Запретная нота (ЛП) - Аларкон Нелия

Нужно позаботиться о множестве деталей.

И все же я не просто выхожу на улицу. Останавливаюсь, чтобы снять челку для волос, нанести немного средства на локоны и накрасить губы.

Я просто пытаюсь выглядеть презентабельно, говорю я себе.

Осторожно обхватываю пальцами дверную ручку.

Коридор чист.

Вздохнув с облегчением, я на цыпочках выхожу наружу и спешу к лестнице.

В этот момент дверь ванной комнаты распахивается.

Пар вырывается из комнаты и ползёт за Зейном, который выходит оттуда в одном лишь полотенце.

Я не готова.

Ни в малейшей степени.

Он весь в мускулах, шесть футов с лишним. Просто ходячее произведение искусства.

Татуировки взбираются по рукам и плечам, выточенным до совершенства. Все его тело выточено до блеска.

Большие руки пробегают по его волосам, разбрасывая крошечные брызги воды и заставляя бицепсы напрягаться. Жестокие голубые глаза смотрят на меня.

Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы перезагрузиться.

— Привет. — Стоически произносит он.

— Привет. — Моё сердце сильно колотится, но я стараюсь сохранять строгий тон. — Одевайся. Нам нужно поговорить.

— О чем?

Он откидывает волосы назад.

— Я скажу тебе, когда ты будешь вести себя прилично. — Жёстко говорю я, используя свой «учительский» голос.

При этом тоне каждый мускул на его лице напрягается.

В его глазах плещется бунтарство.

— Я лучше буду неприличным. — Пристально смотрит на мои шорты, крошечные и едва заметные под огромной футболкой из школы. — Пойдём в мою комнату.

— В твою комнату?

— Ты можешь говорить все, что хочешь, наедине.

На секунду мой мозг даёт сбой, задаваясь вопросом, каково это — говорить не губами, а телом. Чувствовать его над собой. Обхватить его пальцами и заставить стонать. Чтобы…

— Нет.

— Нет?

Зейн вскидывает бровь.

— Я…

— Грейс.

Двигается ко мне.

Я отступаю назад.

— Вот. Давай поговорим здесь.

— Поговорим о чем?

— О прошлой ночи.

Его губы жестоко кривятся. Выточенные углы его челюсти отражают свет — грубая сила и жёсткие грани.

— Похоже, ты хочешь не только поговорить, тигрёнок.

Мои ноздри раздуваются.

Сердце готово разорваться.

Зейн имеет право быть самоуверенным. С таким телом, как у него, я уверена, что он не раз привлекал внимание девушек.

Сложив руки на груди, я говорю:

— Я говорю серьёзно.

— Мгм.

— Вчера…это была эмоциональная ночь. Мы чуть не умерли.

Он подходит ко мне ближе.

Мой взгляд скользит по его широкой груди, подтянутому прессу и низко спущенному полотенцу, дразнящему скульптурную тазовую кость.

Не смотри.

Это бесплодная просьба.

Я знаю, что скрывается под этим полотенцем.

Я хочу то, что под этим полотенцем.

— У нас также была та стычка с твоим отцом.

Тяжело сглатываю. Под кожей запульсировало тепло.

Зейн смотрит на меня, ресницы сонно подрагивают, как лев, потягивающийся после долгого сна и отправляющийся на охоту за самой легкой добычей.

Продолжаю идти назад, сердце бьётся, оно неспокойно, дыхание перехватывает.

— Я прошу прощения. Это было неправильно с моей стороны…поцеловать тебя. Как твоя учительница, я не должна была…

— Не должна, но ты хотела.

— Нет.

Но это не звучит убедительно. Даже для моих собственных ушей.

Зейн берёт меня за запястье и прижимает мою руку к своей груди. Соприкосновение кожи с кожей заставляет нас обоих резко вдохнуть.

Я на грани. Натянута до предела.

Тот факт, что любой из его братьев, Каденс или Виола могут выйти и увидеть нас, делает этот момент ещё более напряженным.

— Прикоснись ко мне. — Рычит он.

— Зейн.

Пытаюсь отстраниться, но он держит мою руку в плену, медленно опуская её вниз, пока она не оказывается прямо над линией его полотенца.

По кончикам пальцев пробегает тепло.

