Ценный подарок (сборник) - Евгений Мин

Он был опытный редактор, и всегда что-то сосало у него под ложечкой, когда нужно было написать «в набор».

Редактор задумался. Он думал, думал и наконец решил послать стихи на отзыв Астроному.

Астроном был молод и полон сознания собственной учености.

Он изучил песни Чабана и отстучал свое мнение на пишущей машинке.

Он писал, что анализ качества поэзии не входит в его компетенцию, но он решительно протестует против научной неосведомленности автора.

«Чабан воспевает некую сиреневую звезду! — восклицал ученый. — Что это за звезда? К какой группе светил она относится? Неясно. Автор утверждает, будто бы любовь и звезды бессмертны. О первой не берусь судить, ибо она находится вне сферы моих исследований, однако конечность существования звезд известна каждому школьнику».

Редактор прочел отзыв Астронома и облегченно вздохнул:

— Как хорошо, что мы не поторопились со стихами. Вот была бы история!

Он вызвал помощника по начинающим и поручил написать Чабану вежливый, мотивированный отказ.

Помощник по начинающим написал Чабану, что тема, затронутая им, недостаточно научно проработана, непонятна широкому читателю и редакция будет рада, если Чабан пришлет стихотворный материал, посвященный продуктивным кормам, предназначенным для тонкорунных овец.

Неделю спустя, звездной летней ночью, молодой Астроном гулял по бульварам столицы с девушкой, развивая смелые теории происхождения вселенной, а девушка рассеянно слушала его и мечтала о чем-то своем.

И вдруг ученый умолк, увидев на небе неприметную сиреневую звезду.

Сам не понимая того, как это случилось, он произнес нараспев строки из антинаучной песни Чабана и сказал своей спутнице, что любит ее и станет самым счастливым на свете, если она всегда будет с ним, потому что никакие беды и печали не страшны человеку, когда у него есть своя звезда. И еще он сказал, что любовь и звезды бессмертны.

В ту же ночь на другом краю города Редактор толстого журнала ворочался без сна в постели и все думал о том, что давно не видел восхода солнца и утренних звезд.

А Чабан в далекой степи, получив письмо от помощника по начинающим, прочел его, улыбнулся и сказал:

— Нет, никогда из меня не выйдет поэта.

И запел о любви и звездах.

Белая кошка с желтыми глазами

Художник хотел писать обнаженную натуру. В ту пору Знатоки искусства, от которых зависело будущее живописца, говорили, что сейчас не время для рискованных сюжетов, лучше всего запечатлеть людей в их трудовых костюмах, отражая этим характерные черты эпохи. Устные и письменные суждения Знатоков все чаще и чаще приобретали форму указаний и даже приказов.

Для Художника существовал один приказ — передать на полотне то, что видел его глаз и диктовало его чувство.

Объект, который он нашел, — Девушка с гибким и сильным телом уже позировала другим, только одетая в те самые трудовые костюмы, которые рекомендовали Знатоки.

Художник сам не поверил тому, как быстро согласилась она на его предложение. Кто знает, почему? Может быть, ей надоели трудовые костюмы и она хотела, чтобы на полотне запечатлелось ее молодое прекрасное тело.

Все-таки первые сеансы она испытывала чувство стыда, когда, скинув с себя все, выходила из-за ширмы и ложилась на диван. Но скоро она привыкла, что сеансы — только работа, и Художник смотрит на нее, как на кувшин или на вазу. Это было даже чуть обидно, и она, смущаясь, признавалась себе в этом.

Художник писал картину долго. Во время сеансов они разговаривали и успели рассказать друг другу свою жизнь. Пришел последний сеанс. Художник бросил последний мазок, положил кисть, повернулся лицом к Девушке и сказал:

— Все, теперь все!

Она еще продолжала лежать на диване.

— Все, — повторил Художник, — можешь одеваться.

Девушка встала, и чувство стыда снова вернулось к ней. Она была уже не обнаженная натура, а просто голая девушка, на которую смотрел не художник, а мужчина.

— Простите, — покраснела она, убежала за ширму, быстро оделась и вернулась назад.

— Прощайте, — сказала она, глядя в пол.

— Подожди, — сказал Художник, взяв ее за руку, — у меня к тебе дело: хочешь ты выйти за меня замуж? Правда, я немного староват для тебя.

— Хочу, — так просто ответила Девушка, будто речь шла о совершенном пустяке.

Они поженились. Это кому-нибудь может показаться странным. Но разве не странно, что из тысячи женщин мужчина делает женой ту, а не другую девушку? Почему девушка берет в мужья этого, а не другого мужчину? Случай? Но разве случай порой не бывает в браке большей удачей, чем расчет.

