Мигранты - Виктор Косенков

Или это ветер гоняет миражи вместе с запахами трав?

Утки по-прежнему крякали, стрекотали кузнечики, в зарослях камыша надрывалась птаха.

«Почудилось», — решил Игорь.

Он выбрался на берег, погрозил уткам кулаком и пошел обратно. По пути решил проверить последний силок, что ставил вчера чуть в стороне.

И тут Игоря ждал сюрприз. В плену у крепкой веревки бился заяц…

На хутор Морозов вернулся в приподнятом настроении. С добычей.

День прошел, наступил вечер. А затем ночь.

Переполох случился утром.

Громыхнула посуда. Игорь вскочил, подхватил копье и кинулся на кухню. Там никого pie было. Валялась заранее поставленная на краешек стола миска с водой. И пара тарелок. Открытая кастрюля с тушеной зайчатиной осталась нетронутой.

Игорь принес лучину, раздул в печи огонек. Стало светлее.

На полу отчетливо отпечатались мокрые следы босых ног.

Игорь присмотрелся.

Следы были совсем маленькие… детские.

Ребенок?

Вот почему старые половицы, скрипевшие под его собственным весом, не отзывались на визит ночного гостя.

Игорь перехватил лучину поудобнее и пошел на разведку. Судя по следам, неведомый визитер метался по кухне, потом поскользнулся и кинулся к лестнице. Наверх. На ступеньках остались капли.

Морозов поднялся на узкую площадку между этажами. Тут следы обрывались.

— Не испарился же… — Игорь негромко позвал: — Эгей! Есть кто живой?

— Пап? — подал голос Андрюшка.

Игорь посмотрел вниз. У начала лестницы уже собрались мальчишки. Олег держал в руках палку. Мордочки у всех троих были решительные и встревоженные одновременно.

— Все нормально, ребят. Идите в кровать. Если что, я позову.

— Только вы точно позовите, дядя Игорь, — серьезно сказал Олег.

— Точно.

Морозов с трудом подавил улыбку и присел. Опустил лучину низко к полу и посмотрел чуть-чуть сбоку.

Были видны следы на верхней ступеньке, потом еще один шаг вперед, уже с трудом различимый. А дальше… ничего.

Игорь нашел в перилах щель, воткнул туда лучину, чтобы не занимала руки. И осторожно, тупым концом копья стал простукивать стены. Глухой звук неожиданно сменился гулким.

— А га.

Деревянная панель была подогнана плотно. С низким пазом. С высоты роста взрослого человека и не разглядишь сразу. Люк был небольшой, сантиметров шестьдесят в поперечнике. Морозов подцепил его кончиками пальцев. Потянул, преодолевая слабое сопротивление. Крышка вышла легко — чуть вперед и вверх, на шарнирах.

Игорь наклонился, осторожно заглянул внутрь.

Темно хоть глаз коли.

Морозов снял лучину и просунул ее в лаз. Из темноты мгновенно метнулась тень и ударила по маленькому огоньку. Тот погас.

Игорь отшатнулся, ударился затылком о люк.

— Твою мать! — Он подышал успокаивая сердце. — Кто там?

Никто не откликнулся.

— Ладно… — Игорь отполз назад, сел. Позвал: — Андрей!

Внизу послышался топот.

— Да, пап!

— Принеси-ка лучину. В печке зажги. Только осторожно, не обожгись там.

— А… Хорошо…

Снова раздался топот. Что-то упало. Теперь бегал уже не один Андрюшка. Скрежетнула печная заслонка. Послышалась возня. И вскоре лестница осветилась.

Наверх выбрались все трое, у каждого в руке было по лучине.

— Охламоны, — пробормотал Игорь. — Давайте.

Игорь поджег свою лучину и снова заглянул в люк. На этот раз он был готов. Когда метнувшаяся тень вновь попыталась затушить огонь, Игорь быстро прикрыл свет ладонью.

По руке ударило мягкое, будто бы матерчатое. Но сразу после этого в кисть вцепились коготки и впились зубы!

Игорь рыкнул, выронил лучину, опять бахнулся головой об угол, да так, что перед глазами полыхнуло.

Мальчишки заверещали!

Пока он моргал и тряс головой, приходя в себя, гомон и шум прекратились. Наступила тишина.

А потом раздался удивленный Олежкин голос:

— Оба-на, девчонка…

Игорь открыл глаза и в неровном свете трех лучин увидел, что и тайнике, на дощатом, грубом полу, сидят двое детишек. Мальчишка, худенький и чумазый, с буйной копной взлохмаченных светлых волос на голове и девочка. Тоже чумазая. Невероятно худая, в драном платьице. Она прижимала к груди тряпичную куклу, сине-белого Сипсика,[2] и прикрывала плечом мальчишку. Вид у этой девочки был решительный.

— Ни фига ж себе, — только смог сказать Игорь. — Вы… вы откуда здесь?

