Кровавое лето - Алина Ларицкая

Сурово, что сказать. Никакого азарта охоты и бьющего в горло горячего потока. Грустно.

— Сколько ты можешь продержаться без подпитки? — серьезно спрашивает Вадим.

— Не знаю. Вроде долго. Мне много не надо. Я сильная! Так Олеся сказала, — отвечаю я и почему-то краснею.

— Знаю, знаю. Ты молодец. Сейчас отдыхай, а потом поедем на задание.

***

Потянулись дни. Я вскакивала на заре, бежала к Дзену на тренировку. Он испытывал мои силы, а я — его мозги. Пока никаких результатов добиться не получалось. Каждый раз касаясь его сознания, я будто в кисель проваливаюсь. Ни тени прежнего синеволосого — чистый лист. Он все также с кислой физиономией дубасит меня на ринге и ни разу не улыбнулся. Как ножом по сердцу! Ему с таким настроением нужно было дать прозвище Лимон. Единственное, что мне удалось узнать о нем нового, так это имя — Александр.

Затем быстрый перекус — либо на кухне, либо пакетом с кровью — и сразу в машину. Меня сначала поставили в не боевой отряд. В основном мы ездим на разведку: искали склады, продовольствие, людей.

Через недельку я отъелась и слегка округлилась формами. Местные вампиры даже начали на меня поглядывать уже с иным интересом, нежели раньше. Но я сторонюсь всяческих отношений.

Ко мне окончательно привыкают и уже не косятся из-за отсутствия искр. Правда шутки на тему повязать на шею колокольчик, чтобы находить в темной комнате, изрядно утомляют.

Я продолжаю активно практиковаться в ментальном контроле на всех окружающих без разбору — будь то вампиры, оборотни или зомби. Впрочем, я не делаю последних быстрее, как тогда в Оплоте. Нельзя давать повода думать, что я обладаю такими способностями.

За хорошие показатели в рядовых выездах, меня повышают до работы с мертвецами, берут на переговоры к оборотням. Оказывается, среди них есть очень даже разумные твари, которые объединяются в стаи и вполне себе нормально живут. Вадим говорит, что за последнее время их значимость в городе выросла и скоро они могут потягаться силами с Алым рассветом.

Но всем этим делам не закрыть пустоту в душе после падения Оплота. Меня держит на плаву только желание стать сильнее. И эти вампиры сейчас очень нужны.

По крайней мере, я так думала, пока не подслушала разговор двух бойцов на тренировке.

***

— …да, это в тот раз и случилось, все верно, — говорит худощавый парень с обезображенным лицом.

— Ты вообще стрелять не умеешь! — с ухмылкой отвечает ему белобрысый.

— Чушь! Я с соседней крыши университета тому вампиру промеж глаз попал! Не видел, что ли? Мне еще Акимов руку пожал за это!

— Я вообще не понял, зачем мы все разгромили. Там же должно же что-то ценное остаться…

Они не замечают меня — просто быть невидимкой без искр — и сворачивают в соседний коридор. А я стою, слегка приоткрыв рот. Он же только что рассказал, как убил Яра. Моего Яра! Пелена гнева на мгновение застилает глаза, я делаю крохотный шаг к вампирам, но тут же беру себя в руки и медленно выдыхаю.

Сейчас не время и не место. Аккуратно выглядываю из-за стены, чтобы получше запомнить стрелявшего — бритый затылок, черные буквы татуировки на шее. Для тебя, мой дорогой, у меня будет особый подарок. Тебе он обязательно понравиться! Вот увидишь! Только бы подвернулся удобный случай. И тогда ты сам себе перережешь горло и будешь радостно благодарить меня за такую счастливую возможность.

Я запираюсь в своей комнате и долго рыдаю. Со слезами из меня вытекает мое горе, оставляя после себя только желание отомстить. Перед глазами появляются картинки того дня — первые снаряды, разрушенные стены, падающий Ярослав, прижимающий ко лбу ладонь. У меня сохранился подаренный им платок. Вытаскиваю его из кармана и нежно разглаживаю пальцами белую ткань с вышитыми инициалами. Я всегда буду помнить о тебе, любимый.

Тогда Алому рассвету не были нужны наши кладовые, продукты, оружие. Им было плевать! Просто разбомбили, забрали лучших бойцов, промыли им мозги. Показали свою силу. Сволочи!

Ночь остужает мои эмоции и к утру у меня уже готов план — во что бы то ни стало добраться до Акимова. И убить его.

Только сначала надо растормошить Дзена. Думаю, он не откажется присоединиться к моему веселью.

Но пока нужно делать вид, что все в порядке. Выезды, тренировки, редкие пакеты с кровью — по кругу, как пони на арене.

Ничего, когда в голове есть цель, мне все по плечу.

Глава 19

— Ты будешь нормально драться? — кислая мина Лекса-Дзена у меня уже в печенках сидит.

— Как учил, так и бьюсь! — зло отвечаю я, уворачиваясь от очередного выпада.

— Тогда прекрати скакать, как горная овца!

— Баран! — то ли оскорбляю, то ли поправляю его я.

Ох, как ты меня бесишь! Криво улыбаюсь, вспоминая все наши бои в Оплоте. Пока у него были синие волосы, он так же меня раздражал. Но сегодня…

Я делаю шаг назад, замираю, смотря Лексу прямо в глаза. Едва сдерживаемая ментальная сила закручивает вокруг меня вихрем, ласково нашептывая: “Давай! Покажи ему!” Быстро оглядываюсь. В зале, кроме нас, почти никого нет. Глубоко вздыхаю и встаю в атакующую позицию. Мой противник одобрительно кивает и делает тоже самое.

Мы начинаем кружить по рингу, обмениваясь пробными ударами. А потом я отпускаю свои способности. Настроение Лекса улучшается — он чувствует исходящую от меня опасность и резко меняет тактику. В одно мгновение мы сплетаемся в странном танце. Слышен только свист рассекаемого оружием воздуха и глухие удары.

Вся моя мощь обрушивается на клочок пространства, и я мысленно касаюсь его сознания, круша стену вязкого киселя в памяти. Лекс на мгновение тормозит. И этого хватает, чтобы сделать ему подсечку. Он падает на спину прижатый к полу деревянным краем меча и не сводит с меня ошарашенного взгляда.

— Я все объясню, но потом, — тихо говорю я, помогая ему подняться.

Позади раздаются одинокие хлопки. Резко обернувшись, я встречаюсь взглядом ни с кем иным, как с самим Акимовым. Как не вовремя!

Что он успел увидеть? Беззвучно ругаю себя всеми известными словами и на автомате окружаю себя и Дзена защитным блоком. Вслух же говорю:

— Доброго дня, — почтительно склоняю голову.

— И вам не хворать. Слышал, здесь есть хорошие мастера, но такого я не ожидал. Занятно.

Он окидывает нас взглядом — меня заинтересованным, Дзена — сочувствующим.

Акимов не один. Два телохранителя, как и