— Спасибо.

Я уже не готова была сказать «Не за что», потому что точно знала – есть за что.

— Ну, вы меня на месте не загрызли и то хлеб, — мое философское замечание шефу почему-то не понравилось.

Косо взглянув на меня, мрачно спросил:

— А как поняла, что мог?

— Интуиция полицейского никогда не подводит! – гордо отрапортовала.

А потом уже вообще не гордо спросила:

— Что это было вообще?

Сайнхор тяжело вздохнул, посмотрел вдаль, на мрачный горизонт и все же счел нужным ответить.

— Три самоубийства. Ну, точнее два, но ты поняла. Если бы мы не подоспели вовремя, на запах добровольной смерти сюда сползлись бы как минимум четыре тысячи океанических монстров. Ограда была сломана, сигнальная система нарушена. Прорыв бы обошелся нам чудовищной кровью.

— Ни… чего ж себе, — жутко звучало. — А почему оборотень остался жив?

— Обоняние, — стервятник с усталой ненавистью смотрел на океан мглы. — У оборотней прекрасно развито обоняние, так что в то время как эти двое покорно перерезали себе горло, он уже знал, что это бесполезно и его ребенок мертв.

В это время раздался вой. Да такой жуткий, что я быстро прикрылась шефом.

Оказалось – напрасно.

Выл оборотень. Тот самый, которому фейри удалось спасти жизнь, залечив раны. Так вот я как-то сходу поняла, что благодарности от него они не дождутся. Оборотень предпочел бы сдохнуть. Прямо здесь и сейчас. Если бы не угроза, которую любое самоубийство несло этому миру, думаю, он бы себя прикончил без вопросов даже. Потому что его горе было сокрушительно. Он выл, царапая и загребая землю выросшими когтями, просто выл… а его коллеги молча стояли, понимая, что никаким словами и утешениями тут не поможешь.

И тут меня как переклинило.

Торопливо подойдя к убивающемуся оборотню, я не самым тактичным образом потянула его за плечо, и едва мужчина поднял на меня полные горя покрасневшие глаза, сходу спросила:

— Насколько я понимаю, в вашем случае имело место похищение ребенка с целью оказания давления на родителей, то есть конкретно одного родителя — вас. В какое время было совершено похищение – ночь или вечер?