Невольник - Марина Владимировна Добрынина

что если делать вид, будто он не слышит, как мы с Кардаголом огрызаемся, то все забудется и прекратится само собой.

— Ни за что! — категорично отрезал Повелитель времени, но в следующую секунду сменил гнев на милость и намекнул, — разве что за отдельную плату.

— У тебя мало денег? — озадачился Шеоннель.

— А кто говорит о деньгах? — Кардагол лениво потянулся и, хитро поглядывая на Шеоннеля из-под ресниц, заявил, — вот от стриптиза я бы не отказался. Пусть и от неуклюжего, каковым он, несомненно, окажется в вашем исполнении.

Судя по тому, как Шеоннеля перекосило, он почувствовал, что Кардагол не только о стриптизе думает, а и еще о чем-то… не очень приятном для Шеона. Или для меня?

— Я тебе сейчас по морде дам, — на всякий случай сказал я.

— Это скучно, — отмахнулся Кардагол, — выкладывайте, что у вас произошло? Почему решили, что Ларрен в опасности?

Шеоннель (умница!) взял на себя труд поделиться с Кардаголом подробностями. Я был для этого слишком не в настроении. Он у меня точно допросится со своими не смешными шуточками.

— То есть на вас напал какой-то неудачник, и вы сделали вывод, что Ларрена рассекретили, и он в опасности? — уточнил Кардагол. — Это ведь не был человек султана?

— Мы не уверены, — честно признался Шеоннель (мог бы и соврать).

— Зачем в таком случае вытаскивать мальчика из гарема? Пока султан не в курсе, Лар может спокойно продолжать свое расследование.

— Его лучше вытащить оттуда, — возразил я. — Ларрен не тот, за кого себя выдает, и мы считаем, что некто недружелюбно к нам настроенный об этом знает. Вряд ли он будет долго хранить этот секрет. Если султан еще не в курсе того, что его новая наложница — подделка, то наверняка узнает очень скоро. Да, Лар и сам сказал, что ему там больше нечего де…

— Ларрен не подделка! — возмущенно перебил Кардагол, — я сделал из него настоящую женщину.

— Да-да, ты мастер, вот только вряд ли Ларрену поможет тот факт, что сейчас он настоящая женщина.

— Если он напряжет воображение, то очень даже поможет, — с ухмылочкой изрек Кардагол.

— И все-таки я тебе врежу.

— Обязательно. Когда сил наберешься. Мы уже, кажется, говорили об этом, — Кардагол послал мне невинную улыбочку и, намеренно игнорируя меня, обратился к Шеоннелю, — я не стану вытаскивать Ларрена, пока ему не будет грозить реальная опасность. Сейчас я ничего такого не чувствую. Мелкие неприятности, но он справляется и сам. Лин, что ты сделал такие большие глаза? Не думаешь же ты, что я не отслеживаю состояние одной из своих лучших работ?

— Кардо, дорогой, вы уже закончили? — с таким возгласом в зал ворвалась Ллиувердан, увидела нас, на мгновение прервала свою речь и нацепила на лицо лучезарную улыбку, — Лин! Шеоннель! Рада вас видеть. Вы по делу или соскучились?

— Мы не соскучились и уже уходим, — решил я.

— Кардо, он расстроен, — заметила дракониха. — Он увидел тебя с Алиэлью?

— Вот это меня расстроило бы в последнюю очередь! — возмущенно фыркнул я, сделав вид, что совсем не удивлен тем фактом, что Ллиу в курсе шалостей своего жениха. — Мне совершенно все равно, кого мой родственник усаживает к себе на колени и вообще чем занимается в свободное время!

— Зайчик совсем меня не ревнует, — пожаловался Кардагол Шеоннелю с Ллиувердан.

— Иди ты! — буркнул я. Это было самое нейтральное, что я мог сказать на его заявление. Можно было бы, конечно, и что-нибудь более многословное и многоэтажное изречь, но тогда, кто знает, как бы он в ответ огрызнулся, и кому из нас после этого пришлось бы утереться и скромно курить в сторонке.

— И пойду, — весело заявил Кардагол, — обязательно пойду. Вот только провожу вас, гости дорогие, и пойду.

— Пока, котик. Привет Алиэли, — жизнерадостно попрощался я и поспешил телепортироваться. Слышать, что ответит на это Кардагол, мне не улыбалось.

Ларрен

На второй день процедура выбора девочки на ночь повторяется. Правда, появление господина и повелителя вызывает у присутствующих уже не только радость, но и недоумение. Два дня подряд. Такого еще не бывало.

Вновь встаю в строй, размышляю. Как и ожидалось, моя физиономия украшена эффектным лиловым пятном. На эту тему не похихикал только ленивый. Зато я застрахован от посягательств на мою девичью честь со стороны здешнего правителя. Более, вроде бы, она никого не интересует. Пытался обнаружить пути отхода на тот случай, если выбираться придется самому. Не нашел. Совсем. Пока что я не представляю, как невольница может покинуть это место заточения по доброй воле.

Сегодня с утра меня убить еще не пытались, это хорошо, но стойкую паранойю я уже заработал. Есть боюсь, спать опасаюсь, под арками стараюсь не ходить, чтобы какой-нибудь случайный обломок облицовки не проломил нечаянно мою прелестную головку.

Кажется, ко мне обращаются. Поднимаю глаза. И точно.

— Кто тебя ударить? — интересуется старый знакомый Марай, явно с подачи султана.

— Сама.

— Как это?

— Упала с кровати. Ночью.

Гарей усмехается и что-то тихо произносит по-шактистански.

— Тебя кто-то обижать? — спрашивает Марай, склонив голову набок и пытаясь прочитать в моих глаза нечто там скрытое.

Ну что вы, какая может быть обида! Душили меня сегодня исключительно из любви. В объятьях нежных.

— Меня не обижают. Все замечательно.

Гарей глядит на меня с интересом и снова что-то проговаривает. Слышу вопросительные интонации в голосе. Перевожу взгляд на лицо переводчика. А с лицом-то творится что-то неладное, будто Марай услышал нечто настолько ужасное, что и слова зулкибарские забыл. Что характерно, девицы рядом со мной, кажется, и дышать перестали.

Султан повторяет сказанную фразу. В голосе слышно легкое порыкивание недовольного хищника.

Марай вздрагивает и торопливо произносит:

— Равный Солнцу хочет знать, не желаешь ли ты, о прекрасная дочь Севера, разделить с ним ужин и постель?

Первым порывом, конечно же, было сказать "Нет, благодарю". Однако, принимая во внимание то, что я так и не выяснил судьбу не удовлетворивших султана дам, получив лишь намеки на то, что это нечто страшно неприличное, категорический отказ может огорчить правителя Шактистана, настолько, что не только сбежать, я и задуматься о побеге не успею. Свою способность оказывать сопротивление я проверил ночью и счел ее неудовлетворительной. А так у меня появляется возможность немного потянуть время. Надеюсь, что Кошка информацию княжичу и принцу передаст в ближайшее время, и парни найдут способ, как меня отсюда изъять.

Я, кажется, слишком долго молчу. Вон, господин мой и повелитель уже хмурится.

— Да, — говорю, — с радостью поужинаю.

Султан благосклонно кивает и удаляется вместе со свитой.

Расходятся все. Один я стою и поспешно пытаюсь