Сборник статей и интервью 2001г. v2 - Борис Кагарлицкий

Дружба между Владимиром Путиным и Джорджем Бушем развивается на фоне войны в Средней Азии, набирающего обороты мирового экономического кризиса и осложняющихся отношений России с другими производителями нефти. Во всех случаях Россия выглядит бастионом «западного мира» - выступает против «исламского терроризма», поддерживает принципы «либеральной экономики» и отказывается от сотрудничества с производящими нефть странами третьего мира. В свою очередь западные политики готовы забыть не только о прошлой карьере российского президента в органах госбезопасности, но и о нарушениях прав человека в Чечне. Тем более что права человека в эпоху «борьбы с терроризмом» на Западе тоже отходят на второй план - даже в качестве политического лозунга.

Если на Западе Путину уже выставили самые высокие оценки, то дома его поджидают неприятности. Ведь больше всего нового президента поддержали именно люди, которые надеялись, что выходец из спецслужб сможет вернуть России самостоятельность, отдалив ее от Запада и укрепив военную мощь. А заодно поставит на место олигархов.

Сейчас именно люди, поверившие в путинский миф, чувствуют себя глубоко обманутыми. Хотя винить в этом Путина совершенно несправедливо. Путин никого не обманывал. Он вообще ничего не обещал. Никакой программы не существовало, никакой политической позиции никогда не было заявлено. Были лишь туманные намеки на возможность в будущем выработать позицию. Те, кто связывал с Путиным надежды на «национальное» или государственное возрождение, обманули себя сами, ибо хотели быть обманутыми. Им хотелось верить в спасительную волю начальства, в благолепие спецслужб и в самоотверженность бюрократии. А потому в бессодержательных словах и пустых лозунгах искали скрытый смысл, объясняя туманность и недосказанность специфической скрытностью президента, привыкшего на прежней работе к конспирации.

Мысль о том, что пустота ничего не скрывает, кроме пустоты, оказалась слишком сложной для людей, привыкших боготворить власть просто за то, что она - власть.

Русский ОПЕКун

В одном, конечно, надежды «патриотов» оказались оправданны: военно-репрессивный аппарат при Путине действительно несколько укрепился, точнее, усилились позиции его руководителей в политической элите России. Но и здесь надежды «патриотической общественности» оказались обмануты, ибо эти военно-репрессивные структуры сегодня тесно сотрудничают с Соединенными Штатами.

Однако даже симпатия Джорджа Буша не защищает Россию от экономического кризиса. Когда цены на нефть начали снижаться, страны ОПЕК сократили производство, пытаясь сдержать падение. Россия продолжала как ни в чем не бывало продавать свое топливо. Президент Венесуэлы Уго Чавес, прилетев в Москву, пытался наглядно объяснить своим российским коллегам, что неприлично наживаться за чужой счет, что если Россия хочет и дальше продавать нефть дороже 18 долларов за баррель, она должна вместе со странами ОПЕК пойти на сокращение производства. Чавесу показали достопримечательности Кремля, угостили парадным ужином и отправили домой с пустыми руками. Первоначальное обещание Москвы сократить производство на 30 тысяч баррелей в день выглядело как издевательство. Цифра была столь ничтожна, что лучше бы российские министры вообще промолчали.

Возмущенные страны ОПЕК объявили России ценовую войну и выиграли ее за три дня. В Саудовской Аравии и Венесуэле себестоимость производства нефти раза в два ниже, чем у нас, а потому у России изначально не было никаких шансов. Как только цена на нефть опустилась ниже 18 долларов за баррель, рубль пошатнулся, а правительство запаниковало. Российские министры бросились консультироваться с ОПЕК, обещая по-настоящему сократить производство.

Увы, в стране, где нефтяные компании поделены между олигархами, объявить об этом легче, нежели сделать. Ибо олигархам договориться между собой о доле каждого в сокращении производства труднее, чем Бушу помириться с бен Ладеном. А правительство принудить их не в состоянии, ибо государство - это они. Остается лишь надеяться на чувство самосохранения нефтяных магнатов.

В Кремле инстинктивно понимают проблему, нервничают, но сделать ничего не могут. Никто не может точно сказать, как будет развиваться кризис и какие формы он примет. Ясно лишь то, что, когда лопнет политический пузырь, шума будет еще больше, чем во время биржевого краха.

