Шамабад должен гореть! - Артём Март

кивнул я. — Тогда я пускаю ракету. Клим! Уводи девчонку!

— Да! — Бросил Ваня. — Давайте, братцы!

Потому я просто нащупал на боку подсумок с сигнальным пистолетом Шпагина. Вытянул его, достал и осветительный заряд. Нажав на стопор сигнального пистолета и переломив его, я загнал внутрь ствола толстый патрон. Взвел курок. Быстро вскинул руку и дал выстрел немного под углом.

Хлопнуло. Осветительный заряд улетел во темноту и вспыхнул ярким светом в небе. Звездочка разогнала окружающую тьму.

На берегу я увидел силуэты четверых человек. Озаренные сигнальной ракетой душманы даже не пробовали прятаться. Они стояли прямо на пограничной тропе в полный рост и почти вальяжно постреливали по нам, словно бы перед ними висели мишени. Что ж, враг быстро поплатился за такую свою беспечность.

Мы с Ваней были уже наготове и открыли огонь раньше, чем враги успели среагировать на звездочку.

Мой автомат задергался в руках. Раздался звук наших торопливых одиночных выстрелов.

Медведь оставил нам меньше половины боезапаса. Надо было экономить.

Один из душманов, раненный моей пулей, повалился на землю. Вздрогнув несколько раз, затих. Остальные немедленно припали к берегу. Под напором нашего огня они, удивленные внезапным ответом, перестали стрелять.

— Давай, Клим! Пошел-пошел! — Не отрывая щеки от приклада, закричал я.

Хотя бы тут Климу можно было отдать должное. Он тут же подхватил ошарашенную Амину и кинулся вместе с ней к тропе. Они почти бегом стали продвигаться вверх, к системе.

Когда Клим с девчонкой оказались достаточно высоко, я встал на колено.

— Саня! Что ты делаешь⁈

— Умеешь гранаты метать по-офицерски⁈ — Крикнул я Ване, видя, что враги находятся в смятении и даже не думают отвечать.

Чего⁈

— Давай за мной! Стрелковой цепью в атаку! Уничтожить врага!

До духов было метров девяносто. Не прекращая огня, мы поднялись и пошли вперед.

Кто-то из них спохватился. С той стороны зазвучали несмелые одиночные.

— Прикрой! — Закричал я.

Ваня подхватил стремительно. Один за другим принялся крыть позицию противника одиночными.

На ходу я бросил автомат на ремне, и тот повис у меня на груди. Сам я полез в подсумок, достал РГД с прикрученным запалом. Быстро разогнув усики чеки, дернул ее. Выпрямился, кинул гранату, а потом, схватившись за автомат, и дальше принялся наступать.

У позиции душманов хлопнуло. Граната яркой вспышкой присоединилась к затухающему свету ракеты.

Я почувствовал, как осколки РГД на излете хлопают по галифе и голенищам сапог. В правом бедре кольнуло. Это один из железных кусочков осколочной рубашки неглубоко вошел в кожу.

Я даже не замедлил шага.

После взрыва встали только двое духов. Принялись улепетывать под градом наших пуль.

— Стой! Стой, сука! — Закричал Ваня им вслед, — стой, ни то пристрелю!

Я молча продолжал вести огонь. Прицелился в духа под последними лучами осветительной звездочки. Нажал спуск. Раздался очередной выстрел, и пуля угодила противнику куда-то между лопатками.

Душмана словно бы прошило током. Он выгнулся, ломано раскорячив руки, а потом завалился ничком.

Второго, уже по темноте, достал Ваня. Нечеткий силуэт опустился и затих на берегу. Остался лежать там, словно один из здешних камней.

— Не расслабляемся! Вдруг еще кто есть! — Крикнул я.

— Есть, не расслабляться — видимо, подсознательно бросил старший наряда Ваня Белоус.

* * *

Выстрелы звучали на берегу реки. Приглушенными хлопками их звук разносился по округе.

Клим с Аминой шли по крутой тропе вверх. Пограничник пропустил девушку вперед, и каждый раз, когда она поскальзывалась на камне или спотыкалась о невидимую в темноте кочку, поддерживал девушку, не давая упасть.

— Тут чуть-чуть осталось, — сказал Клим, убирая со лба мокрую челку, — еще немножко, и будешь в безопасности!

Когда снизу хлопнуло особенно громко, девушка вскрикнула, упала на четвереньки. Клим в этот момент было хотел обернуться, но тут же бросился к ней, чтобы помочь подняться.

— Ты не ушиблась? — Вавилов мягко взял Амину за талию и под локоть. Помог встать.

— Граната, — обернувшись, сказал он тихо. — Надеюсь, это наши.

— Клим…

— Да?

Девушка тоже обернулась, взглянула пограничнику в поблескивающие влагой в темноте глаза.

— Отпусти меня. Разреши, я пойду домой.

Клим нахмурился, отпрянул.

— Нет, тут опасно. Внизу перестрелка!

— Пожалуйста… Дедушке без меня никак… — Жалобно проговорила Амина. — У него нет никого, кроме меня.

— Ты там не пройдешь, — насупился Клим. — А если тебя зацепит пулей? Не понимаешь? Там бой!

— Я знаю местные тропы, — Амина коснулась его щеки. Добавила: — Пожалуйста…

— Ну… Я не могу отпустить тебя одну… — Неуверенно поджал губы Вавилов. — Просто не могу. Давай… Давай я доведу тебя до заставы? Там ты перейдешь реку и…

— Тебе нельзя оставлять службу. Из-за этого у тебя будут неприятности.

Клим не выдержал ее взгляда и отвел глаза. Погрустнел.

— Пойми, я боюсь, что мой больной дедушка не переживет, если я пропаду хотя бы до утра… — Продолжала Амина.

Клим молчал долго. Он боролся с собой, чувствуя, что голова вот-вот лопнет от нервов. Потом, наконец, решился:

— Хорошо. Иди.

— Спасибо! — Обрадовалась девчушка, а потом вдруг засмущалась.

Повременив пару мгновений, она торопливо чмокнула его в щечку. Амина попыталась было спуститься, но Вавилов придержал ее за руку.

— Амина!

— Да?

— Но у меня есть одно условие.

— Какое? — Удивилась она.

— Ты должна дать мне понять, что все хорошо. Что ты добралась. Неважно как ты со мной свяжешься, — он сглотнул, — главное свяжись.

Девушка серьезно, совсем по-взрослому взглянула ему в глаза.

— Хорошо.

— Пообещай, — нахмурил брови Клим.

— Обещаю.

* * *

— Зараза! Ты где этому научился? — Спросил Ваня, глубоко дыша.

— Чему?

— Так гранаты бросать! Прямо на ходу! Я только в учебке такое видел! И то, этому только офицеры тренировались!

— Вот я и подсмотрел у одного офицера, — слукавил я с ухмылкой и поправил на плече автомат, так и норовивший съехать под неправильным углом тела.

— Ты че ж? Первый раз, что ли?

— Первый, — снова пришлось приврать мне.

— Во дела!

Ваня споткнулся о камень, выругался матом, выпрямился и перевесил автомат за спину. Потом снова стал ругаться, но уже на душманов:

— Суки! Опять за свое! — Зло бросил Ваня.

Он с трудом, усталым шагом, поднимался по крутой тропе вверх.

Его Ворон,