Дети промолчали.

Потянуло едким дымом.

— Пожар, — несмело обронила девочка.

От упавшей лучины в углу тайника ярко полыхнула ветошь.

— Вниз! — гаркнул Игорь своим пацанам. — Воды!

Коля и Олег скатились по лестнице, Андрюшка потянул за собой Игоря, но он махнул сыну рукой: мол, иди!

Девочка прижала к себе мальчишку, фыркая от дыма, но не решаясь приблизиться к Морозову. Игорь пролез в заполняющийся дымом тайник и протянул руку:

— Сюда!

Она поколебалась лишь секунду. Поползла к Игорю, волоча за собой мальчишку. Морозов вытащил обоих из лаза.

К тому времени вернулись запыхавшиеся Коля и Олег, каждый нес по ковшу с водой. Игорь плеснул на огонь раз, другой, сбил пламя и залил мелкие угольки. Пожар удалось потушить быстро, благо никакие деревянные конструкции не занялись. Только ветошь.

Когда Морозов убедился, что ни дыма, ни огня больше нет, он согнал всех вниз и только после этого спустился сам.

Мальчик и девочка уже стояли возле стола, прижавшись друг к другу. Не убегали, но и знакомиться не спешили.

— Дела, — произнес Морозов, не зная с чего начать.

Коля подался вперед и попытался отобрать у девочки Сипсика. Та зашипела, дернула игрушку на себя двумя руками.

Морозов отвесил Коле звонкий подзатыльник. Мальчишка ойкнул и отскочил.

— Это что за выходки? — Игорь строго посмотрел на него. — Не сметь обижать… новеньких. Понятно?

— Понятно, — буркнул Колька, потирая затылок. — Я просто хотел…

— Цыц.

Морозов пригляделся к девочке. Она была старше мальчишки, но худоба делала ее меньше. Мальчишка же был совсем маленький, однозначно младше и Коли, и Олега, и Андрюшки.

Он испуганно смотрел на Морозова и шмыгал носом.

Игорь нашел две чистые миски, кинул туда несколько кусочков зайчатины, налил наваристого бульона. Вытер две ложки о свою рубаху, протянул их новеньким.

— Кушайте.

Девочка с недоверием посмотрела на него.

— Ладно модничать, — улыбнулся Морозов. — И так по ночам уже лакали из кастрюли.

Мальчишка сморщил нос и хихикнул.

— Лакали, — повторил тихо.

Девочка зыркнула на него строго, аккуратно взяла ложки и — Морозов не поверил своим глазам! — сделала вполне правильный книксен. После этого она разложила приборы на столе, подсадила на стул брата и села сама. Сипсика положила рядом.

Мальчишка зачавкал супом. Ела девочка очень аккуратно, старательно, не проливая ни капельки.

Игоревы пацаны наблюдали за ней, раскрыв рты.

Морозов прокашлялся. Все-таки горло першило.

— Вот так, ребят, женщина дома. Вы того… Теперь чтоб регулярно руки мыли.

— Пап, я тоже кушать хочу, — заявил Андрюшка.

— И я!

— И я!

— Понятно, — вздохнул Морозов и расставил стулья.

Через минуту весь его детский сад дружно хрумкал за одним столом.

На улице уже рассвело. Начинался новый день…

Мальчик и девочка оказались молчунами.

Игорю не удалось выбить из них ни полслова. Девочка лишь единожды сказала: «Пожар». А мальчик повторил за Игорем слово «лакали».

И всё.

При этом проблем с общением у них не возникало, особенно у девочки.

Если было нужно, она вполне могла объясниться жестом, позой, поступком. Она четко давала знать, что и как нужно делать, чтобы ей было хорошо. Девочка не наглела, брала только то, что ей было необходимо, и устраивала жизнь вокруг себя таким образом, чтобы уютно было всем. К примеру, она взяла за правило ставить на всех столах и подоконниках в доме цветы. Собирала их в лесу, в поле, в заросшем огороде. Совала в отмытые стеклянные банки и меняла букеты ежедневно. Также она отыскала где-то скатерть, отстирала ее. Каждый день подметала полы веником собственного изготовления.

Как взрослая.

Временами Игорю казалось, что в хрупком теле и впрямь живет взрослая женщина, но девочка совершала какую-нибудь мелкую детскую глупость, и иллюзия пропадала…

Через несколько дней, возясь с запутавшимися рыболовными снастями, Игорь услышал шум за домом. Морозов отложил удочку и выглянул из-за угла.

Его мальчишки обступили новеньких и уже толкали девочку в плечо. Вроде как драку зачинали. Для них еще не было особой разницы в том, драться с девчонкой или с другим пацаном.

Младший брат девочки постоянно вылезал вперед, сопел, пытался защитить сестру, но та отпихивала его за спину: мол, не лезь, взрослые разбираются.