Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны» - Владимир Карпов

Не стану обременять читателей сложными политическими, дипломатическими, разведывательными материалами, объединенными в одно название — «Карибский кризис». Они к службе тыла, возглавляемой Баграмяном, прямого отношения не имеют. Но приведу финал, «развязку» столкновения двух систем, которое едва не привело к ядерной войне и мировой катастрофе.

Как и следовало ожидать, американская разведка выявила доставку ракет на Кубу, и США начали предпринимать контрмеры.

Американцы рассчитывали осуществить вторжение на Кубу одновременным внезапным ударом крупных сил флота, авиации и сухопутных войск с основных десантно-доступных направлений с целью расчленения РВС на отдельные изолированные группировки и овладения островом.

Для того чтобы воспрепятствовать оказанию Кубинской Республике помощи извне, предусматривалась блокада острова на дальних и ближних подступах.

Всего силы вторжения насчитывали до семи дивизий, до 600 танков, свыше 2000 орудий и минометов, до 12 НУРС «Онест Джон». К операции планировалось привлечь также до 140 кораблей и 430 истребителей-бомбардировщиков и палубных штурмовиков.

22 октября в 19.00 по вашингтонскому времени президент Д. Кеннеди выступил по радио и телевидению с обращением к нации, в котором охарактеризовал обстановку в Карибском бассейне, указал на опасность установки советских ракет на Кубе. В заключение своей речи президент сказал, что будет рассматривать любой пуск ракеты с ядерной боеголовкой с территории Кубы в направлении территории какого-либо государства западного полушария как удар Советского Союза по Соединенным Штатам, требующий ответного удара по территории Советского Союза в полном объеме всеми имеющимися средствами.

Это выступление президента и предпринятые вслед за ним правительством США дипломатические и военные шаги явились кульминационным моментом Карибского кризиса. Две великие державы, столкнувшись в единоборстве, находились в полушаге от катастрофы, от кровавой ее развязки.

Вот «Сводная таблица военных планов Пентагона», составленная к тому времени в Генеральном штабе на основании абсолютно достоверных сведений нашей разведки.

Судите сами, что ожидало каждого человека (и не только в СССР и США, а на всей планете), если бы взорвались подготовленные атомные бомбы и ракеты. Напомню, каждая из них мощнее взорванных в Хиросиме и Нагасаки в десятки и даже сотни раз!

Ученые предсказывали всемирную катастрофу: от массовых атомных бомб произойдет цепная реакция, вспыхнет и сгорит атмосфера Земного шара, в основном состоящая из кислорода. И даже если атмосфера выдержит этот удар, радиация после взрывов погубит все живое на Земле. Я думаю, доказывать этот фактический конец света не надо, достаточно припомнить то, что произошло в Чернобыле. А там был не взрыв, выплеск реактора. Его смертоносные последствия и сегодня и еще сотню лет будут губить людей и окружающую природу на сотни километров.

Мощности наших 40 ракет Р–12 и Р–14, завезенных на Кубу, хватило бы для того, чтобы накрыть всю территорию США от Тихого до Атлантического океана. И конфликтующие стороны поняли (слава Богу!) эту вселенскую угрозу в случае их неразумных решений.

В Москве заседания Президиума ЦК КПСС проходили ежедневно. На них тщательно оценивалась обстановка, вырабатывались различные варианты решений, вытекавших из нее.

Брат президента Роберт Кеннеди встретился с послом СССР в США А. Ф. Добрыниным и от имени президента заявил устный ультиматум — если советские баллистические ракеты не будут немедленно убраны с Кубы, США вынуждены начать боевые действия против нее не позднее, чем в первые дни следующей недели, т. е. 28 или 29 октября. Он добавил также, что президент во что бы то ни стало хочет избежать войны, но с каждым часом риск военной катастрофы возрастает. Сторонам нужно договориться в ближайшие часы.

Как только Хрущев получил сообщение Добрынина о заявлении Д. Кеннеди, было принято решение немедленно дать позитивный ответ, тем более что в обмен на вывод ракет президент США гарантировал ненападение на Кубу не только самих Соединенных Штатов, но и их союзников.

