Локки. Потомок бога. Книга 1 - Евгений Валерьевич Решетов

Я сунул руки в карманы, задумавшись о том, как связаться с богиней Хаоса. Ей эсэмэску не отправишь и не позвонишь. Только если найти «почтальона». Но кто подходит для такой роли?

Размышляя об этом, я и не заметил, как добрался до двери своей комнаты. А за ней опять раздавался жаркий спор здоровяков, пытающихся поделить пышечку-хохотушку. И я не смог удержаться от очередной проделки. Надо же повысить себе настроение.

Правда, на территории академии нельзя пользоваться магией, но я всё же наложил на себя иллюзию пышечки. Вряд ли мои соседи по комнате заложат меня Орлову.

Открыв дверь, я увидел Румянцева и Толстого. Они посмотрели на меня и одновременно удивлённо выдохнули. Их красные физиономии приняли испуганно-взволнованное выражение, а глаза зашарили по комнате, проверяя достаточно ли хорошо она прибрана.

— До…добрый день, — проблеял Стрижов и спрыгнул с подоконника. — Мне срочно понадобилось выйти. А вы тут втроём… гм… оставайтесь.

Голос я подделывать не умел, так что просто принялся энергично хлопать раскрытой правой ладонью по левому кулаку, сверля похотливым взглядом медленно бледнеющего Стрижова.

А уж когда я его поманил рукой, он и вовсе судорожно сглотнул и в ужасе пролопотал:

— Нет… нет… я не хочу. Не надо! Умоляю! Румянцев, Толстой, я… я не знаю, что происходит.

Ошарашенные здоровяки ничего ему не ответили. Они словно превратились в каменные изваяния, сжимающие кулаки.

Я снова махнул Стрижову и изобразил, как мы с ним совокупляемся. А потом не выдержал и захохотал.

— Громов, разорви тебя Перун! — узнал мой дивный смех Румянцев и вскочил с койки.

— Ну у вас и рожи были, — сквозь хохот выдавил я, сняв с себя иллюзию.

— Слава всем богам! — с облегчением выдохнул Стрижов и буквально рухнул на табуретку, громыхнув костлявым задом.

— Отвратительный розыгрыш, — процедил Толстой, пронзив меня гневным взглядом.

— Ты просто ещё не дорос до такого юмора. Через пару лет будешь вспоминать этот момент и гоготать до небес, — с улыбкой проговорил я и вошёл в комнату.

— А я всё-таки, пожалуй, схожу в туалет, — проронил Стрижов и пулей выскочил в коридор, оставив меня наедине с двумя хмурыми здоровяками.

Благо они недолго обижались на меня, чему немало поспособствовали выложенные мной новости.

Кадеты искренне пожелали Анне здоровья, а мне — выжить в Пустоши. И они до самого отбоя закидывали меня всякими советами, касающимися Пустоши.

Я поблагодарил их, вышел из комнаты и принялся тишком пробуждать «яйцо». Искупал его под краном, пожёг зажигалкой и закопал в горшок с фикусом. Даже капнул на него кровью из пальца. Но ничего не помогло. Поэтому я лёг спать с разочарованной миной на лице. Но хорошо хоть ночь прошла спокойно. Здоровяки решили дать мне выходной и не храпели.

А уже после завтрака я отправился в арсенал. Там мне выдали саблю в ножнах, пневматический пистолет, патроны к нему и газовые баллончики. А также всучили серо-бурый камуфляжный костюм, очки на резинке, шейный платок и поясную сумку.

Ещё хотели дать кожаные доспехи, но от них я отказался, сославшись на то, что излишний вес мешает нормальной работе «телепортации». Никто настаивать не стал, так что я покинул арсенал без доспехов и направился к пикапу, ждущему меня возле ворот академии.

И каково же было моё удивление, когда я в кузове пикапа увидел Ратникова и баронессу Огневу. Больше, что ли, некого было послать⁈ Хотя это логично. Они же мощные маги. Наверное, и парочка сидящих рядом с ними смертных тоже не пальцем деланная.

— Громов? — бросил мне побитый жизнью мужчина в плотных кожаных штанах, кольчуге и металлическом нагруднике.

Он восседал около неизвестного мне кадета, явно происходящего из «элиты». Об этом буквально кричала его лошадиная рожа с презрительно щурящимися высокомерными глазами. Лучи утреннего солнца отражались от его полного доспеха, похожего на рыцарский, а из-за пояса торчал топор с камнем-артефактом. На лице же при виде меня появилась кислая мина, словно я уже успел обоссать его любимые тапки.

— Да, Громов. Доброе утро всем, — улыбнулся я, забрался в кузов и плюхнулся на лавку рядом с Огневой, облачённой в кожаные доспехи с клёпками. Такие же красовались на Ратникове. — Баронесса, вы рады, что я еду с вами?

— Не очень, — буркнула она, облив меня холодным взглядом.

— Ратников, ну хоть ты-то рад? Мы же с тобой братья по крови… по твоей крови.

Тот мрачно смолчал, непроизвольно тронув языком дырку между зубами.

— Капитан Иван Петрович Морозов, — сурово сказал мужчина, положив руку на пулемёт, установленный в центре кузова. — Почему на вас нет доспехов, Громов?

— Люблю путешествовать налегке.

— Ваше право, — бросил тот и посмотрел на всех нас. — Давайте договоримся сразу, кадеты. Я вам не мамка, чтобы разруливать ваши споры и ссоры, поэтому потрудитесь засунуть свои эмоции подальше и молча выполнять мои приказы. Ректор обещал мне четырёх магов, вот и будьте ими. И в первую очередь это касается вас, Громов. Насколько мне известно, вы уже успели поцапаться с двумя из трёх кадетов, сидящих рядом с вами.

— Ну что сказать… у меня талант заводить друзей.

— Вы, вероятно, не знаете значения слова талант, — саркастически усмехнулся «рыцарь», явно сразу же невзлюбив меня.

— А вы, собственно, кто? Специалист по талантам? — спросил я и непроизвольно качнулся, из-за того что пикап тронулся с места и выехал за ворота.

— Граф Иннокентий Владленович Горский, кадет первого курса, «элита». Маг с четырьмя атрибутами, староста группы, ещё до академии пять раз ходил в Пустошь в одиночку, — гордо сказал паренёк, вздёрнув подбородок.

— Отставить ненужные разговорчики. Слушайте сюда, кадеты, — процедил Морозов и достал из рюкзака несколько карт. Раздал их нам и сказал: — Изучите местность вокруг форта Заступник. Вчера ночью из него исчезли все стражи. Все тридцать шесть человек. И никаких следов… ни крови, ни разрушений. Люди просто испарились, как пороховой дым на ветру.

— Занятно, — протянул я, найдя на карте нужный форт.

Он находился чуть ли не дальше всех от Стены, а после него шла изученная часть Пустоши. В центре же карты вызывающе белела довольно большая территория, куда не ступала нога человека. Нет, может, и ступала, но обратно не возвращалась, чтобы рассказать смертным, что там находится.

— Есть какие-то предположения? — спросил Ратников, хмуря брови.

— Никаких,