Хроники оборотней - Галина Черная

И так далее, и тому подобное, и в том же духе! Короче, меня чуть не стошнило, но остальные посетители набрасывались на еду с гораздо большим аппетитом. Эдита довольно кивала, красноречивый нищий явно был нанят ею исключительно в рекламных целях и работу свою знал.

Особенно хорошо прозвучала история о том, «как я варил полевых мышей, когда терпел голодный мор вместе с жителями турецкой Акры!». Он и туда добрался, Макаревич…

– А откуда в городе оказались полевые мыши? – не выдержав, громко вопросила я: после слов нищего капустняк и мне показался безумно вкусным.

– Их заготовили на случай осады, святой отец! Я как раз хочу рассказать об этом поподробнее. Итак, три тысячи мышей мы порезали тонкими ломтиками, после чего…

Да, рекламные рычаги здесь совершенно иные, но действуют же! Алекс с непонятным упорством опять подливал пиво Труссеведену, которого уже чуточку развезло.

– Так фот, это фесьма прискорбное событие фынудило меня пять лет профести фдали от родового гнезда. Но самое большое несчастье постигло моего отца… Однажды феликий князь Литофт и мазофецкий князь Полячек решили объединить фойска и фыступить протиф рыцарей-тефтонцеф. Не обижайтесь, брат Ютинген, но политика есть политика…

– Я нисколько не обижаюсь, продолжайте, прошу вас, – доброжелательно протянул командор, преследуя свои цели. Мне тоже пришлось навострить уши, интуицией Алекса пренебрегать не стоит…

Вкратце рассказ получился следующим.

Решив объединиться, князья договорились связать своих детей браком – обычное дело, в Средние века иначе просто не доверяли партнеру. Поначалу они друг другу понравились и даже подружились: литовцы устроили у себя неделю мазовецкой культуры, а поляки – неделю литовской. Князья часто встречались, ездили в гости, жаловались на тевтонцев, которые успешно грабили и тех и других.

Потом отношения немножко охладились, оттого что на охоте Литовт увел оленя из-под носа Полячека, на что тот обиделся, поскольку охота была в его лесу и олень был его законный. Короче, чтобы никто из них не соблазнился в последний момент предать товарища, они, как я уже говорила, решили поженить своих детей.

И вот в назначенный срок, следуя уговору, литовский князь отправил свою маленькую дочь с вооруженным сопровождением в Мазовию, где ее ждал юный сын князя. Несчастный отец Яниса как раз и был в том сопровождении, что должно было охранять девочку. Но по дороге в лесу на них напали рыцари в черном и убили всех! Одному только господину Труссведену удалось выжить, он не получил ни одной царапины, наверно, опять помогли семейный герб и девиз…

– А ребенка нашли? – хриплым от подкатившего к горлу кома голосом спросила я.

– Нет, следы ее канули в Лету, никто не смог отыскать загадочных похитителей. Наферно, это были разбойники.

– Но вы же сами сказали, что это были рыцари?

– Отец не мог их хорошенько рассмотреть – мешала слишком густая листфа ф орешнике, – нахмурился литовский рыцарь. – Фозможно, он что-то перепутал, но с тех пор папе так не фесло почти фо фсем…

– Что же он делал в орешнике в то время, когда должен был драться за маленькую княжну?! – не выдержав, вскочила я.

Янису такой вопрос совсем не понравился, он пробурчал в кружку что-то о зарвавшихся монахах, но, слава богу, невнятно. Произнеси он это чуть отчетливей, и я бы точно ахнула его по макушке тарелкой из-под супа!

Конечно, после этого никакого объединения не произошло. Тем более что кавалькада уже доехала до Мазовии, и трагический инцидент произошел на ее территории. Поэтому безутешный отец возложил вину на князя Полячека, который, по мнению Литовта, на своей-то земле должен был уберечь невесту сына! Что, в принципе, справедливо…

Мы с Алексом переглянулись, кажется, эта история имеет самое прямое отношение к нашему делу, хотя пока непонятно какое. Эдита наконец обратила свое благосклонное внимание на Мартина, бедняга от радости даже забыл о нас, и мы под шумок удрали.

– Ну и ладно, не будем мешать юноше в опытах первой любви, – умудренно заключила я. – Тем более что нам уже пора возвращаться в замок.

– От агента 013 вестей никаких, поэтому спешить некуда, погуляем еще, – предложил Алекс, с интересом рассматривая вывеску оружейного магазинчика чуть дальше по переулку. – Думаю, тебе стоит приобрести какой-нибудь небольшой кинжальчик – монахи ордена тоже не ходят без оружия.

