Женщина— апельсин - Нина Васина

Когда они ушли, все, кто был на стрельбище, подбежали к мишеням. Смотрели отстрелянную, Евы Николаевны. Молча.

— Попробуй научиться быстро менять фокусировку взгляда, тренируйся, когда сидишь где-нибудь или дома перед телевизором, — говорила она в машине. — Посмотри сначала на близкий предмет, потом на очень маленький и далекий, так несколько раз, все быстрей и быстрей. А потом посмотри так, чтобы эти два предмета видеть одновременно. Один будет смазанным, другой четким, меняй их местами, туда-сюда, туда-сюда. Чаще бери оружие в руки, играйся с ним, через недельку, если у тебя со зрением в порядке, попадешь в восьмерку.

В спортивном зале Волков показывал Еве некоторые приемы вольной борьбы и таэкван-до. Он сказал, что с первого занятия необходимо привыкать к оружию, что оружие это тяжелое и на него не нужно смотреть. Тут он достал огромный, как показалось Еве, меч в ножнах. Ножны были инкрустированы затейливым рисунком, вдоль рисунка шла дарственная надпись: «Достойному бойцу. Меч — это судьба, а судьба — меч».

— Неудачный перевод с китайского, — заметил Волков, видя интерес Евы к надписи.

— Вот это да! Красота.

— На самом деле это изречение переводится так: «Для хорошего бойца меч — это судьба, для плохого бойца судьба — это меч».

— Это твой?

— Мой. Он очень острый, потому что настоящий. Я считаю, что настоящий боец должен уметь чувствовать оружие, потом он может пользоваться любыми приемами, бить руками или ногами, но только потом, когда понял оружие. Оружие должно быть тяжелым и настоящим. Я покажу тебе несколько русских ударов, несколько восточных «танцев» с мечом и мой собственный гибрид. Для начала возьми меч в руки и покажи, как тебе удобней стоять с тяжестью.

Ева взяла меч двумя руками, с удовольствием обхватив длинную и удобную рукоятку. Ей пришлось расставить ноги и чуть нагнуться.

— Подними меч перед собой. И теперь стань удобно. Твоя правильная осанка в данном случае тебя подводит. Тебе тяжело. Давай-ка выпяти и расслабь живот, согни посильней ноги и сгорбься, вогни внутрь плечи. Ты видишь, что так легче? Теперь скоси пару раз траву, ну! — раз-два! Нет, не так. В одну сторону — лезвием вперед, в другую сторону — разверни чуть правую кисть к себе, и опять лезвие вперед. Ладно, попробуй просто помахать им, как хочешь.

Ева обнаружила, что, если она резко и сильно размахивается, меч взлетает и словно тащит ее за собой.

— Поняла? — Волков стал сзади и обхватил ее двумя руками, дотягиваясь, до рукоятки. — Ты чувствуешь, что достаточно его чуть направить, повернуть вперед лезвие, и он словно сам взлетает, в этот момент расслабляй руку, лови этот момент, потом поддержи слегка при падении вниз и опять только направь, кисть поверни как нужно. Теперь дай мне. Показываю русский удар. Я тоже стою согнувшись и сгорбившись, как обезьяна, видишь, мне так удобно и хорошо. Враг впереди, мне надо как следует размахнуться, причем враг мой тоже размахивается от души. Смотри, в момент размаха я поворачиваюсь чуть боком, моя левая рука почти не держит меч, а придерживает… И одновременно закрывает торс, правая — основная — в работе, теперь я рублю и опять становлюсь в момент удара другим боком. Для японского удара сила кисти очень важна, основное время боя меч держат одной рукой, да еще и направленным вперед, шаги надо делать легкие, не отрывая полностью ступню. Вот так… с пятки на носок!., с пятки на носок.

— Ты думаешь, мне необходимо делать все это с мечом, чтобы изучить некоторые приемы?

— Любой прием в борьбе — это игра плюс автоматизм. Пока ты не ощутишь себя воином, ты не сможешь драться. Обороняться — да, но не нападать. Как только ты хоть немного освоишься с мечом, считай, что ты научилась играть. А автоматизм достигается бесчисленными повторениями и отработкой хорошей реакции. Поупражняйся дома или когда едешь в транспорте правильно дышать, не грудью, а животом, расслабляй живот, надувай его при вдохе — туда-сюда, поднимай понемногу тяжести. Не спиной, а животом, расставив посильней ноги. Спи всегда на спине или на животе, только не на боку. Ты же физически отлично подготовлена, только у тебя комплексы оборонительные. Через недельку при правильном дыхании ты почувствуешь себя воином.

