Месть троллей - Кристоф Хардебуш

15

Крепость Ремис возвышалась над городом и, несмотря на свое массивное основание, казалось, стремилась достать до облаков. Много лет назад бесчисленное множество рабочих насыпали этот холм, на котором затем была возведена крепость. Мощные стены цитадели окружали холм, образуя вытянутый овал, над стенами вздымались лишь башни. Детинец, самое высокое сооружение, придавал крепости устрашающий вид. Башни цитадели, в которых могли укрываться гарнизоны защитников во время осады, казались по сравнению с ним крохотными, хотя они поднимались над стеной на пару добрых дюжин шагов.

Темный камень придавал крепости мрачный и грозный вид даже в солнечные и ясные дни, такой как этот. Знамена на башнях ворот трепетали так же, как и длинные рыжие волосы Висинии, ее темная накидка также развевалась на северном ветру, который нес холод с гор. Несмотря на толстый бархат одежды молодая женщина мерзла, но изо всех сил пыталась не показывать этого окружающим и молча разглядывала раскинувшийся внизу город.

К подножью насыпного холма шел канал, по которому строители крепости отвели воды Рейбы ко рву вокруг цитадели. Со стороны города, стена которого поднималась к холму и соединялась со стеной цитадели, рва не было. С течением времени город разросся почти до самого подножья холма, а когда воздвигались оборонительные сооружения, строители использовали цитадель, включив ее в систему защиты города. Масриды, вторгшиеся в эту страну, не были хорошими архитекторами, но они быстро освоились в городах и крепостях Влахкиса и заставили работать на себя местных архитекторов и каменотесов. Обычные для влахаков округлые сооружения теперь уступили место угловатым строениям масридов, а на шпилях и крышах развевались знамена этого народа наездников и демонстрировали их господство.

Из двора цитадели до Висинии доносился шум. Девушка наблюдала за тем, как нескольких молодых людей обучали военному ремеслу. Юноши, наверное, ужасно потели в своих тяжелых доспехах, так как их учитель беспрестанно подгонял их, а затем ходил меж рядов и критиковал за ошибки. Кроме некоторых обрывков фраз, Висинии больше ничего не удалось расслышать, но она столь часто наблюдала за подобными учениями, что и без того знала: Аврам, оружейник «гостеприимного» хозяина, обычно осыпал своих учеников саркастическими замечаниями и страшными ругательствами. Язык старого рубаки был таким же острым, как и его клинок, которым он частенько пользовался, если ученики плохо понимали его приказы.

Старый ветеран бесчисленных битв и стычек был рядом с хозяином и во время осенней битвы. Именно тогда рубака потерял левый глаз от удара секирой. Ненависть Аврама к врагам уже стала легендарной, он не упускал ни одного случая, чтобы не продемонстрировать презрение к влахакам, которые были вынуждены находиться здесь. Если бы не статус заложников Цорпада, они уже давно стали бы жертвами оружейника или его единомышленников, хотя жертв здесь и так было слишком много. «Сколько еще, Цорпад? Сколько ты еще будешь держать меня здесь?» — подумала Висиния, но тут ход ее мыслей был неожиданно прерван.

— Прекрасный день, не правда ли?

Расстроенная, Висиния оглянулась и увидела Скилои Касцон, которая незаметно приблизилась к ней. Скилои, которую считали правой рукой Цорпада, несмотря на то что она не занимала никакой официальной должности, имела неприятную особенность всегда появляться там, где этого не желали. Так произошло и сейчас. Сначала Висиния решила проигнорировать замечание, но затем передумала.

— Чистый и прохладный, госпожа Скилои, — ответила она, подчеркивая слово «госпожа», обязательное при обращении к даме.

Черноволосая сцарка не обладала никаким титулом, но она постоянно услаждала своими речами уши хозяина, а уж его слово было законом, поэтому не стоило настраивать ее против себя.

— Вы наслаждаетесь видом? — выпытывала эта невысокая худая женщина.

Висиния взглянула на нее сверху вниз, рассматривая тонкие черты лица. Несмотря на то что на губах сцарки играла приветливая улыбка, глаза оставались холодными и жестокими.

— Я наслаждаюсь ветром и солнцем, — ответила рыжеволосая и отвернулась, демонстрируя, что разговор окончен, но Скилои не унималась.

— Вы часто бываете на крепостной стене. Я понимаю…

Висиния в замешательстве обернулась к Скилои. Действительно, рыжеволосая проводила много часов на крепостной стене: давящая теснота крепости гнала ее на свежий воздух. Кроме того, в цитадели влахаки неизбежно сталкивались с масридами — с господами. Зато на стенах было совсем мало патрулей, ведь опасность нападения была смехотворно мала, поэтому Висиния могла побыть одна.

К тому же со стены открывался чудесный вид на Теремию и могучую Маги. Река, пересекающая весь Влахкис, в этом месте даже летом была шириной во много дюжин шагов, весной же, когда таял снег, она разливалась вдвое. У подножия холма, в некотором отдалении, текла Рейба, которая пересекала город и, подобно большинству рек страны, впадала в Маги.

Когда-то Теремия представляла собой две деревни, стоящие по обеим берегам Рейбы, но уже давно они слились в единое поселение, и сейчас над рекой висело семь широких мостов, демонстрирующих единство двух частей города; мосты носили имена своих создателей и были настоящими шедеврами архитектуры.

Здесь, на крепостной стене, вдали от всего мира, Висиния чувствовала себя свободной хотя бы на короткое, но такое ценное время. Как только она спускалась внутрь крепости, то снова становилась пленницей, заложницей при дворе своего врага.

Но Висинию интересовало другое: действительно ли Скилои понимает и сочувствует? Рыжеволосая пристально всмотрелась в худощавые черты, но через миг обозвала себя глупой и легковерной. Скилои — доверенное лицо Цорпада, она понимала Висинию столь же мало, как и сама рыжеволосая понимала хитрую сцарку, которая просто искала слабые места в обороне Висинии, чтобы отравлять ее душу ложью. Никогда влахака не сможет доверять Скилои и никогда не откроет сердца этой гадюке, как бы остро ни нуждалась пленница в собеседнике, с которым можно поделиться своими мыслями.

Заложникам было запрещено общаться друг с другом, они встречались только на официальных мероприятиях под бдительными взглядами охранников. Иногда им удавалось обменяться сообщениями, но из боязни, что послания обнаружат враги, письма в основном были короткими и обезличенными. Висиния могла рассчитывать лишь на себя. Рыжеволосая привыкла во всем советоваться с сестрой, одиночество стало для нее болезненным опытом. Кажется, это поняла тощая сцарка и, очевидно, хотела этим воспользоваться. Висиния, поняв намерения Скилои, рассердилась.