Пока соображали, куда двинуть дальше, следом за нами вылез и рыцарь Янис, у него масса времени, и он тоже не прочь прогуляться за компанию. Особенно под охраной такого могучего тевтонца…

Я поскрипела зубками, а потом вспомнила, что эта область Польши издавна славилась суконным производством, производя ткань самого высокого качества по всей Европе. Значит, отправляемся на поиск суконной лавки, уж там этот нудный рыцарь от нас точно отстанет. Нет таких мужчин, чтоб выдержали поход по рядам ситчика и батиста… Наши лошади поскакали бодренькой рысью, пегая кобылка Труссеведена не отставала.

– Хорошо, что Мартин с нами не пошел, скажем, что передали тайную шифровку без него, – тихо порадовался Алекс, похоже, он, как и я, успел привязаться к мальчишке и не хотел его огорчать.

– Избалуем ребенка!

– У фас есть дети? – тут же влез литовец.

– Откуда, мы еще только обручены… – ляпнула я и едва не прикусила язык. Вот на таких мелочах и ловят самых-самых профессиональных оборотней!

– Я не расслышал, как фы сказали… Ой! Кто это, черти?!

– Где? – ахнула я, лихорадочно вцепившись в распятие на груди. Нет, честное слово, с дальнего конца улицы нам навстречу, покачиваясь, двигались три фигуры, похожие на демонов с рогами.

– Фы фидели, фидели?! Это дейстфительно черти, или я перебрал дрянного пифа? – воскликнул Труссеведен, бледнея, но хватаясь за меч.

– Ничего, нас трое, отмашемся! – всполошилась я, хлопая себя по бокам в поисках бластера.

Тьфу, что за бред?! Какие черти, какой бластер, мы вообще где?!

– Спокойно, это же студенты, которых мы видели сегодня, – сочувственно вздохнул командор, присмотревшись, прежде чем паниковать.

Пьяная в никакую троица, чудом держась на ногах, профланировала мимо нас, коряво распевая «Еще Польска не згинела-а!».

– У них день первокурсника, а рога – символ глупости и дурачества! Мартин же говорил, помнишь?

Точно, теперь я живо вспомнила слова Мартина и с негодованием уставилась на литовского рыцаря. Это он выставил меня полной дурой!

– Черти мерещатся, да? А вы психиатра давненько не навещали?!

– Уфы, мне достаточно часто дофодилось фстречаться с чертями, – обиделся Янис. – И пифо было дурное! Я не знаю, кто такой психиатр, но как ты разгофарифаешь с рыцарем, заносчифый монах?!

– Как хочу, так и… Алекс, ну какого фига мы его за собой таскаем?!

– Хватит, хватит, – вступился командор, встревая между нами. – Благородный Труссеведен, дело в том, что брат Альберт – ближайший друг и сподвижник нашего магистра. Фактически они вместе управляют орденом, поэтому будьте осторожнее, а вы, брат, чуточку сдержаннее.

– Осторожность – это мой дефиз! Между мной и фашим монахом назрефал жестокий конфликт, но я не хочу неприятностей для моего князя. – Этот сноб смерил меня высокомерным взглядом.

– Ладно, замнем международный скандал.

Что-то нервы сдают, скоро даже на своих гавкать стану. Нет ничего более раздражающего, чем затянувшееся задание… Во искупление я нежно улыбнулась литовскому рыцарю, но тот шарахнулся и забормотал молитву.

Командор покачал головой и тихо попросил:

– Любимая, у тебя многообещающая улыбка инквизитора, – и, старательно игнорируя мой испепеляющий взгляд, громко добавил: – А вот и суконные ряды, лавка «Ткани и фурнитура», ты это искал, брат?

Действительно, узкие окна были сплошь завешаны разными отрезами, на отдельной витринке – красивые панно с пейзажными зарисовками и небольшие гобелены на религиозные темы. И венец всему – коврик с круглой прорезью посередине (не знала, что в это время использовали в туалетах такие аксессуары) с запечатленной во всем своем великолепии главной местной достопримечательностью – Мальборкским замком! Вот говорите потом, что у побежденных поляков не было чувства юмора. Черного юмора…

– Извините, но мы закрываемся. – Здоровенный дядька в простом платье, видимо хозяин лавки, вышел закрывать ставни.

– Э-эй, у вас же написано: «От рассвета до заката»! – ткнула я пальцем в вывеску на двери.

– Да, но не по пятницам. Пятница – день протеста!

– В каком смысле?!

– По пятницам мы, суконщики, выражаем протест против обложения нас дополнительными налогами и повышения старых. Поэтому или не торгуем вовсе, или сбываем лежалый товар. Не рекомендую… – честно предупредил мужик, проследив за моим жалобным взглядом, брошенным на коврик с прорезью.

– А как же тогда…

– Через час приходите на главную площадь, если хотите послушать наши лозунги.