Кабанье урочище - Евгений Константинов

Первое время Игорюня наведывался по ночам в свою и соседние деревни и, уподобляясь лисе, пытался стянуть там хоть какую-нибудь еду. Но деревенские и без того бедствовали, и поживиться ворюге удавалось немногим. Да еще и не повезло дурачку – угодил он ногой в капкан, поставленный людьми на зверя. Из капкана он освободился, но до своей укрытой в дебрях леса хатки, истекающий кровью и обессиленный, еле-еле добрался. Благо шедший всю ночь снег надежно замел следы, по которым его могли бы выследить деревенские жители.

Пока нога зарастала, ходить Игорюня не мог, а с голоду умирать не хотелось. Сначала он, отгоняя немного подросших бобрят, питался молоком их матери. Потом перешел и на самих детенышей, одного за другим сожрав всех четверых. Материнский инстинкт бобрихи оказался слабее чувств, привязавших ее к человеку-мужу…

Игорюня поправился, и по-прежнему оставался жить вдвоем с бобрихой в хатке. Но теперь в рацион своего питания стал вносить и обитающих в округе бобров, на которых охотился и по прошествии времени, без мяса которых не мог больше обходиться. Бобры не были обучены оказывать сопротивление человеку, а хорошенько спрятаться у них не получалось. Слишком ловким и находчивым оказался дурачок, который своими повадками и образом жизни становился все больше и больше похожим на бобра. Только бобра – хищного!

И поэтому, когда наступила весна, и половодье залило лес, бобры мирные (те, которые выжили) покинули обжитые места и ушли неведомо куда. Остались у плотины через ручей только Игорюня со своей бобрихой. Которая летом вновь принесла приплод из четырех бобрят. К тому времени обобрившийся человек сильно истосковался по любимой пище – сладкому бобровому мясу. Но сразу пожирать потомство он не стал. Первые две с половиной недели вместе с бобрятами сосал у бобрихи из груди молоко. Когда молоко иссякло, и потомство начало становиться более-менее самостоятельным, переходя на питание ивовыми ветками, Игорюня сожрал первого, самого упитанного бобренка. Остальным – соорудил ошейники из стальной проволоки, посадил на приивязь и стал подкармливать обычной для них растительной пищей.

Бобриха-мать оставалась безучастной к судьбе своих детенышей. А человек-отец думал лишь о том, как насытить свой желудок, и через несколько дней сожрал живьем еще одного подросшего бобренка. Прошло еще несколько дней, и третий плод боброво-человеческой любви превратился в деликатес для отца-каннибала. Затем очередь дошла до четвертого. Прожившего дольше, чем два его брата и сестра, заживо съеденные у него на глазах. И оскалившего свои окрепшие резцы на того, кто также собирался его сожрать. И не только оскалившего, но укусившего за протянутую руку своего кровожадного родителя.

Это была первая кровь, мизерная месть за все несчастья, что принес Игорюня бобровому племени. Но запах этой капли словно разбудил бобриху. И когда тот, с кем она больше года прожила под одной крышей, приготовился расправиться с ее последним отпрыском, чтобы затем съесть, бобриха прыгнула на него, сбила с ног и вмиг перегрызла горло…

– Значит, загрызла она человека, – нарушил я возникшую паузу, глядя не на рассказчика, а на бобриху, что не сводила с меня глаз, держа в своих кошмарных зубах завернутые в обертку розы.

– Да, – подтвердил бобер-жених. – И оставшийся в живых бобренок ей помог. Это был мой дед. Вместе с бобрихой-матерью они перегрызли дерево, к которому была привязана проволока его ошейника, а затем отыскали родственное бобровое поселение и примкнули к нему. К сожалению, от самого ошейника моему деду избавиться не удалось – бобровые зубы и лапы оказались не способны справиться с железом, над которым потрудился человек. Через некоторое время ошейник задушил деда, ведь Игорюня не рассчитывал, что детеныш-бобер вырастет. Но все-таки мой дед успел оставить потомство. Из которого выжил лишь один бобер, да и то хромоногий от рождения. Им был мой отец…

– Но откуда ты все это можешь знать? – не удержался я от вопроса.

– Скажу чуть позже, – пообещал бобер и продолжил рассказ. – Отец всю свою жизнь стремился завести и вырастить свое потомство. Потомство рождалось, но в скором времени все помирали, – такую вот наследственность оставил бобрам Игорюня. И все-таки под старость один из его детей выжил – такой же хромой на правую ногу, как отец и дед, но выжил. Этим выжившим стал я…

– Но ведь ты не хромаешь… – во второй раз за все время подала вдруг голос невеста.

– Не хромаю, – согласился бобер. – Благодаря вот ему, – он кивнул на меня и сразу стал рассказывать дальше.

– Моя хромота пропала после твоего выстрела, там, под мостом. Но попавшая в тело дробь, лишила меня возможности производить потомство. И помнишь, когда чуть позже ты пытался вытащить подстреленную утку на спиннинг, у тебя ничего не получилось? Помнишь?!

– Я все прекрасно помню…

– Так вот, это я оборвал твою леску и завладел уткой с блесной в ее крыле. А еще в тот момент я завладел частичкой тебя.

– Как это? – усомнился я. – Такого просто быть не может.

– Как видишь, – может. В тот момент ко мне пришло знание истории моих предков, которую я сейчас рассказал. Но если когда-то дурачок Игорюня почти превратился в бобра, то после твоего выстрела и той возникшей связи через натянутую леску, бобер стал превращаться в человека. Я увеличился в росте, научился ходить прямо, во многих местах лишился волос; мой хвост значительно уменьшился; у меня появилась способность говорить, как говоришь ты; я в одно мгновение узнал то, что знаешь ты; и я могу внушить тебе то, чего хочу я…

– Невозможно!!

– Но ты ведь приехал сегодня на речку. И ты пришел на то самое место, которое подготовила моя бобриха. А я именно на сегодня назначил свою свадьбу. И вот теперь мы все вместе здесь, так как я и хотел.

– Но зачем? Зачем все это?! – закричал я.

– Ради потомства, – ответил бобер.

– Я не понимаю….

– Ты превратил меня в евнуха! – повысил голос бобер. – Но я стал частичкой тебя, а ты – частичкой меня. Поэтому если моя бобриха принесет от тебя потомство, я буду считать, что это и мои дети…

– Это невозможно!

– Игорюня так не считал…

– Но я не деревенский дурачок! Я никогда не смогу заняться этим с… с бобрихой!!!

– У тебя нет выбора, – возразил бобер. – У вас обоих нет выбора. Смотри, какая у нас красивая невеста. В подвенечном платье, в фате… Вылитая кукла… Она сделает все, чтобы возбудить тебя. У вас, людей для этого существует много разных способов. Ты обязательно возбудишься, но в последний момент, когда дело дойдет до кульминации, прольешь свое семя не в женщину, а в мою единственно настоящую невесту, которая готова и ждет этого. И только после этого мы вас отпустим…