К этому времени Знатоки искусств несколько изменили свои убеждения. «Обнаженная» была допущена на выставку. Правда, картину поместили в самом невыгодном месте, но все равно посетители находили ее.

Как-то молодая Жена сказала Мужу:

— Я рада, я счастлива твоему успеху, но я больше не буду позировать тебе в таком виде.

— Почему? — удивился Художник. — Еще лет двадцать, не меньше, ты будешь отличной натурой.

— Я не об этом, — сказала Жена. — Раньше, когда ты писал меня, никто не знал меня, я была просто натура. Теперь я — твоя жена. Многие знают это. Я не хочу, чтобы они видели твою жену, какой можешь видеть только ты один.

— Глупенькая, — засмеялся Художник, — великие мастера прошлого писали обнаженными своих жен.

— Может быть, тогда было меньше злых сплетниц, — задумчиво сказала Жена. — Но я не хочу этого. Я знаю, что я глупая, но я не хочу. Если тебе нужна натурщица, возьми другую, но мне очень не хочется этого.

Художник ласково обнял одной рукой Жену, сказав:

— Успокойся, женская обнаженная натура меня больше не интересует, я буду писать фрукты, хрусталь — словом, мертвую природу.

— Мертвую природу — это хорошо, — обрадовалась Жена, потому что это не угрожало ее семейному счастью.

Художник стал писать натюрморты. Чего только не было в его мастерской: старинное кресло с продавленным сиденьем, разноцветные графины, каска пожарного, трубка с длинным чубуком, гусарская сабля, скрипка с оборванными струнами.

Все эти старые, никому не нужные вещи, весь этот хлам, как втайне считала Жена, обретали на полотнах Художника чудо цвета и перспективы, жили своей прекрасной жизнью. Этого не замечали Знатоки, строго говоря, что и мертвая природа должна идти в ногу с жизнью.

Художник без слов забирал полотна, приносил их в мастерскую и ставил, поворачивая лицом к стене. Несколько натюрмортов у него приобрели, но этого было мало, чтобы содержать семью, тем более, что уже росла дочка — веселая и ужасная фантазерка.

Жена не огорчалась малыми заработками Художника, зная, что не в деньгах счастье.

Она стала сама зарабатывать деньги — вязала такие кофточки, что от заказчиц не было отбоя.

Как-то Художник сказал:

— Знаешь, у тебя есть чувство цвета и рисунка. Откуда это?

Жена весело засмеялась:

— В этом виноват ты. Нет, не подумай, не твои картины. Часто, когда я позировала тебе, в мастерской было холодно. Ты не замечал этого, ты работал, а я боялась сказать, чтобы не помешать тебе. Вот я лежала и думала: «Господи, как хорошо, если бы на мне сейчас была хоть шерстяная кофточка». Я стала воображать кофточки разных цветов и рисунков. Это помогало мне.

— Черт побери! — возмутился Художник. — Какой же я был свиньей.

— Нет, нет, — улыбнулась Жена, — ты был хороший, но ты был художник.

Увлеченный натюрмортами, Художник писал с утра до позднего вечера и даже не смотрел хоккей по телевидению.

Жена беспокоилась о его здоровье, все-таки он был старше ее на десять лет и совсем не дышал свежим воздухом. Летом она с трудом уговорила его, чтобы они всей семьей поехали к ее маме в деревню. И хотя, как всегда, Художник был занят работой, он уступил Жене, потому что любил ее и хотел доставить ей радость. Он уехал, не взяв с собой ни красок, ни холста, ни других необходимых принадлежностей своего ремесла.

В деревне он был просто мужем, таким же, каким бывают мужья — бухгалтеры, инженеры и учителя.

Семейство было счастливо. Жену с Мужем забавляли смешные фантазии Дочурки.

Однажды, когда они втроем гуляли по крутому песчаному берегу реки, девочка звонко закричала, показывая на причудливые облака:

— Смотрите, видите, там старый король, у него вся голова в мыле!

— Не болтай глупости! — рассердилась мама. Хотя ей нравились фантазии Дочки, она не считала нужным поощрять ее.

Она повела Дочку дальше, а Художник остановился, будто увидел что-то необыкновенное. Схватив Дочку за руку, Жена подбежала к нему.

— Что с тобой, сердце? — взволнованно спросила она.

— Не беспокойся, — ответил Муж. — Я здоров. Сейчас я поеду в город и вернусь завтра.