Князь Тьмы и я. Книга вторая (СИ) - Звездная Елена

И я чуть яблоко не обронила, вместе с надкушенным куском.

Невинной маленькой девочке было четыреста семьдесят лет! Уголовница со стажем — убийства, массовые убийства, подлоги, мошенничества, грабежи, снова убийства. Снова посмотрев на «дите», я не сдержалась и воскликнула:

— Да быть этого не может! Тут какая-то ошибка!

Шеф глянул на меня, затем на Комдора и ему приказал:

— Принеси стакан воды.

«Добрый полицейский» поколебался для виду, но именно что для виду, я уже эту схему воздействия на психику задержанного хорошо знала, и вышел, сообщив девочке:

— Тебя никто не тронет. Права не имеют. Адвокат прибудет с минуты на минуту. Я сейчас вернусь. Ничего не бойся.

Малышка вздрогнула, закивала в ужасе, из прекрасных детских глаз скатились две крупные слезы — по слезинке на глаз. Идеально! Я бы ей вообще первый приз за актерскую игру выдала. Но тут такое дело – закрытая школа, в которой обучалось это «дите» и стало тем катализатором, что привело вчера к массовому восстанию на вампирском кладбище. И кладбище подняли сознательно – двенадцать учениц закрытой школы самоубились на этом самом кладбище, как итог… Ну, если бы не Даркан, итоги могли бы быть убийственными.

Так что я вступила в игру, точно зная, чего хочу от этой милой девочки.

— Итак, энитта Эори Ханиган, — зачитала я имя, выведенное Комдором в протоколе допроса.

В папке шефа Сайнхора имелось другое — эитт Гаа Нардак. Я так поняла что энитта это обращение к девушкам, эитта — к замужним женщинам.

Девочка, при обращении энитта заметно оживилась, несмотря на пудовые стальные кандалы, стягивающие ее тоненькие запястья, подалась ко мне, и с жаром спросила:

— Вы мне верите?

— Конечно! — заверила со всей искренностью.

И пробежалась взглядом по протоколу «доброго полицейского». Исходя из записей Комдора дело было так — милая девочка по имени энитта Эори Ханиган мило спала в своей милой комнатке на тринадцать человек. И вообще не понимает, куда делись остальные девочки из ее комнаты. Ну ушли и ушли, ей ни слова не сказали, она вообще спала после таблеток, которые всем выдают на ночь, чтобы сон был крепче и ничего не слышала.

— Итак, — я сделала вид, что целиком занята чтением протокола допроса, — вчера после ужина вы выпили таблетку… Снотворное значит. Это такие маленькие, синенькие, кругленькие?

И посмотрела на девочку.

— Зелененькие, — с готовностью поправила она. — Нам их всегда дают перед сном. Но… знаете, мне кажется, в тот вечер, девочки их опять не выпили.

— Да? — я показательно нахмурилась. — То есть все в школе послушно выпили, а они нет? Какие плохие, непослушные, недисциплинированные и опасные девочки. И часто они так?

Малышка кивнула, скривилась и добавила:

— Еще тупые. Почти всегда. Ночь бесились, а потом на уроках отсыпались и ничего учить не могли толком.

Я покивала сочувственно и внесла пункт: «Длительное отсутствие сна».

— Их наказывали? — спросила, дописывая слово «сна».

— Нет, — фыркнула девчонка, — мне приходилось молчать. Вы же понимаете, их двенадцать, а я всего одна… Мне было страшно.

Сильно сомневаюсь, что страшно было ей.

— Кто выдавал таблетки? – задала я следующий вопрос.

— Я, как староста комнаты, — девочка сникла. — А они… они пить отказывались.

Вот как…

— Чем мотивировали? — еще один осторожный вопрос.

— Кошмарными сновидениями! — всплеснула руками девочка, и от этого жуткова-то звякнули кандалы.

Посмотрев на наручники, я спросила шефа:

— А их можно снять? Все же холодное железо, ребенок еще артрит подхватит.

— По протоколу до окончания допроса нельзя, — совершенно равнодушно ответил Сайнхор.

Тяжело вздохнув, неодобрительно покачала головой, показательно не одобряя действия шефа участка стражи, и предложила девочке:

— Давай побыстрее закончим.

