Смерть по любви - Владимир Григорьевич Колычев

- В засаде, - согласилась с ним мама. - Как нам из нее выбраться?

- У тебя есть выход на Худоярова?

- Да, он оставил визитку. Думаешь, с ним можно договориться?

- Его можно убить.

- Шутишь?

- Возможно, это просто бред.

Пуля давала о себе знать. Нога разболелась еще сильнее, температура тела стремительно поднималась. Как ему в таком состоянии убить Худоярова? Да и чем это сможет им с мамой помочь?

Был еще и другой вариант. Приставить к голове Марка пистолет и вырвать у него признание. Но и это не панацея. Даже явка с повинной не сможет отправить Марка на скамью подсудимых. Надо будет, Худояров-старший купит с потрохами весь народный суд.

- Как ты себя чувствуешь? - с тревогой в голосе спросила мама.

- Бывало и лучше.

- Когда же закончится весь этот ужас?

- Все только начинается, - с мрачной усмешкой проговорил Трофим.

Мама остановилась у ближайшей аптеки, накупила бинтов, лекарств, но главным приобретением были скальпель и щипцы.

- Представляешь, продавались здесь! - сказала она.

Однако ее восторг быстро перешел в панику.

- Надо в больницу ехать! - заявила она.

- Лучше сразу в полицию, - произнес Трофим и хмыкнул.

- Может, правда, в полицию? Где-нибудь здесь. Не у нас.

- Пока Худояров в правительстве, у него в руках вся страна. Да и за границей найдут.

- Даже не знаю, что делать.

Мама выехала за город, свернула на проселок, через поля тянувшийся в туманную даль, остановилась в каком-то подлеске.

- Трофим, придется потерпеть! - сказала она.

Судя по голосу, больнее всего было ей самой. Сколько Трофим помнил, за него мама всегда переживала больше, чем за себя.

Спирт у нее был, но Трофиму не пришлось пить его стаканами для анестезии. Мама просто обколола рану лидокаином, потом надрезала ее и вытащила пулю щипцами.

- Если эта штука не отравленная, то буду жить, - заявил Трофим и кое-как улыбнулся.

Пуля не могла быть отправленной, но сознание парня мутнело, как будто в него капнули яду. Трофим всего лишь засыпал, но ощущение у него было такое, как будто он погружался в саму смерть. Страдалец закрыл глаза и подумал, что назад не вернется.

Черный джип шел по дороге с включенными фарами, дальний свет резал глаза. Но бояться Трофим должен был не света. Его в любой момент могла накрыть вечная тьма. Потому что это ехали к нему люди Худоярова. Они все ближе, от них не убежать.

Трофим распахнул глаза. Не было никакого джипа. В глаза ему светила только луна за окошком. Машина стояла в подлеске, он полулежал на заднем сиденье, мама дремала в кресле за рулем. Вокруг светлая ночь, в машине тишина, нога перевязана, слегка ноет, но жить можно.

Однако джип все равно где-то рядом. Он шел за ними.

Мама спала чутко, услышала шорох за спиной, открыла глаза, повернула голову и спросила:

- Трофим, как ты?

- Мы все там же?

- А куда ехать? Везде могут ждать.

- А если не мы к ним, а они за нами?

- А как они нас найдут?

- А как нашли? За твоей машиной, думаешь, ехали?

- Ну да.

- А если за маячком? - Трофим стукнул себя по голове.

Ребенок мог сразу догадаться, что в машину вживлен радиомаяк, а он только сейчас допер. И то через бредовое видение.

Не задалось у худояровских псов. Видимо, не восприняли они маму и Трофима всерьез, поэтому разделились на две, а то и на три группы. Первая двойка вырвалась вперед, взялась за дело, не дожидаясь остальных, и оконфузилась с летальным для себя исходом.

Может, потому эти остальные сейчас и не спешат. Они знают, где машина, подкрадываются к ней из темноты.

- Уезжать надо! - заявила мама.

Она завела двигатель, включила скорость, но Трофим открыл дверцу и спросил:

- А маячок?

- Ты куда?

- Нормально все.

Чтобы успокоить себя и прежде всего маму, он прихватил с собой пистолет и вывалился из машины. Но мама не успокоилась, подалась следом за ним.

Трофим сел на землю перед правым задним колесом, обшарил рукой подкрылок. В колесной арке радиомаяка не было. Трофим продолжил движение, перешел к заднему бамперу.

Мама все поняла, тоже принялась искать маячок и нашла его.

- Что это?

Она держала в руке маленькую пластиковую коробочку с присосками и крохотной немигающей лампочкой.

- Брось эту заразу! - сказал Трофим.

Мама кивнула, разжала пальцы, и маячок утонул в траве. Там пусть и лежит, а они поедут.

Нога у Трофима почти не болела, он чувствовал себя на удивление хорошо, но это была всего лишь иллюзия улучшения. Она его и подвела. Поднимаясь, он неудачно оперся на раненую ногу, и боль вернула его на землю.

- Что с тобой? - Мама склонилась над ним.

- Все хорошо, сейчас пройдет.

- Что пройдет?

- Пройдет. Если немного помолчим.

Боль действительно уходила, но Трофим не торопился подниматься.

Мама тоже притихла. Она стояла перед ним на коленях и держала его за руку.

Трофим уже собирался вставать, когда к машине кто-то тихонько приблизился. Шума не было, но в лунном свете смутно мелькнула чья-то тень.

Трофим приложил палец к губам. В этот момент и послышался стук, с каким отработал первый выстрел затвор пистолета. Тут же щелкнула пуля, прошивая кузов автомобиля. За первым выстрелом последовали второй и третий. Пули били по стеклу и обшивке, их было очень много, как будто стрелял не пистолет, а пулемет с глушителем.

Наконец выстрелы прекратились. Один за другим клацнули затворы.

Трофим понимал, что произошло. Стрелки израсходовали боеприпасы. Теперь им требовалось время на то, чтобы перезарядить оружие. Пустую обойму вынуть, новую вставить, затем вернуть затвор в исходное положение, одновременно досылая патрон в патронник.

Сейчас враг был беззащитен. Это продлится секунды три-четыре, если не торопиться, то и дольше.

Умом Трофим это понимал, но как же страшно было ошибиться. Впрочем, ситуация зашла так далеко, что уже поздно было бояться. Приходилось действовать, используя плюсы своего положения.

Они с мамой скрывались за внедорожником с высоким клиренсом. Трофим бухнулся на землю, подлез под машину наискосок от фаркопа к заднему колесу. Теперь он мог видеть врага снизу вверх и стрелять из того же положения.

Их было двое. Один стоял в каких-то двух-трех шагах от него и спокойно перезаряжал пистолет. Он снял пустой магазин, приготовил