Стас потерял счет времени. В очередной раз очнувшись от сытого забытья, он обнаружил, что наступила ночь. Он замерз и чего-то испугался во сне, еще его то подташнивало, то отпускало. Завывал ветер за окном, качая деревья, некоторые ветки стучали по стеклу, иногда в стекло сыпал снег или град, словно острые и многочисленные клювы невидимых птиц просились в комнату, а потом исчезали. Стас обнаружил, что он лежит на огромной перине, как в большом гнезде, он попробовал встать, ему это удалось только с третьего раза, когда он стал в этом гнезде на четвереньки. Длинные и грубые тканые дорожки по всему дому закрывали деревянный пол, Стас шел бесшумно, предметы едва угадывались в тусклом свете маленьких свечек и лампадок у иконок в каждой комнате. Миновав несколько закрытых дверей, Стас подошел к открытой, у которой, уютно похрапывая, спал на полу на большой медвежьей шкуре человек, прижав к себе обрез. Эта комната тоже светилась из своего угла лампадкой, на огромной кровати лежали двое: Стас узнал Наталью по длинной разметавшейся косе вдоль ее тела на ночной рубашке. Наталья лежала раскрывшись, хотя было очень даже прохладно, положив руки под голову. Ноги ее были согнуты, а коса опускалась как раз между ног, укладываясь по простыне тонким хвостиком. Мужчина с ней рядом был укутан и сопел во сне.

Стас побрел дальше и нашел кухню. Здесь горел тусклый синеватый ночник, длинный стол светился оставленным на нем самоваром, несколькими блестящими ложками и двумя тонкими бокалами. Стас понюхал один, потом другой. Приглушенный сладковатый запах винограда. Стас вздохнул — он не хотел возиться с водой и мыть стакан. Открыл большой холодильник. Осмотрел бутылки в дверце: Вечером Наталья уговаривала его выпить одну маленькую рюмочку. «Я не пью», — в сотый раз говорил Стас. «Да ты не пей, кто ж ее пьет, водку, ее надо быстро глотать одним махом, и все!» Стас сдался и быстро глотнул одним махом. Наталья прилипла к его рту мягкими умелыми губами. Пока Стас в ужасе размахивал руками, задохнувшись и прослезившись, Наталья сочно облизала его рот, игриво покусывая нижнюю губу. Когда он, оттолкнув большое и белое тело, открыл рот и стал глотать воздух, ему был быстро засунут между зубами аккуратный хрусткий огурчик.

Стас достал бутылку с большим орлом на этикетке. Отвинтил пробку и глотнул как следует. Посидел в некотором оцепенении и дождался громкой отрыжки. Вытер рот тыльной стороной ладони, подумал, потом глотнул еще раз.

Огурчики стояли в другом холодильнике, где были только банки. Стас достал вилкой самый маленький и съел его, жмурясь и постанывая. Ему стало лучше, он подсел к окошку. Большой ночной двор жил своей жизнью. Быстро и красиво промчался перед окном доберман, опустив голову и принюхиваясь к чему-то. Два человека курили под деревом недалеко, маленькие угольки загорались и гасли у них в руках. За плечами висели карабины. Светила полная луна, закрываясь иногда ненастным облаком, качались деревья, и вдруг далеко, почти у самой ограды, кто-то маленький и быстрый пробежал, ведя за собой белую лошадь. Стасу показалось, что он задремал, глядя в окно, он не понял, почудилась ему лошадь или стоит подождать еще немного, вдруг ее опять проведут.

Он услышал сзади себя бульканье. Оглянувшись, увидел увешанного оружием человека. Тот наливал в один из бокалов темное вино.. Стас не слышал, ни как он вошел, ни как достал бутылку. Человек смотрел на Стаса безразлично, пустыми глазами. Стас решил на всякий случай поздороваться, он чуть наклонил голову и прошептал что-то похожее на «доброе утро».

Иди спать! — сказали ему тихо и сердито.

Стас на цыпочках прошел по коридору, стараясь не смотреть в открытую дверь, где спала Наталья, дрожа и стуча зубами, освободился от огромного махрового халата, залез в свою постель и с радостью обнаружил, что перина сохранила еще его тепло. Он замычал, прижав к себе ноги и обхватив их за коленки, накрылся с головой и нашел слово, которое соответствовало этому его состоянию в перине под большим пуховым одеялом.

Блаженство! — сказал он сам себе.

Ева Николаевна потребовала все дела отдела за последний месяц. Удивленный Волков притащил огромный ворох папок и выгрузил ей на стол, отчего оба после этого минут пять чихали.

— Будем работать, — сказала Ева Волкову. — А то что же это, жизнь проходит в безделье, пора и о себе подумать!

Сердце у Волкова трепыхнулось, почувствовав добычу.

— Значит, так, — Ева стукнула по папкам рукой, подняв еще одно облачко пыли, — всех пенсионерок и инвалидов по обмену валюты убрать. Воров-карманников убрать, по налогам убрать.