ДЕНЬ КУРКА

Самое главное, самое страшное - не то, что происходило 11 сентября. В тот день для одних была катастрофа, для других - зрелище. Для кого-то и то и другое одновременно (люди в Манхэттене забирались на крыши, любуясь падающими небоскребами, одновременно гадая, надо ли самим бежать, не накроет ли волна мусора). Одни проявили героизм, другие - некомпетентность, многие - и то и другое одновременно (в этом смысле американцы удивительно похожи на нас - или мы на американцев). Но это прошло. Осталось воспоминание. Видеозапись. Огромная гора мусора. Наступило 12 сентября.

Именно этот день - как день сурка в известном американском фильме - не может кончиться. Каждое утро мы встаем и обнаруживаем, что все еще живем 12 сентября.

Мир изменился, но никто не объяснил: как и почему. Началась война, но никто не может толком объяснить, - кого с кем. Цепочка событий развивается с железной последовательностью, но смысл их все еще остается неясен.

Политологи и конспирологи дружно дали свои объяснения. Порой идеологически ангажированные, заказанные и оплаченные, а порой искренние. Иногда насквозь лживые, а часто и вполне откровенные. Но все объясняют 11 сентября. А надо разбираться с тем, что происходит 12-го.

Сразу слышу недоуменные замечания читателей: что же тут непонятного, Америка воюет с терроризмом в Афганистане. Нет, хитро улыбаются другие, терроризм здесь ни при чем, идет борьба за стратегический регион, за каспийскую нефть и туркменский газ, терроризм - только повод. И то и другое верно. Ибо без нефти не было бы ни терроризма, ни борьбы с ним. Как без повода не было бы и крестового похода. Военным и политикам всегда нужен повод, и в случае необходимости его создают.

Теперь американцы раскупили карты Афганистана и выучили странные названия - Кандагар, Джелалабад. Правда, они все еще путают Чехию и Швейцарию (как на карте, продемонстрированной в передаче CNN), но географию Центральной Азии теперь все знают.

Главный вопрос, однако, не в войне. И даже не в развитии боевых действий. Смысл событий определяется не тем, какие цели преследуют участники, а тем, что из всего этого получается. В 1914 году цели всех действующих лиц были предельно ясны. Австрия хотела закрепиться на Балканах, Россия - вытеснить оттуда Австрию, а заодно предотвратить антимонархическую революцию. В итоге Австрийская империя перестала существовать, в Восточной Европе появились новые национальные государства, а в России произошла революция, но не антимонархическая, а большевистская. Война оказалась предпосылкой этой революции. Теперь мы знаем ее смысл.

Предпосылкой чего стало 11 сентября? Что именно наступило 12-го?

Для Америки новая эпоха началась с резкого ограничения гражданских прав. Как мрачно заметил один экономист, обнаружилось, что хорошо работают только три системы: мобильная связь, телевидение и цензура. Зато американцы узнали, что такое самиздат. Разумеется, это уже не четыре копии, напечатанные на пишущей машинке «Эрика». Эпоха другая, страна другая. Самиздат распространяется в сети. Люди вывешивают крамольные тексты на своих web-страничках, посылают друг другу ссылки на них. Бесцензурная рассылка Konformist начинается с призыва: «Прочти и передай дальше». Буква «K», с которой, вопреки правилам английского языка, начинается название рассылки, должна, видимо, вызвать ассоциацию с брежневским Советским Союзом. Маленькая радость: нахожу в самиздате свою статью про поджог рейхстага из «Новой газеты». В самиздате ходит по всей Америке. Какие-то люди в Калифорнии, которых вижу первый раз в жизни, спрашивают: вы написали про поджог рейхстага?

Для Америки 12 сентября - это не крестовый поход против терроризма. И даже не «конфликт цивилизаций». 12 сентября наступила эпоха цензуры. Вопросом борьбы становятся гражданские права. Но исход этой борьбы неясен. Пока сражение идет с переменным успехом. Правительство наступает, гражданское общество сопротивляется. Одни вводят законы, ограничивающие права и свободы населения, под предлогом борьбы с терроризмом, другие протестуют. Для Америки это беспрецедентный конфликт, нас удивить может только одно - сила стихийного сопротивления гражданского общества.

Но это в Америке. А у нас?

Цензуру вводить в России бессмысленно. Все равно прессе никто не верит. В этом плане мы свободнее: наша защита - тотальный пофигизм. Пока у нас в стране бардак, мы непобедимы. И попытки навести порядок провалились задолго до 11 сентября. Потому, казалось бы, несмотря на все заявления, у нас ничего похожего на американскую реакцию не было. Не было ужесточения боевых действий в Чечне, ибо ужесточить уже невозможно. Наоборот, начались переговоры. Точнее, попытки изобразить переговоры. Разговоры о переговорах.