Смерть по любви - Владимир Григорьевич Колычев

- А нужно было убить?

- Я этого не говорила. - Мама удивленно глянула на него.

- Говорила!

- Нет!

- Я убью этого скота!

Трофим наклонился, смахнул со скамейки ракетницу и хлопнул себя по карману, в котором у него лежал готовый патрон. Второй такой же заряд уже находился в ракетнице.

- Сынок! - Мама взяла его за руку, но Трофим вырвался, отскочил от нее. - Нельзя это с собой брать! - Она умоляюще посмотрела на него.

- Нужно! - Трофим воинственно махнул рукой, в которой держал ракетницу.

- Хорошо, давай в машине поговорим.

Трофим усмехнулся, свысока глянул на маму. Зря надеется, не остынет у него голова.

Ракетницу он с собой возьмет и в Марка ее разрядит. Парень мог простить этому подонку себя, но только не Наташу!

- Поехали! - сказала мама и повернулась к нему спиной.

- А костер?

- Да, костер затуши, - уже на ходу проговорила мама.

Неподалеку возле дома стояла бочка с дождевой водой. Рядом с ней валялось мятое ведро. Трофим зачерпнул воды, плеснул в огонь.

«Мама права, - подумал он. - Нечего нам здесь делать, да и домой жуть как хочется. К тому же с Марком надо разобраться. Лежбище на чердаке разбирать совсем не обязательно, мало ли, вдруг придется вернуться. После того как с Марком будет покончено».

Трофим чувствовал в себе воинственный дух, был почти уверен в том, что рука у него не дрогнет. Но двух патронов, скорее всего, будет мало. Поэтому он выковырял из земли все дробины, наскоро очистил их и сунул в карман.

Ракетницу Трофим оставил в руке, с ней обогнул дом, вышел на передний двор и оцепенел, увидев двух взрослых мужчин с каменными лицами и ледяными глазами. Один держал маму, приложив к ее носу какую-то тряпку, а второй смотрел на него. В руке у этого субъекта был пистолет с глушителем.

От резкого изменения ситуации у Трофима отнялись ноги, но мозг не отказал. Парень понял, что происходит, с кем он имеет дело.

Полицейские хлороформом не душат. Они захватывают, надевают наручники. Возможно, это просто грабители, но, скорее всего, на маму напали люди, нанятые Марком. Один из них пытался усыпить ее, а другой нацелен был на Трофима.

Выхода из этой ловушки нет. Если не стрелять.

А вот выстрелить Трофим не мог. Одно дело колотить себя в грудь, взывая к справедливости, и совсем другое - реально убивать. Но если Трофим не выстрелит, то будет покончено и с ним, и с мамой. Марк станет упиваться своей победой.

Мужчина с пистолетом шагнул к Трофиму. Он не видел в нем достойного противника, пока не заметил в руке у него ракетницу.

- Эй, брось пушку! - сказал этот тип.

Трофим вскинул руку, в которой находилась ракетница. Мужчина среагировал на это мгновенно. Он резко ушел в сторону, навел на Трофима ствол пистолета. Парню понадобилось всего мгновение, чтобы осознать безнадежность своего положения.

Да, он занимался страйкболом, очень неплохо умел стрелять из пневматического оружия, которое по своему весу ничуть не отличалось от боевого, но сейчас это ему никак не могло помочь. Там было все понарошку, здесь - взаправду. Если умирать, то по-настоящему. Единственное, чем полезна была данная ситуация, так это возможностью оценить положение и попрощаться с жизнью.

Ну не было у него никаких шансов справиться с профессионалом. И руку он поднимал слишком медленно, и прицелиться не успевал. Но на спуск Трофим все же нажал. От безнадежности.

Фактически это был случайный выстрел, однако заряд нашел цель. Как минимум две картечины зацепили наемника, угодили ему в правую половину живота. Трофим даже увидел, как колыхнулась простреленная пола пиджака.

Трофим опередил противника всего на мгновение, поэтому не избежал ответного выстрела. Но рука у наемника дрогнула, пуля прошла стороной. А его самого боль скрутила так, что пистолет вывалился из руки.

Мама еще не лишилась чувств, смотрела на Трофима большими от ужаса глазами. Мужчина, державший ее, мгновенно оценил ситуацию, но пистолет находился у него в кобуре. Он оттолкнул маму, сунул руку под полу пиджака.

Трофим же полез в карман за патроном. Но рука слушалась его плохо. Сначала она промахнулась мимо кармана, а затем тупо застряла в нем. Зато наемник выхватил из кобуры пистолет.

Мама не растерялась, со всей силы ударила его по руке. Пистолет выскочил из ладони, но мужчина поймал его на лету. И замахнулся, чтобы ударить маму. А Трофим отбросил от себя ракетницу и бросился к оружию, лежащему на земле. Подстреленный наемник бился в агонии, уже никак не мог помешать ему. Его пистолет был готов к бою.

Мама не смогла уклониться от удара. Кулак врезался ей в лицо. Сыну непонятно было, каким образом она смогла вцепиться в бьющую руку. После этого мама потянула противника на себя, пытаясь лишить его равновесия. Мужчина устоял на ногах, но потерял драгоценные секунды, которые Трофим успел подобрать с земли.

Выстрелили они почти одновременно, но Трофиму повезло больше. Он опередил противника на долю секунды и успел всадить пулю ему в грудь до того, как тот прострелил ему ногу.

Наемник выронил из руки пистолет, бухнулся на землю и потянулся к нему. Трофим остался на ногах. Боль клонила его к земле, но пистолет оставался в руках. Он должен был стрелять на поражение, но палец его окоченел на спусковом крючке. Трофим с открытым ртом смотрел, как мужчина цепляется пальцами за пистолет, подтягивает его к себе.

Наемник уже почти взял оружие в руку, а Трофим все глядел на него. Простреленная нога отнималась, и он медленно опускался на землю.

Положение спасла мама. Она вырвала пистолет из руки своего мучителя, направила на него ствол и выстрелила. После этого мама прицелилась и во второго, но тот как будто угадал ее намерения, перестал сучить ногами и затих. То ли притворился, то ли на самом деле все кончилось.

Мама склонилась над одним наемником, перешла к другому. Оба они были мертвы.

Трофим сидел на земле и ладонью, как пластырем, залеплял рану. Пуля пробила мышцы на внешней стороне бедра и застряла где-то глубоко в них, возможно, зацепила кость.

- Трофим, что там? - спросила мама, подскочила к нему и заставила убрать руку.

Он сам глянул на пулевое отверстие. Кровь текла из него вяло, не фонтанировала. Это значило, что артерия не задета.

- Я сейчас! - Мама как чумная бросилась к воротам, за