В моих безумных фантазиях - Джулиана Маклейн

Но на этот раз он постарается устоять, черт побери. Он не вернется к прошлому и не будет скользить вниз по длинному скользкому холму.

— Твой отец видит это совсем в другом свете. Он сказал мне, что этот джентльмен считает, что ты должна была стать его женой. Кто он? Как его имя?

— Какое это имеет значение?

— Его имя, Ребекка.

Ее глаза негодующе затуманились, когда она с большим трудом выговорила:

— Раштон. Максимилиан Раштон. И мой отец устроил это, даже не посоветовавшись со мной. Но я не могла позволить, чтобы со мной обращались как с беспомощным ягненком. У меня есть ум и собственная воля, как тебе известно.

— Это очевидно, — согласился Девон. — Итак, ты взяла все в свои руки, ослушалась отца и пришла сюда. Со своими собственными условиями.

— Совершенно верно.

— Представляю, что меня ожидает — упрямая, своевольная жена, которая будет вести себя так, как пожелает. Женщина, которая прибегнет к любой тактике, чтобы получить то, чего она хочет?

— Что ты имеешь в виду?

— Дневник, Ребекка. Ты использовала его, чтобы завлечь меня в свою постель, не так ли? Поймать меня в ловушку.

Она запротестовала, подавляя крик:

— Нет, это неправда.

Девон довернулся и зашагал к балюстраде, где постоял некоторое время, глядя на статую Венеры, пытаясь сдержать свой гнев.

— Не могу отрицать, — сказал он с ноткой горького сарказма в голосе, — что, во всяком случае, восторгаюсь твоим характером. Это в первую очередь и привлекло меня к тебе — огонь в твоих глазах. Возможно, что именно это привлекло и его. — Он повернулся к ней лицом. — Меня особенно беспокоит то, что ты пришла сюда, чтобы тайком использовать меня для защиты от намерений другого мужчины, ничего не сказав мне. Мне не нравится, когда меня используют и манипулируют мной.

— Я не манипулировала тобой.

— Нет? — В его жилах закипел гнев. — Тогда как ты это назовешь? Ты пришла на бал и была неотразима, флиртовала напропалую, а на третий день визита начала цитировать эротический дневник. Этого было достаточно, чтобы любой мужчина потерял контроль над своими чувствами и перешел все границы. И все это время ты руководствовалась мотивом, который скрыла от меня.

— Хочу напомнить, — горячо сказала она, — что у тебя также был скрытый мотив. Твой отец настаивал на том, чтобы ты нашел себе жену.

— Но видишь ли, здесь существует большая разница. Я ведь сообщил тебе об этом. И тот момент открывал тебе прекрасную возможность признаться в своих истинных мотивах. Мне приятнее было бы знать, что я защищаю свои действия перед человеком, который, несомненно, считает, что я в свое время действовал бесчестно и что-то украл у него.

Девон вдруг осознал, что уже второй раз в жизни крадет невесту другого человека, и ни в том, ни в другом случае это не входило в его намерения. В обоих случаях он был объектом желаний вздорных женщин и страсть перевешивала его рассудок.

Но в этот раз он по крайней мере не знал, что существует другой мужчина. Он не знал, что поступает бесчестно.

Но что было хуже — бесчестье или глупость?

Ребекка побледнела — ее гнев не смог скрыть внутреннего волнения. «По поводу чего?» — подумал он. Что он отправит ее домой? Но вряд ли он теперь мог это сделать. Разумеется, не мог после только что произнесенной перед Богом клятвы. Не говоря уже о том, что она могла носить в чреве его ребенка.

— Я хотела сказать тебе, — умоляющим тоном проговорила она. — Правда хотела. Я думала об этом много раз, но боялась, что ты возьмешь свое предложение назад, если узнаешь. Но когда брак был так близок, я просто не могла сделать что-то, чтобы подвергнуть его опасности. Я не хотела потерять тебя.

Он усмехнулся:

— Потерять безопасную гавань, ты хочешь сказать, где сможешь укрыться от него.

— Дело вовсе не в этом, — сказала Ребекка. — Все, что я говорила тебе в последнюю неделю, было правдой. Я хотела тебя, Девон, каждой клеточкой души и тела. Я мечтала о тебе с той самой ночи, когда мы встретились в лесу четыре года назад. Я влюбилась в тебя уже тогда.

Он готов был рассмеяться.

— Ты влюбилась в собственные фантазии и с тех пор жила в них, одиноко обитая в доме отца и читая дневник другой женщины. Ты ничего не знаешь обо мне, если считаешь меня героем. Я вовсе не гожусь быть чьим-то защитником. Мне не нужен дополнительный груз ответственности, особенно когда он сопряжен с защитой женщины. Я просто нуждался в будущей герцогине.

— Но ты поистине герой, — сказала она, казавшаяся удивленной тем, что может существовать иное мнение на этот счет. — Ты — будущий герцог Пембрук. Ты — сильный и честный. Для меня это яснее ясного.

— Ты думаешь, что я честный? Ты совсем не знаешь меня.

Ребекка ощетинилась.

— Я знаю достаточно.

— Нет, не знаешь. То, что ты знаешь, это одна ночь четырехлетней давности, когда я вывел нескольких лошадей из болота, и совсем недавно одна неделя отличного секса. Поверь мне, ничего из этого не представляло больших трудностей, особенно когда ты вертела этим дневником у меня перед носом. Однако ты не знаешь, что в действительности я человек, предавший собственного брата, и, самое главное, человек, который может заставить женщину поверить, что в состоянии обеспечить ее безопасность, а затем оказаться виновником ее гибели. Может быть, тебе будет лучше с тем Раштоном.

Она словно окаменела и некоторое время не могла произнести ни слова.

— О ком ты говоришь? О какой женщине?

Его почти обрадовал ее удивленный взгляд — осознание того, что, возможно, она вовсе не права в своем мнении о нем, что на самом деле она вышла замуж за незнакомца. Потому что именно посторонними они и были. Посторонними. Она точно была посторонней для него.

— Вот видишь? — сказал Девон. — Ты не имеешь ни малейшего представления, о чем я говорю, и поскольку мы теперь муж и жена и раскрыты все секреты и обнаружилась вся ложь, настало время, чтобы ты услышала всю историю целиком.

Глава 15

Ребекка постаралась избавиться от тягостного чувства в душе. Она все сломала, испортила. Девон разочаровался в ней, сейчас она потеряла для него все свое очарование. И это была целиком ее вина. Ей давно следовало рассказать все ему. Она не должна была появляться здесь с планами завлечь его в брачные сети, словно сбившаяся с праведного пути беженка. Она не должна была заниматься с ним любовью прежде, чем были даны обещания. Поступив так, она действительно вынудила его предложить ей руку.

Она подошла к скамейке и присела на нее, сложив руки на коленях. Она предположила, что в одном Девон прав — они не знали друг друга как следует. Может быть, она была влюблена в героя своих фантазий — потому что во всех ее романтических грезах они всегда были только двое, словно внешнего мира не существовало вовсе.