Патрик Батлер защищает - Джон Карр

— …потребовалось гораздо больше времени, чтобы доехать. Тут я и сообразил, наконец, во что вляпался. Очутился в ловушке. Мне противна сама мысль о насилии. Решил вас предостеречь, хотя бедный старик Коттерби считает меня таким же мерзавцем, как эти бандиты. А вы заупрямились, мистер Батлер. Я старался увести вас к себе в контору, там спрятать… Но вас не переспоришь. В конце концов вы с мистером Прентисом взяли верх в драке. Я всю ночь не спал, к утру понял, что должен сделать. Пошел к тому самому коллекционеру перчаток — предупредить, что намерен положить конец всему этому делу. А джентльмен, видимо, заключил с вами сделку, потому что послал меня к вам в судебную палату.

Лейк помолчал, поднял трясущуюся руку, потер мокрую костистую скулу.

— Все это, — добавил он полубезумным топом, — я готов повторить в суде, не упоминая коллекционера. Объявлю, что идея моя, целиком и полностью. Обманутые должны расплачиваться за то, что у них есть идеалы.

Он открыл рот, желая еще что-то сказать, но сдержался. Кивнул коротко стриженной головой, повернулся и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

— Он сумасшедший! — крикнул дядя Чарлз, крутнувшись в своем кресле. — Он опасен! Остановите его… Он…

Однако остановился сам дядя Чарлз, крутнувшись обратно.

Батлер со скучающим видом открывал свой портфель. Вытащил узкие ножны из грубой темно-синей материи длиной дюймов семь, откуда торчала дымчато-коричневая рукоятка кинжала из слоновой кости.

— Показания Лейка, — продолжал он тем же прозаическим тоном, — в суде не понадобятся. Я сам продемонстрирую, как Воган убил свою жертву. — И выхватил из ножен шестидюймовый кинжал с прямым лезвием. Эфеса у него не было, только узенький желобок посреди лезвия, до самой рукоятки испачканного засохшей кровью. Батлер сдул остатки серой пудры, использовавшейся для снятия отпечатков пальцев.

Кто-то выругался. Сесиль, вскрикнув, выскочила из-за стола и упала на стул. Дядя Чарлз поднялся с вертящегося кресла и тоже шагнул в сторону на коротеньких ножках. Батлер осторожно положил пустые темно-синие ножны на правый край письменного стола под свет лампы в зеленом абажуре.

— Ну, — обратился он к Хью, — будете моим следующим свидетелем?

— Разумеется! Если смогу.

— Сможете. — Барристер закрыл глаза. — Кажется, вы мне рассказывали, что, когда выходили из кабинета, оставив Абу одного, кинжала в ножнах не было. Вы в последний раз его видели часа два назад. Значит, за это время нож кто-то вытащил?

— Видимо.

— В конторе никого не было. Заходил кто-нибудь, кроме мисс Элен Дин?

— Нет! Никто… Джим сам задавал мне тот же вопрос.

— Быстрый, небрежный, обманный вопрос. Кто же мог взять кинжал, кроме мистера Джеймса Вогана?

Хью открыл рот и снова закрыл, не находя ответа.

— В этом деле, — признался Батлер, — меня все время изумляет пренебрежение очевидными фактами. Кабинет Вогана находится рядом с вашим. Несомненно, ваш дядя ему позвонил, предупредив о визите Абу в пять часов. — Он оглянулся на дядю Чарлза: — Так?

— Я отказываюсь отвечать!

— Вы ответите, — возразил адвокат с широкой и грозной улыбкой. — Будьте уверены, сэр, вы ответите.

— Не имею никакого отношения…

— Хорошо. Но вернемся к визиту Абу в пять часов. Он вошел театрально, почти полностью распахнув дверь. Покажите, пожалуйста, как он ее распахнул.

Моника и даже Пэм вздрогнули, когда Хью открыл дверь, оставив между створкой и левой стеной дюймов десять.

— Так. И тут он вошел. Что он еще сделал?

— Ну… — поколебался Хью. — Сначала, по-моему, целенаправленно взглянул налево…

— Ах, конечно. Абу знал, что слева находится кабинет Вогана. Будучи достаточно сообразительным, он догадывался, что Воган опасен и при малейшей возможности без колебаний убьет его. Потом вошел…

— И по ошибке принял меня за дядю?

— Конечно. Уточнил, тот ли вы мистер Прентис, и, получив подтверждение, что ваша фамилия Прентис, сделал соответствующий вывод. Может быть, удивился, видя перед собой человека гораздо моложе, чем думал, но не придал значения. Юноши часто бывают старшими партнерами. Байка о «брате», которому грозит убийство, объясняется легче всего. Каждый юрист и врач знает, что обманутые и больные люди не любят говорить о собственных бедах, ссылаясь на кого-то другого, и лишь по прошествии времени признаются, что пострадали сами. Итак, он начал выкладывать вам свою историю… — Держа в руках кинжал, с которого не сводили глаз все присутствующие, Батлер помолчал, подняв брови. — Воган мог слышать все, о чем вы оба говорили? — спросил он.