Было решено передать ответ по Московскому центральному радио открытым текстом. Промедление было подобно смерти. Вот выдержка из обращения Хрущева к президенту Кеннеди, переданного по радио и опубликованного в газете «Правда» 28 октября 1962 года:

«Думаю, что можно было бы быстро завершить конфликт и нормализовать положение, и тогда люди вздохнули бы полной грудью, считая, что государственные деятели, которые облечены ответственностью, обладают трезвым умом и сознанием своей ответственности умением решать сложные вопросы и не доводить дело до военной катастрофы. Поэтому я вношу предложение: мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными средствами. Согласны это осуществить и заявить в 00Н об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, учитывая беспокойство и озабоченность со стороны Советского государства, вывезут свои аналогичные средства из Турции…»

Президент США не замедлил с ответом:

«Уважаемый господин председатель! Я сразу же отвечаю на Ваше послание от 28 октября, переданное по радио, хотя я еще не получил официального текста, так как придаю огромное значение тому, чтобы действовать быстро в целях разрешения кубинского кризиса. Я думаю, что Вы и я при той огромной ответственности, которую мы несем за поддержание мира, сознавали, что события приближались к такому положению, когда они могли выйти из-под контроля. Поэтому я приветствую Ваше послание и считаю его важным вкладом в дело обеспечения мира…»

Слава Богу, конфликт был исчерпан!

На Баграмяна и его службу тыла свалились заботы при обратной перевозке войск, ракет, всего, что передавали кубинцам. Обращаю внимание лишь на то, что на Кубу маршал отправлял все это со своей территории, имея в распоряжении все свои тыловые учреждения, а при возвращении их на Кубе не было.

Помогали кубинцы? Да, помогали. Но учтите и психологический фактор после всего случившегося. Помощь была со скрипом, не от души. Фактически мы их обрекли на еще большие неприятности и теперь, как говорится, умываем руки. Но, как бы не было трудно, все вывезли, без потерь среди личного состава и ракетного вооружения. Был приказ передать кубинской армии танки, зенитные орудия, машины, стрелковое оружие, и не только передать, но и научить кубинских солдат и офицеров пользоваться всем этим.

Приведу еще цитату из книги Язова «Удары судьбы»:

«Я почувствовал какую-то опустошенность. Полк перестал существовать как боевая единица. Я догадывался: ликвидационный акт утвердят, сопоставив то, что мы получили, с тем, что передали кубинцам. Поэтому я пригласил в Гавану начальников служб материально ответственных с документами. В течение двух дней они решили все вопросы. Казалось, все вопросы решены, но когда возвратились в Ольгин и стали готовиться к отъезду, по радио предупредили: надвигается ураган, имя ему „Флора“. Ураган сопровождался ливнями, реки вышли из берегов, так мы оказались отрезанными от Сантьяго-де-Куба. К исходу 28 сентября ураган затих, переместился в сторону Мексиканского залива. Из Гаваны сообщили: „Белицк“ вышел, утром 30 сентября встречайте у причала в Сантьяго-де-Куба.

Когда мы загрузились, снова сгустились тучи, это ураган „Флора“, развернувшись в Мексиканском заливе, опять пошел в сторону провинции Ориенте.

„Белицк“ бился о стенки причала, и капитан принял решение встать в заливе на два якоря. Новый теплоход за несколько часов из „белой чайки“ превратился в ржавую посудину. На восьмые сутки ветер затих, и вся эта круговерть, которая обмывала нас больше недели, начала рассеиваться и ослабевать. Мы просигналили, попросили, чтобы к нам подошел катер. Через час на катере я направил Мороза в штаб армии доложить обстановку. У нас осталось продуктов всего на 12 суток. Как потом рассказал Александр Иванович, проехать по городу было непросто. Вырванные с корнями деревья завалили улицу.

В заливе простояли девять суток, и, положившись на единодушный порыв „вперед!“, мы вышли в открытое море, до дома оставалось 15–16 суток. Не успели отойти на несколько миль от залива, как над нами пронеслись два боевых самолета США. В течение дня они кружили над теплоходом. Солдаты бросали в самолеты гнилую картошку, дескать, нас не запугаешь.

Теплоход „Белицк“ по сравнению с „Победой“ имел приличную скорость. Судно было не загружено, и потому его болтало, иногда винт оголялся и бился о волны. Особенно густым туман был при подходе к Ла-Маншу. Гудок за гудком плыл над туманной гладью, этот звук сеял в душе тревогу и смятение.