Воздушный замок Нострадамуса - Антон Леонтьев

Клара насильно сунула в руку Софьи плошку.

Девушка взглянула на женщину, у которой Клара изъяла посудину. Она подошла к ней и сказала:

– Сеньора, извините, что так получилось. Возьмите, пожалуйста, обратно!

Заключенная забормотала:

– Нет-нет. Все в порядке, я не буду жаловаться!

Сколько ни уговаривала ее Софья принять обратно плошку, та никак не хотела это сделать. Девушка поплелась в конец большой очереди. Клара подозвала к себе Софью, оттолкнула нескольких женщин и сказала:

– Твое место со мной! Что, эта идиотка не оценила твоей щедрости? Думай о себе, детка, и тогда все будет в порядке! О других позаботятся попы или полицейские!

Софья протянула плошку поварихе, в которую ей положили сизое варево.

– Что это? – спросила Софья у Клары.

Та, поддев ногой одну из соседок по столу, заявила:

– Уступи место новенькой! Софьей ее зовут. Об ограблении музея в столице слыхали? Там цацек взяли немерено, она все и организовала!

Заключенные в страхе подвинулись. Софья, приветливо улыбнувшись, уселась на скамейку.

– И ложку ей дай, дура, – распорядилась Клара.

Одна из женщин услужливо протянула Софье ложку.

– Нет, что вы... – забормотала девушка, но Клара рявкнула:

– Мы не на приеме у английской королевы, а в тюрьме, дорогуша!

Каша на вкус оказалась отвратительной. Софья вытащила из варева рыбную кость и нечто, похожее на птичье перо. К горлу подкатила тошнота.

Клара, с аппетитом чавкая, сказала:

– Жри, жри, сегодня вечером и вообще до конца недели ничего другого не предвидится.

– Но почему вы не протестуете? – осведомилась Софья, отодвигая от себя тарелку. – С вами обращаются как с рабами. Почему вы живете в бараках и питаетесь отбросами?

– Отбросами питается тот, у кого мозгов нет, – ответила Клара. – А за деньги здесь все можно купить, хоть коллекционное шампанское или омара из ресторана. А то, что нас дрянью кормят, всем известно, кроме разве что сеньора Вилгона. Когда он на территории поселения появляется, Виолетта его в столовую не ведет, да его это особенно и не занимает. Он все больше театром, философией, искусством интересуется...

Завтрак завершился по сигналу. Клара отправилась в пошивочную мастерскую, где зарабатывала себе на жизнь. Софье не оставалось ничего другого, как прогуляться по поселению. Перемещаться заключенные могли свободно и даже ходить друг к другу в гости. Первый день в тюрьме тянулся невыносимо долго, Софья маялась от безделья, чувствуя, что мозги плавятся от жары, а душа умирает от отчаяния.

На ужин, как и предрекала Клара, подали то же безвкусное водянистое варево, которым заключенных кормили утром. Работа завершилась в пять часов вечера, после чего каждый мог заниматься тем, чем желает. Клара вернулась в барак и завалилась на лежак. Дора, прихорошившись, намазав губы сиреневой помадой и повязав на шею нелепый розовый бантик, куда-то отправилась.

– На промысел, – заявила Клара. – Она девка ушлая, не желает гнуть спину за гроши, вот и спит с теми, кто в состоянии ей заплатить. А таких здесь ой как много!

Софья провела тревожную ночь – она слышала крики надзирателей, кашель из соседнего барака и тихие сладострастные стоны. Тюрьма продолжала существовать по своим страшным законам даже после отбоя. Клара безбожно храпела, Софья с тоской думала о том, что закончился первый день – первый из бесконечной вереницы многих десятков, сотен и тысяч подобных.

На следующее утро все повторилось: побудка, завтрак, отправка на работу. Софья прошлась еще раз по поселению – там имелось два ларька, католическая церквушка, медицинский пункт и крошечная библиотека. Заглянув в последнюю, она обнаружила пожилую заключенную, дремавшую около нескольких полок с растрепанными книжками. Похоже, заключенные не особо стремились сюда, чтобы почерпнуть мудрость из печатного слова. Софья вытащила одну из книжек – «Христианская благодать, или Как открыть для себя путь к богу», гласило заглавие. На другой полке находились дешевые полицейские романы, выпущенные еще до Второй мировой, на третьей – комиксы.

– Убогое зрелище, не правда ли? – услышала она чей-то голос и обернулась.

На пороге библиотеки стояла сухощавая невысокая женщина в очках и с седыми волосами, собранными в пучок.

– Вы, за исключением меня, единственная посетительница этого несчастного места, – сказала она и протянула Софье руку. – Меня зовут Роза. А вы – Софья Ноготкофф-Оболенская? Мы наслышаны о ваших подвигах.

– Поверьте мне, сеньора, я невиновна! – воскликнула Софья. – Понимаю, что мои слова звучат нелепо, но это именно так!