Она согласно кивнула. В огромных глазах плескалась надежда, на лице проступила невыносимая мука, а сотрудничать дите было готово во всем и полностью, только бы все это поскорее закончилось и ее отпустили. Я так подозреваю, что это было общее желание всех абсолютно задержанных — свалить поскорее. На этот рычаг воздействия я сейчас и надавила.

— Итак, энитта Эори Ханиган, — вновь вернулась к допросу, — значит твои соседки по комнате вели себя плохо уже довольно давно?

— Да! – воскликнула она.- Зовите меня просто Эори, пожалуйста.

Улыбнулась ей, соглашаясь с предложением.

— Эори, а по ночам девочки что обычно делали?

— Шушукались, — она лобик нахмурила. — Иногда что-то обсуждали, но так, чтобы я не слышала, и прятались от меня в дальнем конце спальни, будить не хотели.

Интересно, с чего бы им бояться ее разбудить, если по ее же словам энитта Эори Ханиган принимала снотворные и крепко спала, как самая порядочная и послушная ученица.

— Сколько дней они не принимали таблетки? – мой следующий вопрос.

Поразмыслив, девочка неуверенно произнесла:

— Шестнадцать дней… наверное.

Оговорка «наверное» была определенно некстати. Если она сама выдавала им таблетки, как староста, она должна была знать точно. Итак, первая зацепка.

— Кто выдавал старостам комнат снотворные? — продолжила я.

— Дежурная по этажу, — ответ последовал быстро, и явно был правдивым.

Отлично, а теперь первый подвох:

— Кто дал снотворные вам?

Ее ответом должен был быть «Дежурная по этажу». Причем ответом быстрым, без задержек и заминок, но энитта Эори Ханиган нервно улыбнулась и сказала:

— Та, так же как и всем. То есть…

Я не дала продолжить и уточнила:

— Давайте быстрее с этим закончим и отпустим уже вас. Мне совершенно ясно, что вы невиновны, и все это просто одно большое недоразумение. Поторопимся. Каждый вечер дежурная по этажу выдавала вам тринадцать синих таблеток, так?

Таблетки были зелеными, если учитывать ее предыдущие показания, но энитта Эори Ханиган допустила второй промах, подтвердив уже имевший обсуждение факт:

— Да, зеленые продолговатые капсулки.

Слишком подробное пояснение.

— Зеленые? — мой вопрос. — Почему они были зелеными, Эори? Вы ведь говорили, что синенькие.

Это говорила я, а не она, однако механизм уже был запущен, а энитта Ханиган поняла, что слегка запуталась в показаниях, и начала стремительно тараторить:

— Иногда были синие, а так зеленые. У них такой цвет, потому что в гелевой капсулке содержится концентрированный снотворный отвар. Он мерзкий, и проще выпить таблетку, чем стакан этой гадости. Отвар делают в школе, он очень специфический, чтобы сон был крепким, но утром не было никакой сонливости. Чтобы учиться. Ну, вы понимаете?

— Ага, поняла, — еще несколько строк легли в протокол допроса. — Поэтому таблетки, которые вам дал демон имели другой цвет? Он не знал состава того снотворного, что разработали в школе? У него не было точной информации о таблетках?

Я говорила очень дружелюбно и с самой располагающей улыбкой на лице, а еще с сочувствием, которое выражала всем своим видом.

И это сработало.

Милая маленькая девочка, переменившись в лице, возмущенно воскликнула:

— Да все у него было! Состав, образцы, цветовые и вкусовые характеристики! Но нет, он же самый умный, до него попросту не доходило, что эти курицы, конечно, тупые, но не до такой степени, чтобы не отличить синие таблетки от зеленых! И я… Он… Вы…

И энитта Эори Ханиган, она же эитт Гаа Нардак застыла, оборвав себя на полуслове.

А я улыбнулась.

Посрамленная не знаю, кто по расовой принадлежности, переменилась в лице, и прошипела:

— Я никого не убивала! Доказательств у вас нет! Думали, что провели меня как тупую скрыггу?

Я не знала, что такое скрыгга, но определенно я догадывалась что:

— Доведение до самоубийства — это преступление. Вы лишили девочек сна на шестнадцать суток — и подтвердили это. Не удивлюсь, если вслед за отсутствием полноценного сна девочек преследовали галлюцинации, и уже даже не важно, способствовали вы этому или нет. Достаточно факта подлога таблеток.