Проклятие Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

издалека. Всюду, куда ни бросишь взгляд, пестрели шелка, бархат и знамена, висели щиты с гербами старинных дворянских родов Франции. На другом краю лагеря размещался отряд принца. Строгие ряды скромных палаток, расставленные в четком шахматном порядке, напоминали вид древнеримского лагеря. Там царил строгий порядок, привитый с первых занятий строгим мессиром Антуаном. Если бы сейчас или ночью какой-либо противник вздумал напасть на расположение войск, только части принца, скорее всего, смогли бы быстро и организованно дать ему отпор.

Зоркий взгляд принца вылавливал из пестрого соцветия флагов и гербов знакомые ему.

– Смотри, герцог Бургундии, вернее, его сын и наследник, пожаловал! – Удивлялся Людовик. – Ого, сам старик Фульк Анжуйский с группой своих рыцарей… Мама родная! Графы Невера, Оксерра, Бретани тут! Боже мой…

Он повернул голову к оруженосцам и сказал:

– Быстренько приготовьте мне красивую палатку, вытащите самые нарядные одежды, новый сюркот для кольчуги и корону! Будем и мы пыль в глаза пускать и надувать щёки. – Он повернул голову к Годфруа и засмеялся. – Верно, я говорю, а?!

– Верно, сир! – Засмеялся в ответ де Леви. Он увидел издали флаг, до боли знакомый ему. Это был флаг сеньора де Лузиньян, брата его любимой девушки Луизы, на которую он, уже давно, ещё на свадьбе мессира де Фиенн положил глаз. Самое смешное и обидное было то, что и он также понравился ей. Только тогда он был «новообращенный рыцарь», а теперь, ко всему прочему ещё и урод! Шрам ведь никуда не делся!..

Людовик перехватил взгляд Годфруа в сторону шатра де Лузиньяна и, словно мимоходом, сказал:

– О! А вот и твой будущий тесть пожаловал! Или кто там?..

– Тесть, это отец невесты. А тут, скорее всего, её брат старший… – вздохнул де Леви.

Людовик хлопнул по плечу де Леви:

– Ничего! С братцем поговорим… Значит так, въезжаем. Слуги быстренько разворачивают мою самую красивую палатку, ту, что в лилиях. Подарок отца. Ты переодевайся во всё нарядное, шлем возьмешь вот этот… – принц протянул де Леви небольшой фламандский шлем с полу-личиной. – Он, как раз, прикроет немного твой рубец.

Годфруа взял протянутый принцем шлем и ответил:

– Спасибо, сир.

Людовик подумал немного, взвешивая что-то в своей голове, потом посмотрел на Годфруа и добавил:

– Нет! Шлем, ты одевать не станешь…

– Это почему же?! – Лицо де Леви вытянулось от неожиданности.

– Почему, почему… Потому! Эти Лузиньяны, если память мне не изменяют, отчаянные разбойники, рубаки знатные и проходимцы ещё те! Твой боевой и отмороженный вид, я уверен, придется им по нраву! Они в свое время, помнится, так запудрили мозги и замордовали своих соседей, а там были и граф Анжуйский, и виконт де Туар, и граф де Марш, и, самое смешное, своего сюзерена, графа де Пуату! Во как!!! – Засмеялся Людовик, что чуть не выпал из седла.

– Но я… – грустно начал де Леви.

– Безземельный! Ерунда! Кстати, не обманывай меня. Тебе же мой отец, еще два года назад вручил ордонанс о выделении ленов и замков в графстве Дрё? Кстати, в казне тебе еще причитается большая сумма налогов и податей, удержанных прево с земель. Сегодня вечером ты «голь перекатная», а вот, что будет завтра утром, к примеру, не скажет никто. Короче, прихорашивайся. Завтра учиню всем смотр войск и амуниции, насмеёмся всласть! Ты такие брони увидишь… закачаешься! В них еще Гильом Завоеватель воевал, и то вряд ли! Всё! Давай, занимайся делами! Командиров всех моих отрядов утром ко мне в палатку. Чтобы были во всем новом и красивом! Негоже позориться перед знатными рыцарями. Пусть все видят, что принц не жалеет денег на своих людей!!!

Людовик остался наблюдать, как его расторопные слуги и оруженосцы проворно разворачивают палатку, а Годфруа направился к командирам отрядов рыцарей и арбалетчиков, присланных заранее Сугерием.

Командиры находились у де Нанси, который что-то оживленно рассказывал, приукрашивая свои слова красноречивыми жестами рук и мимикой лица. Таким радостным, оживленным и многословным Годфруа ещё ни разу не видел коннетабля. Но, присмотревшись внимательнее, Годфруа обнаружил, что это не Мишель, а его младший брат, почти точная копия молчуна де Нанси, кроме, пожалуй, излишней разговорчивости и неуемной энергии, вылезавшей из него наружу. Он вошел и прислушался…

– Да вы все представить себе не можете, что сейчас творится в соседних с королевством землях!.. – продолжал рассказывать собравшимся рыцарям молодой брат Мишеля де Нанси. – Особенно, после того, как Его высочество наградил многих своих верных рыцарей землями в Понтьё и около Сен-Дени, молодежь в Лотарингии, Брабанте, Эно и других княжествах просто потеряла покой! Все хотят только одного – попасть на службу к принцу Людовику! Творится что-то невообразимое… А у нас дома, когда пришла весточка от брата, что его назначили коннетаблем в войске самого принца Франции, я вообще молчу!..

Говоривший рыцарь сделал такое лицо, что вся палатка вздрогнула от мощного взрыва хохота. Годфруа покосился на Мишеля де Нанси, который с укоризной посматривал на своего младшего братца-балабола, видимо, мало довольный его непрерывающейся болтовней.

Годфруа решил привлечь к себе внимание:

– Мессиры рыцари! Принц желает вас видеть у себя в палатке завтра по утру с докладом о готовности рыцарей к действиям. Его высочество также приказал всем надеть самое дорогое и красивое, собралось море знати. Его высочеству будет крайне неприятно, если кто-нибудь из вас и ваших рыцарей будет выглядеть неподобающе одетым…

Мишель де Нанси, обрадовавшись возможности прекратить «выступление» своего брата, произнес:

– Сеньоры! Живо по своим отрядам! Исполнять повеление Его высочества! Лично потом спрошу с вас, ежели, хотя бы один из рыцарей из ваших сотен явится как пугало!

Командиры откланялись и, весело переговариваясь между собой, вышли из палатки коннетабля. Мишель подошел к Годфруа:

– Спасибо тебе, де Леви, что избавил меня, наконец-то, от болтовни моего брата-трещотки! Он ещё с детства такой баламут. Думал, что годы его утихомирят… Познакомься, мой младший брат Готье де Нанси. – Он повернул голову в сторону юноши, лет шестнадцати от роду.

– Готье! Позволь представить тебе мессира рыцаря Годфруа де Леви! Мессир Годфруа был произведен лично в рыцари нашим королем, сиром Филиппом Первым! Его заслуги перед короной…

– Что ты, Мишель! – Не дал договорить де Нанси Годфруа. – Я обычный и простой шевалье, каких очень много в Европе…

– И, тем не менее, в своих письмах домой, я неоднократно приводил тебя в пример, как образец истинной верности и преданности своему сюзерену… – спокойно договорил Мишель и поклонился де Леви.

Готье вспыхнул и произнес, запинающимся от волнения голосом:

– Мессир Годфруа. Я зачитывался письмами моего дражайшего брата и