Колыбель качается над бездной - Марина Алант

Судьба резким маневром отвела ее от той точки, где она должна была оказаться по траектории движения жизни, но привела туда, где шансов появиться в нужное время, в нужном городе, да еще и в нужной точке теоретически не было ни одного.

В один из моментов там, в ресторане Лариса уловила на себе пытливый женский взгляд. Девушка с большими темными глазами, в которой угадывалось что-то неуловимо знакомое, продолжала проявлять странное любопытство и почти весь вечер не сводила взгляд с Ларисы. Знакомая незнакомка находилась в обществе молодых людей за соседним столиком. Они тихо разговаривали и пили спиртное, не чокаясь и не улыбаясь. Лариса с чувством необъяснимой неловкости удалилась в дамскую комнату. А буквально вслед за ней зашла та, что смолила ее весь вечер взглядом.

– Помнишь меня? – в голосе девушки звучал то ли вызов, то ли надрыв. Лариса слегка отступила, одновременно листая память и сосредоточенно думая, что ответить.

– Я – знакомая Коли, мы все вместе тусовались когда-то. Теперь вспомнила?

Действительно, эта девушка присутствовала на всех вечеринках, и Лариса часто замечала ее симпатию по отношению к Коле. Тогда она не придавала этому значения, ведь Коля был красавец и интересный собеседник.

– Да, я помню вас, – наконец вымолвила Лариса и поняла, что ей очень хочется что-нибудь услышать о Коле. Она и не догадывалась, какого рода информацию собиралась преподнести ей эта девушка.

–Ты ведь наверняка искала его взглядом среди нас. Так? А его нет здесь. И нигде нет. Его нет уже год.

Лариса похолодела.

– Смотри! – девушка неожиданно задрала длинную юбку, и Лариса отшатнулась.

Одной ноги под юбкой не было. Вместо нее темнела пугающая неестественной худобой металлическая штанга протеза. Лара закрыла рот рукой, словно заглушая немой крик.

– Мы тогда начали с Колей встречаться. Его девушка Алена, она рассталась с ним. Короче, нашла иностранца себе. Помню, как я тогда ликовала. Я ведь и заговор на Колю делала, и смс ему тайком писала, а тут еще ты взялась непонятно откуда. В общем, в один прекрасный момент думала я, что отвоевала Колю у всех для себя. Так вот, недолго наше счастье длилось. Мы с Колей попали в аварию. Дорога была сырая после дождя, а перед нами на высокой скорости пролетела правительственная машина. Коле пришлось резко тормозить, и он не удержал мотоцикл. На боку юзом нас протащило десятки метров. Мою ногу, которая была под тяжелым мотоциклом, переломало, а мягкие ткани содрало до костей. Я очнулась в машине реанимации. Там сказали, что мой Коля скончался. Он ударился головой о бордюр и получил перелом шейных позвонков. Смерть была мгновенной.

Девушка говорила все это с холодным спокойствием, разве только придав голосу несколько дерзкую интонацию, мол, ты хотела его заполучить, так не достался. Лариса стояла ошеломленная, сжимая в руках сумочку до белых пятен на пальцах.

Она выскочила из комнаты и ринулась прямо в гардероб ресторана. Потом опомнилась, вернулась к своему столику, извинилась и попрощалась с собеседниками, ничего не объяснив. Странным роковым образом она действительно избежала самой страшной ловушки судьбы, сдержав слово.

А в моей жизни был долгожданный душевный штиль. Две недели любимый находился в командировке, и мы с ним не виделись. Зато девятого числа следующего месяца возобновлено любили друг друга и сходили с ума от удовольствия и нежности. Он ушел, оставив меня счастливой и обессиленной. А ночью меня посетил отец. Он был крепок и здоров. И был лучезарен и весел. И держал за руку… маленькую девочку. Они помахали мне рукой, и я вышла в невидимую во сне дверь. Удивительный сон снился мне три ночи подряд с небольшими вариациями. Проснувшись, я счастливо улыбалась. У Ярилы не может быть детей, и десять прошедших лет с гарантией это доказали. Сон дарил мне символический плод любви!

Все мучились с ней, а я до безумия ее любила. И она платила мне такой же сильной любовью. Неправда, что девочка с отклонениями! Говорю вам, неправда! Она просто не такая как все. Она выше всех, моя девочка – индиго! Люди пугаются ее поступков, потому что не привыкли к ним. А я видела, как ее особенность изначально проявлялась. Откройте ее ящик для игрушек, и вы потеряете дар речи. Там шнурки, пояса, веревки… Сколько раз я металась по комнатам, опаздывая на работу, в поисках пропавшего пояса или, что еще хуже, хватала на бегу сумочку и не обнаруживала ручек. Они украдкой отрезались, если были достаточно длинны, и прятались в ящик с “игрушками”. Это потом я поняла, где искать пропажу, которую и находить-то иной раз было бессмысленно, как в случае с сумочкой.

Пришлось удовлетворить требования ребенка и во избежание коварных сюрпризов накупить обычных веревок. Она крепила их на наличниках дверей, на подоконниках, на всем остальном, что для этого подходило. Из невероятных незатягивающихся узлов плела крепления, напоминающие парашютные. Сначала в них болталась кукла, потом кошка. Крепления были сделаны таким образом, что позволяли “пассажиру” летать не только вперед-назад, но и вверх-вниз, загадочно успевая отпружинить от пола, даже не коснувшись его. Представляете, читатель, приходите вы домой, а ваш четырехлетний ребенок, не обращая внимания на обиженную няню, устраивает вам шоу из качающихся веревок? Я стояла, открыв рот, и долго вникала в странное явление. До сих пор не выведала тайну мастерства ее плетения.

Однажды я принеслась домой, отреагировав на беспокойный голос няни. Няня металась под каштаном, бранясь и плача одновременно, а Нимфа виновато выглядывала из-за веток, крохотная от высоты. Для меня это был первый и самый сильный материнский стресс. Еще дважды останавливалось мое сердце: когда я впервые увидела ее на крыше нашего дома и еще в тот роковой февральский вечер…

Девочку приходилось строжайше контролировать, оберегая от влечения к высоте. На этом настаивали все: серьезная мадам в парике из органов опеки, инспектор по делам несовершеннолетних и даже пожарная служба. Один маленький ребенок привел в движение все органы защиты. Никакие няни не задерживались, да и гарантии не давали ни на подконтрольную усидчивость девочки, ни на мое спокойствие вне дома. Проще было не тяготевшую к земле Нимфу каждый раз брать с собой. Однако меня одолевали сомнения по поводу чрезмерной строгости. Дело в том, что необычный ребенок превосходно держался на любых высоких точках, как натренированный пловец далеко от берега. Я знала, что девочка не сорвется. Я привыкла это знать. И если сейчас запретить ей “набирать высоту”, потеря или ослабление навыков