Я поднимаю взгляд и вижу, как его глаза задерживаются на моих губах. Неосознанно провожу по ним языком, и его хватка на мне усиливается, как будто он думает о вчерашнем поцелуе и гадает, что было бы, если бы мы пошли дальше.

— Я устал бороться с этим. — Шепчет он. — Я хочу овладеть твоим тугим маленьким телом. Жёстко и быстро. А потом медленно. Так медленно, чтобы ты умоляла меня о большем. Я хочу, чтобы ты выкрикивала моё имя. Я хочу, чтобы ты стонала от потребности, как в ту ночь в гостиничном номере, когда я пожирал тебя на балконе.

Я задыхаюсь, мои ноги превращаются в желе, а все тело пылает.

Его слова слишком грубы. Слишком невоспитанные.

Слишком сырые.

Мне нужно подумать о чем-то другом, чтобы погасить этот жар.

Кролики. Больные дети. Ужасные аварии поездов.

Но уже слишком поздно.

Эта химия сильна.

Я вижу её. Чувствую.

Каждое ощущение той ночи. Как он заставил меня вцепиться в простыни. Как наши тела соединялись снова и снова, снова и снова.

Дикая, грубая, насильственная жестокость его поцелуев.

Его вторжения. Тени исчезали во тьме. Густая пульсирующая потребность, которую удовлетворяли хватающие руки и хлещущие бёдра. Свобода без имен, без возраста, без ответственности.

Впервые в жизни я почувствовала вкус безрассудной несдержанности, и меня затянуло.

А потом все превратилось в хаос.

Студент.

Сводный брат.

Вне закона.

Зейн Кросс — само определение разрушения.

Одно прикосновение — и он может уничтожить меня.

Мою жизнь.

Моё расследование.

Все, ради чего я так старалась.

Он медленно опускает голову, его горячий голубой взгляд перехватывает моё дыхание.

В последний момент я поворачиваюсь к нему лицом.

Дрожа, я стону:

— Зейн…мы не можем.

Его пальцы хватают меня за подбородок, и он притягивает моё лицо к своему. Эти грубые руки сильные и почти болезненные для моей челюсти.

Извиваюсь, но его тело вжимает меня в стену, твёрдую, как гранит, обдавая почти неистовым жаром.

— Мы можем. — Говорит он.

— Мы не должны.

— Но мы сделаем это. — Зейн наклоняется вперед, его губы касаются моего уха. Аромат его тела окутывает меня, задерживаясь и смешиваясь с мускусом моего пота и желания. — Я буду иметь тебя, Грейс Джеймисон. — Говорит он, его тёплое дыхание обволакивает мои дрожащие губы. Его глаза — тёмная тень соблазна. — И никто меня не остановит.

Я чувствую, как рушатся мои запреты. Все желания и стремления, которые копились с нашей первой ночи вместе, сталкиваются в ураган. Моё тело болит, пульсируя в такт с бешеным сердцебиением.

Наклоняю голову.

Его острый рот кривится в ухмылке.

В этот момент дверь распахивается.

Выходит Финн.

Я отталкиваю Зейна, ужас смешивается с вожделением, из-за которого я была бессильна сопротивляться ему.

Брат Зейна бросает на нас скучающий взгляд, не говоря ни слова, пересекает коридор и направляется в ванную.

С моих губ срывается выдох. Сердце кричит, а тело пышет жаром, как человеческий костёр, и я бросаюсь прочь от чудовища, которое только что заявило о своих намерениях.

Никто меня не остановит.

В том числе и я.

Именно это он и имел в виду.

Это угроза.

Обещание.

Дерзкий и заманчивый вызов.

Я в глубоком дерьме.

Потому что теперь я вижу, что…

Зейн Кросс не станет моей погибелью.

Этот самоуверенный ублюдок уже погубил меня.

Все собираются на кухне. Датч сидит во главе стола, сцепив пальцы и глядя в дырку в причудливой стеклянной поверхности.

Каденс сидит справа от него, её глаза полны беспокойства.

Сол сидит в кресле рядом с ней, его пальцы барабанят по столу. Под глазами у него тёмные круги. Похоже, он плохо спал.

Финн сидит рядом со мной.

Он ничего не сказал. Не то чтобы он обычно говорил. Если у него и есть какие-то мысли по поводу того, что он увидел в коридоре ранее — его брат практически голый и прижал меня к стене, — то держит их при себе.