Кошка Белого Графа - Кира Калинина

и надписями. Поздравительные адреса в резных рамах размером с хорошее батальное полотно. Картины с видами города Искарьинска и местного храма. Часы карманные и каминные, шкатулки, письменные приборы и настольные украшения… От местного дворянства, от торговых и ремесленных гильдий, от инженерно-магической ассоциации, от объединения кабатчиков и рестораторов, от искарьинского учительства, от врачебного союза, от общества приказчиков и управляющих… В числе дарителей были охотничий клуб, ложа чародеев общего профиля, гадателей и заклинателей, общество народной трезвости, союз виноделов, клуб любителей литературы, драмы и музыки, женское благотворительное общество, просветительский кружок, даже лига игры в кегли – и еще десятка два объединений самого разного сорта и калибра.

При этом все наперебой заверяли будущую супругу его величества Альрика в восхищении и преданности. У меня от одних названий в голове зашумело. Кавалер Джеруч едва успевал делать пометки в блокноте в толстой кожаной обложке с королевским китом Маритимов.

Когда вынесли чугунную скульптуру, отлитую на заводе господина Шверсона, принцессе на миг изменила выдержка. Скульптура объединяла в одну композицию мамонта ригонского королевского дома, осетров с герба Искарьинска и кита Маритимов и была высотой с семилетнего ребенка. Четверо плечистых мужчин держали подношение от господина Шверсона с явной натугой. Увидев сей дар будущих подданных, принцесса подняла взгляд к потолку и страдальчески изогнула губы.

А подарки всё несли.

И если такое творится в городке средней руки в двух днях пути от столицы, страшно представить, что будет в самой Альготе!

Магическое самопишущее перо кавалера Джеруча так и летало по бумаге – страница за страницей. Лицо эйланца было бесстрастным, глаза горели темным огнем и, казалось, следили за каждым движением окружающих. Своей повадкой кавалер больше походил на телохранителя, чем на секретаря.

Официально же охрану принцессы сегодня несли барон Хир-Дорт и виконт Дегеринг, башней возвышавшийся над взволнованным людским морем. Впрочем, было ясно, что ее высочеству угрожает лишь одна опасность – сойти с ума под напором верноподданнических чувств жителей Искарьинска. Так что Дегеринг позволил себе отступить на пару шагов и оказался рядом с Кайсой.

– Это платье вам к лицу, барышня Кайса, – тихо прогудел он с высоты своего роста. – Оно такое же синее, как ваши глаза.

Недолго же вы ломали голову над комплиментом, господин Каланча!

Но барышня порозовела и застенчиво улыбнулась:

– Благодарю вас, виконт Дегеринг.

– Зовите меня Карлом, – снисходительно разрешил он. – Как вы находите Искарьинск?

Вопрос был задан светским тоном, но при этом виконт скорчил жуткую гримасу, показывая свое истинное отношению к городу и его навязчивым жителям. Кайса беззвучно хихикнула. А Дегеринг будто невзначай протянул руку ко мне.

Так вот каков его подлинный интерес!

Я зашипела и стукнула наглеца лапой. На тыльной стороне его ладони набухли кровью роскошные царапины.

– Белка! – вскрикнула Кайса.

Графиня Виртен шикнула на нее, и фрейлина втянула голову в плечи. Виконт сделал вид, что ни при чем, а когда строгая гоф-дама отвернулась, вновь попытался до меня дотронуться.

Не знаю, как это получилось, но в глубине моего тела родился низкий утробный звук, наполовину рычание, наполовину вой. Пока тихий, но я знала: захочу – устрою такой ор, что все лучезары в ратуше полопаются.

Кайса отвернулась от Дегеринга, прикрыв меня собой:

– Виконт, вы пугаете Белочку.

Но лишь грозный взгляд капитана Кариса заставил усатого гвардейца отступить и вернуться к своим обязанностям.

После торжественного ужина, на котором подали знаменитую искарьинскую стерлядку и еще полторы дюжины рыбных блюд, нас наконец определили на отдых. Принцессу и ее приближенных – в особняк к бургомистру. Прочих разобрали по домам уважаемые горожане.

Перед сном Кайса вывела меня на прогулку во внутренний двор.

Мороз слегка ослабел. Сквозь облака мутным пятном пробивалась луна, в воздухе порхали редкие снежинки. С просторной деревянной веранды долетали мужские голоса. Свет, льющийся из гостиной через остекленные двери, озарял фигуры в черно-белых гвардейских накидках с меховой оторочкой.

Одна фигура торчала над остальными, едва не цепляя шапкой за резной подзор навеса. Кайса тихо, вдоль стены, двинулась в ту сторону, словно коза на веревочке, и остановилась в тени заснеженных кустов, глядя на веранду. Выражение ее лица все время менялось, переходя от жадной тоски к сомнению и даже недоумению, будто фрейлина вдруг просыпалась и спрашивала себя: что я здесь делаю?

Обо мне она в этот момент не помнила. А я белым призраком по белому снегу подкралась к самой веранде. Но мне был интересен не виконт, а кавалер Джеруч, обнаружившийся среди гвардейцев.

– Дуэль – это поединок чести. А пистолет – оружие трусов, – презрительно говорил эйланец. – На саблях, верхом, ночью, на узком мосту – вот настоящая дуэль.

– И вам случалось в таких участвовать? – спросил юный барон Хир-Дорт, как ни странно, безо всякой издевки.

– В юности.

– И каков итог?

По-моему, это было очевидно и так. Но услышать ответ вайнорцам не довелось.

С шумом распахнулись двери веранды:

– Господа офицеры! Что за собрание?

Гвардейцы вытянулись перед командиром.

– У нас свободное время, капитан, – отрапортовал Дегеринг.

– Свободное время у вас будет, когда вернетесь в Вайнор! – в голосе Кариса громыхнул гнев. – Здесь вы на службе. Марш в дом!

По дощатому полу загрохотали сапоги, хлопнула дверь, и стало очень тихо. Если бы я не сидела на суку яблони и своими глазами не видела капитана и секретаря, застывших друг против друга, как два готовых к драке петуха, решила бы, что веранда полностью опустела.

– Вы опять задираете моих людей… кавалер? – процедил капитан Карис.

Отчего он так взъярился? Разговор был вполне мирным.

Джеруч ответил с насмешливой ленцой:

– Вашим людям скучно… барон. А я всего лишь ходил проведать своего коня.

– Вы играете с огнем.

– Жизнь – это мост над пропастью, барон. Горящий мост. Так что мне терять? – эйланец усмехнулся. – Не посторонитесь?

Все это время капитан Карис стоял, загораживая собой дверь. Сейчас он посмотрел на Джеруча, помедлил и сделал шаг в сторону. Кавалер вошел в дом, едва не задев Кариса плечом. Вернее, задев, но не совсем. Мои кошачьи глаза видели, как мех волчьей шубы Джеруча коснулся капитановой пелерины – мне даже почудился шелест ворса по сукну, но толчка не было. Уверена, эйланец так и хотел.

Когда дверь за секретарем закрылась, Карис поглядел на мертвый сад, пробормотал под нос ругательство, от которого Кайса наверняка покраснела, и тоже покинул ве- ранду.

Фрейлина отмерла:

– Белка! Где ты?

Я спрыгнула с яблони. Возвращаться в душные комнаты не хотелось.

– Белка! – печально звала Кайса. – Я замерзла. Пойдем в дом, я тебя рыбкой угощу.

«Ты прячешься от