Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

итальянский композитор. Представитель романтического направления, способствовал развитию искусства бельканто.

«Беллини в возрасте 1 года выбивал такт, лишь только слышал музыку. 18-ти месяцев он пел ариетту Фиора-ванти, причем его отец аккомпанировал ему на клавицимбале; в 5 лет он проявил уже искусство на рояле, в 6 лет начал сочинять… уже в юности часто от жизнерадостности он неожиданно впадал в печаль без внешней причины; меланхолия, господствующая над всем существом, проявлялась в нем уже в раннем детстве». (Фейс, 1911, с. 14, 57.)

«Хотя он не был сведущ в теории, но в три года уже играл на фортепиано…Ребенку, несомненно, помогали и его исключительные природные способности, а главное — необычайно тонкий слух и превосходная память». (Пастура, 1992, с. 9.)

«…Переживал творческий экстаз как процесс “кипения мыслей’’, граничивший с полной утратой сознания: “…кипят, кипят во мне мысли, — пишет он в своих самопризнаниях, — когда я начинаю думать о движении, в котором, мне кажется, — заключается такая глубокая, такая таинственная загадка! Она представляет нам жизнь природы до такой степени непонятной и в то же время столь грандиозно великой, что я порой дохожу до экстаза, становлюсь бурным: мною овладевает такой энтузиазм, что я перестаю сознавать — где я, что я делаю, с кем нахожусь”». (Сегалин, 1927, с. 118.)

«“…Я внимательно изучаю характеры действующих лиц, страсти, которыми они охвачены, и чувства, которые их волнуют. Проникшись всем этим, я представляю себя на месте каждого из героев и стараюсь почувствовать и как можно сильнее выразить их волнение… Запершись в своей комнате, я начинаю декламировать роль каждого персонажа драмы со всем пылом и страстью и в то же время наблюдаю за модуляциями своего голоса, за ускорением или замедлением речи, наконец, за акцентами и манерой выражения, которые невольно рождаются у человека, одержимого страстью и волнением, я нахожу в них музыкальные мотивы и ритмы, какие могут выразить чувства и передать их другим людям с помощью гармонии. Сразу же набрасываю все это на бумагу, проигрываю на рояле, и если испытываю при этом такое же сильное волнение, считаю, что удалось найти то, что нужно. В противном случае все начинаю сызнова”…Плохое настроение музыканта, а может быть, болезнь, меланхолия или печаль явно ощущаются в этих предсмертных произведениях». (Пастура. 1992, с. 77–78, 340.)

Патография Беллини приводится по двум причинам. Первая — его, безусловно, можно отнести к вундеркиндам, что само по себе не является нормой. Вторая — композитор подробно описал механизм своего творческого процесса, что представляет интерес в рамках данной книги.

БЕЛЫЙ АНДРЕЙ (псевд. Бориса Николаевича Бугаева) (1880–1934), русский писатель и поэт; один из ведущих деятелей и теоретик символизма.

«Вызывал я на бой ослепленных заразой неверья.

Холодеющий/, виху/, золотой затрепал мои белые перья».

А. Белый.

«Священный рыцарь», 1903

Наследственность

«Мать… одна из первых красавиц Москвы, музыкантша, светская дама, она панически боялась появления в семье “второго математика” и вообще того, чтобы сын пошел по стопам отца30 В своих пристрастиях она доходила до крайностей, наряжая “Бореньку” в девичьи платья, скрывая его высокий лоб кудрями, запрещая изучать азбуку и арифметику… “Трудно найти двух людей, столь противоположных, как родители; физически крепкий, головою ясный отец и мать, страдающая истерией и болезнью чувствительных нервов”». (Бавин. 1993. с. 53.)

Общая характеристика личности

«Из событий раннего детства необходимо указать на перенесенные в возрасте трех лет корь и тут же после нее скарлатину. Это обстоятельство имеет особое значение потому, что наиболее ранние воспоминания Б.Н. связаны именно с этими, перенесенными им в раннем детстве заболеваниями. Он пространно описывает своп переживания, связанные с состоянием бреда, и придает им исключительно большое значение в смысле влияния их на дальнейшее формирование его психики». (Спивак. 2001. с. 203.)

[1906 г.] «Белый испытывает мучительную личную драму, вызванную его любовью к Л.Д. Блок, жене Блока, отношения с которым осложняются до того, что в августе 1906 он вызывает Блока на дуэль (поединок не состоялся)… Год работы над окончательной редакцией “четвертой симфонии” “Кубок метелей” (лето 1906 — лето 1907) он характеризует: “самый болезненный период моей жизни”… Экзальтированные переживания, приведшие Белого на грань нервного заболевания, усилили настроения отчаяния в его лирике, в поэме “Панихида” (“Весы”, 1907, № 6), стимулировали кризисное “разуверение во всем”… Резкость и запальчивость Белого-полемиста привели к ухудшению отношений со многими писателями». (Лавров, 1989, с. 227.)

[Январь 1913 г.] «…Новые медитации вызвали во мне ряд странных состояний сознания; переменилось отношение между сном и бодрствованием; в декабре было два случая со мной вы-хождения из себя (когда я, не засыпая, чувствовал, как выхожу из тела и нахожусь в астральном пространстве). [Декабрь 1913 г. |…Все дни провожу в посте, медитациях и молитве; у меня слагается какой-то особый чин; так в известный час я ощущаю потребность разуться и замереть; мне почему-то кажется, что надо, чтобы на лбу у меня кто-то провел ножом крест… 30 декабря доктор51 читал ту лекцию курса, где говорится об Аполлоновом свете; во время слов д-ра о свете со мной произошло странное явление; вдруг в зале перед моими глазами, вернее из моих глаз вспыхнул свет, в свете которого вся зала померкла, исчезла из глаз; мне показалось, что сорвался не то мой череп, не то потолок зала и открылось непосредственно царство Духа: это было, как если бы произошло Сошествие Св. Духа… когда я двинулся с места, я почувствовал как бы продолжение моей головы над своей головою метра 1,5, и я чуть не упал в эпилепсию…» (Андрей Белый и антропософия, 1992, с. 346, 363–364.)

[Январь 1914 г] «…Как и все лекции этого курса, она пала в сознание мое совершенно особенно; мне показалось, что я, один я, понял самую подоплеку лекции; вообще: я стал замечать в себе странную способность впадать в состояния, во время которых все, что ни происходит вокруг, разыгрывалось во мне как шифр; я вычитывал из