Полигон: простые желания - Александр Крафт

Происходящее на экране мне определенно нравилось. Я просмотрел все здание и убедился, что мои войска прочно удерживают власть в своих руках.

Теперь можно было не спешить. Я распахнул дверь и, снова нажав «пуск», прошел в шлюз.

Двери во все комнаты были распахнуты, а помещения пусты. Люда с Леной торопливо приводили себя в порядок, два бойца держали входную дверь на прицеле. Я спустился в гостиную. Тут было людно. По всему полу валялись люди, прикрывая руками затылки. Над ними возвышались «глаза», поводя из стороны в сторону стволами автоматов. По следам на потолке можно было безошибочно определить, что каждый из бойцов разрядил туда не менее рожка.

Андрей лихо козырнул мне и отрапортовал:

— Ситуация под контролем. Весь контингент собран в этой комнате, периметр под контролем. Никто не ушел.

— Прекрасно, — констатировал я. — Женщин наверх. Выполняйте.

Приятно видеть хорошую работу. Не прошло и нескольких минут, как мы остались в чисто мужском обществе.

— Олег, — Андрей обращался ко мне шепотом. — Я не хотел, чтобы ты участвовал в акции, потому что все знают, что с тобой тут делали. Кроме того, этот козел, — он пнул лежащего ничком босса, — добрался до Лены. Причем хорошо добрался. По мнению «глаз», теперь ты должен мстить. Если ты этого не сделаешь, то тебя перестанут уважать. Дисциплина, конечно, будет, но уже не та.

— Ты меня не уговаривай. Как бы тебе меня сдерживать не пришлось, спокойно ответил я. Уроки Вадика и собственные размышления привели меня к решению, что в такой момент необходимо выпустить наружу злость и дать урок и себе, и всем окружающим. Ради себя. Ради них же.

— Мой пояс с коммуникатором нашли? — спросил я у ближайшего сержанта. Тот отрицательно помотал головой.

Тогда я снял с предохранителя автомат и, подойдя к знакомому мне по подвалу мордовороту, пинком перевернул его на спину.

— Где пояс? — равнодушно спросил я и направил дуло ему в лоб.

— Я не знаю, — быстро ответил он. — Это Лоренцо, наверно, спрятал.

— Понятно, — произнес я и спустил курок.

Никогда не стреляйте с расстояния нескольких сантиметров в голову. Если даже вы не дорожите обстановкой, то пожалейте хотя бы свою одежду.

То ли я уже привык к виду крови, то ли вспомнил «ресет» в подвале, но к следующему я подошел так же спокойно.

— А ты знаешь? — спросил я, повторяя процедуру с переворачиванием, но ствол упер уже в область сердца.

— Он в комнате Лоренцо, — прохрипел гангстер. — Я могу показать.

— Да я, наверное, и сам найду. Спасибо, — поблагодарил я и выстрелил.

Мои бойцы, заляпанные кровью, глядели на меня преданными глазами. Андрей даже немного приоткрыл от удивления рот. Ничего, нормально. Продолжаем.

— Одно отделение, спустить вот этого и этого в подвал, — я показал на «водяного» и тут сообразил, что только что застрелил человека, который по моим представлениям погиб в машине. Да что же это такое, что это за люди, что их по два раза убивать приходиться! Я вздохнул и, повернувшись, выпустил пулю в голову трупу. Так вернее.

«Глаза» стали двигаться еще быстрее и живо поволокли указанных мною товарищей в подвал, а я поднялся к девочкам. Вид у меня был явно не «гостевой». Ну, ничего.

Подруги уже привели себя в порядок, если можно привести себя в порядок, используя гардероб публичного дома.

Увидев меня, Люда закрыла лицо и расплакалась, а Лена сжала зубы и прямо посмотрела мне в глаза.

— Как ты? — неловко спросил я.

— Уже нормально. Недели две, и я оклемаюсь полностью.

Если бы не последнее уточнение, я бы решил, что все закончилось с минимальным ущербом.

— Понятно, — процедил я и сжал зубы. — Со своими я уже почти разобрался. У тебя есть пожелания насчет босса?

Руки Лены сжались. А из глаз потекли слезы. Я никогда не спрошу у нее, что ей пришлось пережить. От чего девушке, спокойно обслуживающей полтора десятка громил, нужно отходить две недели.

— Что бы ты ни придумал, убей его в конце. И еще, я хочу это видеть.

— И я, — донесся через слезы голос Люды.

Вот этого я не ожидал.

— Ты уверена? — переспросил я, еще не веря в услышанное. Девушка закивала, как китайский болванчик, а Лена добавила:

— Это шок. Она успокоится через несколько минут. Женщины гораздо выносливее, чем это можно предположить, — и, помолчав, добавила: — И злопамятней…

— Ну хорошо, ну ладно, — буркнул я и сделал знак охране, чтобы она сопровождала девушек.

Разговаривая с подругами, я исполнился жалости и «праведного гнева», но когда я вошел в подвал и увидел место недавних событий, все возвышенные чувства как рукой сняло.

Подруги стали в дальнем углу, а я подошел к «водяному».

— Почему ты жив? — спросил я его, копируя свой равнодушный голос при расстреле «сладкой парочки».

— Мы были просто оглушены после аварии, — пролепетал парень. — Когда пришли в себя, ты уже исчез.

— А как это ты умудрился врезаться? Фактически, ты спас мне жизнь?

— Да. Если бы я не отвлекся на тебя и не врезался, то ты был бы уже трупом.

— Отвлекся. Да. Ты спас мне жизнь, пусть и не хотел этого. Ну что ж, задумался я, — памятуя твои упражнения со шлангом, я хотел тебя утопить, но учитывая некоторые вводные… короче, мне не нужна твоя жизнь целиком. Решай, ты мне отдашь ступню, кисть или глаз.

— Как? — переспросил «водяной».

Я знал, что это очень паскудная идея. Дать человеку самому выбрать, какую часть себя он потеряет. Наверное, лучше бы я его убил.

— Ну так как? Если не можешь выбрать, давай я тебя просто пристрелю — и все.

— Рука! — выкрикнул полумертвый от страха мужчина.

— Какая? — уточнил я.

— Левая!

— Клади ее сюда, — я показал на то место, где совсем недавно лежал я.

И тут итальянец заплакал. Он положил руку на указанное место, отвернул голову и тихо подвывал. А я вспомнил садистское выражение на его лице, когда он вновь и вновь переводил шланг, не давая мне возможности дышать.

Как он любил свою работу.

А я — свою.

Резко наступив всем весом на лежащую на полу руку, я разрядил половину рожка в его «Ролекс».

Тут я обнаружил, что он со страху положил правую лапу. Ну что ж, его выбор.

— Унесите и перевяжите, — коротко бросил я сержанту.

Пока приказание исполнялось, я мельком глянул на девочек. Холодные, уверенные лица. Понимают, что это разминка, и, хоть им это неприятно, ждут основного блюда.

Лоренцо сидел бледный, но держался хорошо. Я его даже зауважал.

— Ну что ж, а как нам быть с тобой? — проговорил я.

— Теперь ты мне сказать, кто ты? — спросил он и посмотрел мне в глаза.