— Разумеется. Запросто.

— Каким образом?

— Взгляните на двери! Они неплотно прилегают к полу, из-под каждой свет виден по всему коридору.

— Очень хорошо. Воган, вытащивший из ножен кинжал, сидя или стоя в своем кабинете, понимал, что Абу может выложить все. Надо было немедленно его убить. По вашим словам, вы помогли Абу снять пальто, уселись вместе с ним на диван лицом к камину, спиной к открытой двери. Кто-нибудь из вас хоть раз оглянулся назад?

— Нет, как я вам уже говорил.

— И в зеркало не смотрели?

— Нет. Я вам и об этом рассказывал.

Голос Батлера снова звучно раскатился по кабинету, производя гипнотический эффект:

— Значит, никто из вас не мог заметить, как Воган шмыгнул в кабинет, распластавшись за открывающейся внутрь створкой.

Молчание длилось невыносимо долго.

Все присутствующие не сводили глаз с окровавленного лезвия кинжала с дымчато-коричневой рукояткой из слоновой кости, который адвокат неустанно вертел в руках.

— Вы сообщили Абу, что немедленно должны со мной встретиться, и предложили тем временем побеседовать со своим партнером. Он, разумеется, категорически отказался, не желая встречаться с опасным врагом. И решил обождать, думая, будто его прихода никто не заметил.

Вы вручили ему газету, надели пальто, шляпу, перчатки, схватили кейс и вышли. В тот самый момент Джим Воган стоял за распахнутой дверью. Конечно, вы его не видели — зачем заглядывать за открытую дверную створку? Вы ее просто слегка притворили, оглядываясь на Абу.

Что дальше? Рассмотрим внимательно, по секундам. На все про все ушло не больше десяти секунд. Вы подошли к соседнему кабинету партнера. Постучали и не получили ответа. Открыли дверь и вошли в кабинет. Партнера там не было.

Да! Он был в вашем кабинете. Как только вы оттуда вышли, он быстро бросился к человеку, сидевшему к нему спиной. Сообразительный мистер Воган надел белые хлопчатобумажные перчатки — сейчас мы их увидим. В армии его научили мгновенно наносить ножом смертельный удар. Но рукоятка из слоновой кости скользнула в хлопчатобумажной перчатке, поэтому он нанес удар сверху вниз, не сразу прикончивший жертву. Заколов Абу, он сунул перчатки в карман, выскочил из кабинета, наткнулся на вас. Повторяю, все это заняло не больше десяти секунд. Он окликнул вас из-за спины — вы никак не могли видеть, откуда он явился, — пояснив, будто вышел из туалета в другом конце коридора. Вот и все. Очень просто. Когда вы сразу же заглянули к себе в кабинет, то увидели затылок Абу:

Вам показалось, что он углубился в газету и что-то бормочет про себя. Лица не было видно — вы сами отметили, что при его малом росте лицо в зеркале не отражалось. И туловища с торчащим в груди кинжалом тоже видно не было. Поэтому вы сочли его целым и невредимым.

Безумная сцена полностью нарисовалась перед мысленным взором Хью. Но все-таки он видел в ней что-то странное, необычное…

— Стойте! — воскликнул он.

— Что?

— Разве Абу не вскрикнул бы, получив удар кинжалом? Не попытался бы увернуться, не сделал бы что-нибудь?

— Нет, — четко, раскатисто ответил Батлер. — Позже вы своими глазами видели ту же самую сцену, хотя и не со смертельным исходом. На улице у магазинчика Коттерби.

— Вы о чем это, черт побери?

— Видели, как Коттерби в суматохе метнул нож? Что за этим последовало?

Хью опять открыл рот и промолчал, все поняв.

— Почти любой человек, — объяснил Батлер, — неожиданно получивший удар ножом или пулю, слишком ошеломлен, чтобы кричать. Он пока еще не понял, что стряслось. Возможно, вскоре дернется, что-то шепнет, как Абу. И только со временем, осознав случившееся, начинает вопить, лихорадочно суетиться… Вот почему Абу обеспечил алиби мистеру Джеймсу Вогану и оставил нам тайну запертой комнаты.

— Значит, Джим старался обеспечить себе алиби и оставить нам тайну запертой комнаты?

— Нет! — звучно крикнул барристер. — Зачем ему запертая комната? Он хотел выдать убийство за самоубийство. Разве он не старался изо всех сил убедить вас в том! Приводил всевозможные доводы, блистал красноречием… Если вы правильно описали его поведение после убийства, он едва голову не потерял, уверяя вас в самоубийстве Абу. Вы не поверили, утверждая, что это убийство. Поэтому он, сам того не желая…