Фламандская петля - Наталья Николаевна Ильина

за новостями из забытых богом Малинников, удивляясь совпадению – роковому для сероглазой девчонки и спасительному для него. А потом стало не до них. Воскресным утром позвонила Женя. Подобравшись и приготовившись издать горестный вопль, Стас ответил на звонок.

– Стас! Стас! – кричала в трубку Женя. – Он очнулся!

Пол под его ногами странно накренился, в глазах потемнело от ужаса. Стас резко согнулся и чуть не блеванул.

– Что? – непонимающе прошептал он и, чудом заставив себя разогнуться, просипел: – Ура!

Женя, кажется, ничего не заметила, продолжая восторженно кричать:

– …В сознании. Меня узнал! Дышит сам! Врачи говорят: кризис миновал!

– Отлично… Я так рад… Привет ему передай.

Стас уцепился свободной рукой за спинку стула и давил на нее изо всех сил. Так, что ладонь свело от тупой боли, но, по сравнению с той болью, которая заставляла острым спазмом сжиматься горло, эта была просто ничем. Пропал! Он окончательно пропал!

Глава 5

К истокам радостей и бед

Лейтенант Михайлов бросил весла и вытер пот тыльной стороной кисти. Ладони саднило. Плечи ныли. Спина казалась криво сляпанной из горячих кирпичей, которые если не прожгут насквозь промокшую от пота футболку, то непременно рассыплются, и не будет больше участкового в Малинниках. Третий день он обшаривал берег на тяжелой и неповоротливой плоскодонке Митрича и наконец выше излучины Камышовки наткнулся на что-то вроде сходен. То ли недостроенные, то ли местами разобранные на доски местными жителями, они тянулись от добротной постройки на берегу до самой воды.

Стена постройки являлась продолжением глухого кирпичного забора, под углом к воде уходившего в поблекшую зелень деревьев дальше на берегу. Прочные на вид деревянные ворота в стене выходили на карниз, от которого и начинались сходни, и были закрыты.

Дима перешагнул лавку. Лодка качнулась на воде, и он нелепо расставил руки, балансируя. Кое-как замотав веревку за склизкий от тины столб, торчавший из воды рядом со сходнями, лейтенант перебрался на них. Половины досок настила не хватало, на их месте зияли длинные дыры, а оставшиеся были прилично ободраны, будто по ним тащили что-то тяжелое. И, судя по цвету царапин, не очень давно.

Он добрался до ворот, перепрыгивая через дыры на месте отсутствующих досок, и подергал за железные кольца, которые служили ручками. Запертые изнутри ворота не шелохнулись. Над ними тянулись два длинных узких окна, также закрытых, но добраться до них без лестницы он бы не смог. Оглядываясь в поисках того, чем можно было бы ее заменить, Дима случайно бросил взгляд на противоположный берег. До него было метров сто пятьдесят, и река лениво катила мимо густой чащи леса и поросшего камышовыми зарослями берега. «Камышовыми зарослями!» – молнией промелькнуло в мозгу.

Лейтенант отчетливо вспомнил, как помогал подтянуть к берегу катер со следственной группой через проклятые эти камыши… Он торопливо полез за телефоном, надеясь, что здесь будет работать Интернет. Судя по отметке на карте, место, где нашли Нику, оказалось совсем ненамного ниже по течению реки, а постройка и забор были частью территории усадьбы Стрельникова, владельца тепличного комплекса. О ее существовании лейтенант, конечно, знал, но никогда здесь раньше не бывал.

Усадьба находилась за поселком, попасть в нее можно было, если съехать с шоссе, ведущего в район, на второстепенную дорогу, которая уходила через лес в сторону реки и оканчивалась тупиком у главных ворот, о чем красноречиво информировал дорожный знак на шоссе. Дима проезжал мимо этого знака сотню раз, но даже мысли не возникало свернуть и полюбопытствовать.

Дрожащей от усталости и возбуждения рукой лейтенант набрал номер майора Шонкина и сразу сбросил, не дожидаясь ответа. Сунул телефон в карман спортивных штанов, застегнул молнию и принялся с остервенением отдирать длинную доску от настила, бормоча:

– Хрен его знает, когда дадут разрешение на обыск и дадут ли вообще. Стрельников – большая птица! Я только загляну, и вот если лодка там…

Что изменит обнаружение лодки внутри постройки в смысле доступа в усадьбу, Дима не знал, зато был уверен, что без нее им такого разрешения никто не даст в принципе. Да и майор, скорее всего, пошлет его по всем известному адресу. Не станет рисковать в очередной раз ошибиться. Стрельников – не какой-то физрук, а крупный московский бизнесмен!

За пыльным окном царил полумрак, но угадать острый лодочный нос под брезентом было несложно. Дима, скользя и засаживая занозами намозоленные руки, сполз по доске обратно на сходни и, шипя от боли, снова полез в карман за телефоном. На этот раз сбрасывать звонок он не собирался.

* * *

Шасси ударили по посадочной полосе, и Григория вдавило в сиденье под громкий гул реверса. Он остро ощутил на груди наличие послеоперационного шва, но не испугался. Напротив – радостно ухмыльнулся. Раз болит – значит, живой!

Женя сжала его руку. Этот сигнал – «я здесь, я рядом» – он чувствовал постоянно. Даже кувыркаясь в багрово-черном ничто, знал, что ее тонкие пальцы вот так же крепко держат за руку, не давая сорваться в пропасть. И он выкарабкался.

Немцы отпустили его неохотно, но Григорий их опасений не разделял. Он чувствовал себя значительно лучше, чем все последние годы, и уж точно – чем до операции.

– Второй шанс дается не для того, чтобы лежать в постели, – заявил он ошарашенному лечащему врачу, и тот что-то возмущенно закаркал переводчику по-немецки.

Григорий только рукой махнул:

– Не переводи, и так понятно, что он может сказать. Я еду. Спасибо этому дому, как говорится, пора к другому.

* * *

Москва встретила холодным для конца августа дождем и неожиданным сюрпризом. Рядом с водителем мялся Стас, вытягивая шею и высматривая кого-то в толпе. Вот он переместил взгляд в сторону и напоролся на Григория. Секундное замешательство на лице сына смазала неуверенная улыбка, и он бросился вперед, расталкивая встречающих.

– Пап!

– Привет, сынок. – Григорий даже не пытался скрыть удивления: – Ты зачем притащился? Домой бы заехал…

Стас снова смешался, но ему на выручку поспешила Женя, запросто чмокнув парня в щеку, для чего ей пришлось встать на цыпочки:

– Привет! Сумку мою забери.

Она вручила Стасу баул с документами, лекарствами и прочей дорожной шелухой, а водитель уже катил к выходу чемоданы.

Возле машины нарисовался какой-то пронырливый хмырь с камерой и успел сделать пару снимков до того, как Григорий скрылся за тонированным стеклом салона. Стас рявкнул что-то непечатное, но Женя затолкнула его на переднее сиденье и села рядом с Григорием.

– Поехали домой, Вить, – скомандовал тот водителю, и машина сорвалась с места.