– Ну почему же, – протянула без тени удивления Роза, – я охотно вам верю. Я и сама уже семнадцатый год отбываю наказание за преступление, которого не совершала. – Она посмотрела на Софью умными карими глазами, и девушка почувствовала себя увереннее. – Заходите как-нибудь ко мне, – сказала Роза. – Думаю, нам найдется о чем поговорить. А то основная масса заключенных, как ни печально констатировать, малообразованные и отчаявшиеся личности. Я говорю без тени презрения, с сожалением.

Они вышли на улицу. Роза указала на один из бараков и сказала:

– Я обитаю здесь, точнее, отбываю свое пожизненное.

– Пожизненное! – ахнула Софья.

– Вы удивляетесь? – заметила Роза. – Как вы сами убедились, в Коста-Бьянке пожизненное заключение можно получить запросто, если это кому-то потребуется. А теперь извините, мне пора возвращаться на рабочее место, я зашла в библиотеку узнать, не поступили ли книги, которые я заказывала, однако их пока еще нет.

Вечером Софья поинтересовалась, кто такая Роза. Клара наморщила лоб и сказала:

– Местная сумасшедшая! Только обычно у идиотов мозгов слишком мало, а у этой бабы их чересчур. Она – ученая, пишет научные труды, находясь в заключении. Не позволяй ей себе лапшу на уши повесить, а то она живо тебя в неприятности вовлечет!

После того как Клара захрапела, Дора тихо проговорила:

– Прынцесса, а прынцесса, у меня будет к тебе предложение! Хочешь получить двадцать реалов? Ничего особого делать не придется! Поможешь завтра вещи из одного барака в другой перетащить?

Софья, решив, что любая работа хороша, согласилась.

Около полудня, когда большая часть заключенных была на работе, к Софье подошла Дора и таинственным тоном сказала:

– Ступай за мной, нам недалеко тут.

Они вышли за пределы своего квартала, свернули к сапожной мастерской. Дора махнула рукой и сказала:

– Иди, иди, я сейчас!

Софья шагнула в узкий проход и увидела, что тот завершается тупиком. Не иначе Дора что-то напутала! Девушка обернулась в поисках сокамерницы, но вместо нее увидела группку женщин, отрезавших ей путь к отступлению.

– Привет, прынцесса, – произнесла басом одна из них, рябая плотная баба с квадратной челюстью, бритой головой и черными усиками над верхней губой.

– Давно нам такая симпотная малышка не попадалась, – заявила другая, носатая особа с родимым пятном на щеке.

– Верняк, – отозвалась третья, красивая дамочка с презрительным взглядом.

– Ой, я уже вся извелась от вида такой милашки! – добавила четвертая с морщинистой шеей.

– Детка, не стоит нас опасаться, – выступая вперед, сказала рябая усатая заключенная. – Нам Дора о тебе все рассказала. Видишь ли, мне с подругами скоро выходить, а денег ни фига нет. А ты камешки, которые похитила из музея, где-то запрятала. Вот мы и решили, что ты должна с нами секретом поделиться.

– А заодно мы и развлечемся, – добавила «красавица».

– У тебя все мысли только о траханье! – заметила «морщинистая шея».

– Почему бы не совместить приятное с полезным? – противно усмехнувшись, заявила носатая с родимым пятном.

Женщины, выстроившись полукругом, приближались к Софье. Вот для чего Дора заманила ее сюда под фальшивым предлогом! Она отдала ее в руки зэчкам и их приближенным. Те пощады не ведают.

– Чего оглядываешься, позади тебя кирпичная стена, все равно не спасешься, – высунув кончик багрового языка, сказала усатая мадам.

Софья попятилась к стене и прижалась к ней спиной. Без боя она не сдастся! Но что она сможет поделать с четырьмя мужеподобными женщинами, каждая из которых намного крупнее и явно сильнее ее?

– Что, детка, испугалась? – спросила «красавица», подходя к Софье. Она внезапно закатила девушке пощечину. – Ну, говори, стерва, куда спрятала цацки!

– Я не имею отношения к ограблению музея, – произнесла Софья, надеясь, что зэчки ей поверят.

Но бабы расхохотались, а «морщинистая шея» заявила:

– Скажи еще, тебя невиновную в тюрьму запихнули!

– Не хочешь по-хорошему сказать, значит, скажешь по-плохому, – произнесла носатая с родимым пятном. Она подошла к Софье и легонько ударила ее в грудь. – А теперь вспомнила, прынцесса?

– Давай-ка освежим ей память, – предложила приземистая усатая заключенная. Она схватила Софью за плечи и стала трясти. – Говори, стерва, правду! В банке драгоценности лежат или у какого-нибудь сообщника? Че молчишь, дура! Учти, мы тебя не выпустим, пока не скажешь, где брюлики!